До сих пор мы обсуждали развитие панцирей для защиты груди как неотъемлемой части пластинчатых курток, но в самом начале XIV в., похоже, появились уже отдельные нагрудные панцири 15 . Самое раннее упоминание о таком панцире, которое мне удалось найти, встречается в описи доспехов английского короля Эдуарда III, составленной Жераром де Турнэ между 1337 и 1341 гг. В ней упоминаются многочисленные Poitrines pour les joustes (нагрудники для поединков). В Оружейной палате Дуврского замка в 1361 г. хранилась j brustplate pur Justes (нагрудная пластина для поединков), а на следующий год в списки доспехов, предназначенных для обороны острова Холи, был включен a pectorale (нагрудник). Изображение в Абергавенни, Монмутшир (Гуэнт), созданное около 1340 г., позволяет предположить, что под сюркотом рыцаря надет отдельный нагрудный панцирь, небольшой, плоский, с еле заметным срединным выступом, но, к сожалению, точно утверждать это невозможно. Зато на изображении Альберта фон Лимбурга (предположительно 1374 г.) в Бург-Комбурге, Баден-Вюртемберг, хорошо видна плоская пластина с округлыми краями, закрывающая грудь от основания шеи и немного не доходящая до талии; пластина надета поверх пластинчатой куртки и пристегнута ремешками с пряжками. Два года спустя в той же церкви была установлена статуя Конрада фон Лимбурга (предположительно 1376 г.), на которой пластина уже превратилась в самый настоящий панцирь с проймами для рук, закрывавший грудь и бока до самой талии. Этот панцирь, очевидно, носили поверх обычной одежды или кожаного юпона. Примерно к 1380 г. отдельный нагрудный панцирь, надеваемый уже без пластинчатой куртки, приобрел округлую форму со срединным гребнем или без него. Эту форму он сохранит вплоть до XV в. Примером может служить изображение на резной плите в Авансе, Бельгия (1379 г.), где нагрудный панцирь прикреплен к юпону на плечах завязанными узлом шнурками, а также изображение одного из спящих стражей на могиле епископа Диспенсера в соборе г. Норидж (Норуич) (около 1380— 1400 гг.) и гигантская фигура святого Георгия в соборе Базеля (около 1390 г.). На последних двух статуях к панцирю прикреплена похожая на фартук юбка с полукруглым выступом для защиты живота. Особенно интересна фигура в Базеле, поскольку ее нагрудный панцирь прикреплен на спине ремешками и не имеет наспинника — такая форма доспехов изредка встречалась до середины XVIII в. Короткий, куполообразный нагрудный панцирь, иногда вытянутый вертикально и/ или имевший резкий перегиб внизу, дополнявшийся похожей на фартук юбкой из железных колец или чешуек, был, по-видимому, самым популярным средством зашиты тела в Германии примерно с 1380 г. по 20-е гг. XV в. Совершенно необычен для тех времен панцирь, представленный на рельефном изображении Букхарда фон Штайнберга (предположительно 1379 г.) в Хильдесхайме (фото 13) и изображающий мускулатуру груди, как это делалось на некоторых классических кирасах. Однако вероятнее всего, это был просто каприз мастера.
Два белых панциря конца XIV в. с марками изготовителей, возможно итальянцев, хранятся в удивительной по полноте коллекции семейства Трапп в Чербурге, Южный Тироль. Один из них (фото 15) датируется приблизительно 1380—1390 гг. и изготовлен в паре с бацинетом, о котором мы поговорим ниже. Этот панцирь, несомненно, произошел от пластинчатой куртки и состоит из девяти пластин светлой стали с приклепанными по краям бордюрами, которые украшены гравированными рисунками и надписями. В центре расположены большая куполообразная пластина и по четыре дополнительных — по обе стороны от нее, причем дополнительные пластины уменьшаются по мере удаления от центра. Все вместе эти пластины образуют нечто вроде пояса, который, однако, охватывает не все тело. Пластины приклепаны к оригинальной подкладке из буйволовой кожи. Все это соединено пряжками и ремешками, проходящими по плечам и через спину. Нижний край панциря ровный и проходит на уровне талии. На этом панцире имеются две детали, которые нам еще не встречались: кронштейн на петлях (упор для копья), приклепанный к правой части панциря, в котором укрепляли взятое наперевес копье, и V-образ-ная планка, прикованная ниже шеи. Самое раннее известное нам изображение упора для копья встречается на фигуре Вальтера фон Хогенклингена (предположительно 1386 г.), хранящейся в Швейцарском государственном музее в Цюрихе, но эти упоры вошли во всеобщее употребление около 1420 г. V-образная планка называлась lisiere d'arret (современные авторы называют ее просто предохранительным ребром) и предназначалась для того, чтобы копье противника, соскользнув с панциря, не вонзилось в горло. Планка дополнена здесь выступом, который тянется вдоль верхнего края основной пластины. В течение последующих 70 лет эти предохранительные ребра были очень популярны, причем их укрепляли не только на нагрудниках, но и на ручных и ножных латах (см. ниже).
