— Линочка, останови здесь, пожалуйста, — попросила я на середине моста.
— Зачем?
— Мне очень надо… Хочу постоять на мосту…
— Хм, ну стой. — Она притормозила, но салон вместе со мной не покинула: достала мобильник и принялась кому-то названивать, постукивая ногтями по рулю.
Я подошла к парапету и взглядом вобрала в себя всю реку, втянула в легкие весь ее простор, и свежесть, и рыбный дух. Всматривалась в неповоротливые баржи, похожие на увеличившихся в размерах, спящих жуков-плавунцов, и в отражения огоньков на темнеющей воде. Воздух, как губка, напитывался ею, густел, и постепенно розовое, прозрачное марево поглотил мрак. День догорел.
— Скоро ты? — высунула голову из окошка Лина, почему-то сделавшаяся похожей на диковинную красную улитку с громоздким домиком на спине — из нее бы вышел потешный персонаж для анимации.
— Иду, — откликнулась я.
Машина устремилась в ночь. Быстро оставив позади мост, повернула направо, на Вокзальную магистраль, где Мирошник соизволила посвятить меня в свои планы:
— Заедем сначала в «Нью-Йорк таймс», там отвязно, — и вырулила на улицу Ленина.
— Хорошо, — согласилась