Второй нагрудный панцирь из Чербурга (рис. 181), датируемый около 1400 г., как и предыдущий, протягивается только до талии. Он сделан из единого куска железа и имеет куполообразную форму. Никаких дополнительных деталей на нем нет, за исключением предохранительного ребра на шее. Справа расположены два отверстия для прикрепления утерянного упора для копья. По обеим сторонам панциря имеются другие отверстия для ремешков, прикреплявших панцирь к телу. Следует отметить, что в районе шеи, рук и нижней кромки края панциря заворачивались, вероятно, вокруг толстой проволоки. Такие завернутые края встречаются почти на всех последующих панцирях.
Время появления отдельного нагрудного панциря установить очень трудно, но этот вид лат развивался, очевидно, по тому же самому направлению, что и нагрудная пластина, прикреплявшаяся к пластинчатой куртке. Расположение петель на статуе Джона, третьего графа Солсбери, созданной около 1400 г. (см. выше), позволяет предположить, что под одеждой у него надета монолитная пластина, точно так же, как об этом свидетельствует форма нагрудника и юбки у миланского «Гиганта». В завещании Уильяма де Нортона из Танфилда, Йоркшир, упоминается нагрудный панцирь с «реродосом», очевидно, своего рода наспинной пластиной. Самое раннее изображение монолитного панциря для спины, которое мне удалось отыскать, находится на медной мемориальной доске Джона Раггевена (предположительно 1412 г.) в Стандоне, Хартфордшир. Этот панцирь прикреплялся к нагруднику пряжками и ремешками по бокам и, вероятно, на плечах и имел такую же пластинчатую юбку, что и спереди. После приблизительно 1420 г. такая форма доспехов становится самой распространенной.
Перед тем как закончить разговор о средствах защиты тела, следует сказать несколько слов о чешуйчатых и ламеллярных доспехах. Некоторое количество лат этих типов сохранилось и после XIV в., хотя с начала XV в. они стали очень редкими и широко применялись только в странах Восточной Европы (рис. 234—235). Чешуйчатые латы вместо пластинчатой куртки изображены на фигурах в Уоркуэрте, Дарем, и Сануидже (Сандуиче), Кент (обе датируются 1330—1340 гг.), а на рельефе члена семейства Хаберкорн (предположительно 1421 г.), жившего ранее в Вюрцбурге, изображена чешуйчатая юбка, соединенная с нагрудным панцирем. Чешуйчатые наручники изображены и на медной мемориальной доске, датируемой приблизительно 1330 г., в Минстере, остров Шеппи, Кент, а на мемориальной доске в Дрейтон-Бошам, Бакингемшир, чешуйчатыми доспехами защищены ноги рыцаря.
Хотя ламеллярные доспехи, как уже говорилось, в Западной Европе позднего Средневековья, в отличие от Востока, никогда особой популярностью не пользовались, много их фрагментов и даже полные комплекты были найдены на месте битвы при Висби на Готланде (1361 г.). Комплект таких доспехов состоял из латунной рубашки без рукавов с разрезами по бокам, закрывавшей бедра. Она имела более шестисот маленьких прямоугольных железных пластинок, скрепленных друг с другом шнурками (рис. 234). Позже ее переделали в пластинчатую куртку — чешуйки были отделены друг от друга и прикреплены к ткани, а это говорит о том, что к моменту битвы она была уже далеко не новой. Есть и другие свидетельства того, что ламеллярные доспехи использовались в Скандинавии XIV в. во всяком случае в первой половине столетия. Однако ни в Северной, ни в Западной Европе, насколько мне удалось установить, их уже не было. Да и скандинавские образцы, по всей вероятности, были приобретены в Восточной Европе и к теме нашей книги не относятся.
Развитие средств защиты конечностей с 1330 по 1410 г. происходило без особых зигзагов. В первые десять лет ножные латы мало чем отличались от описанных в предыдущей главе, за исключением того, что железные башмаки с самого начала закрывали всю ступню без подошвы, совпадая по форме с узкими туфлями того периода. Они сохранили эту форму с небольшими изменениями в течение последующих ста двадцати лет, хотя еще до 1390 г. появлялись изображения, на которых железные башмаки имеют либо чешуйчатую конструкцию, либо были изготовлены по типу бригандины (например, на фигуре Иоганна фон Фалькенштайна, предположительно 1365 г., Арнсберг, Северный Рейн—Вестфалия). После приблизительно 1340 г. набедренники, хотя и сохранили прежнюю форму, обычно стали снабжаться заклепками, а это говорит о том, что они имели такую же конструкцию, что и более поздние бригандины. Иногда набедренники, а также поножи усиливались продольными полосами, сделанными, очевидно, из металла, которые были расположены через определенные промежутки (фото 13). Эта конструкция, по-видимому, была популярна до, примерно, 1380 г. Шарообразные наколенники, полностью закрывавшие колено, часто встречаются на рисунках до 1350 г., а в Германии сохранились до конца XIV в. Однако приблизительно с 1340 г. все более популярными становятся наколенники меньшего размера, закрывавшие колено только спереди и сбоку. С внешней стороны они обычно имели зачаточное боковое крыло, круглое или веерообразное. Иногда такое же крыло помещали и с внутренней стороны колена. Оно приковывалось к нижней части набедренников, а нижний край наколенников образовывал декоративный выступ поверх поножей.
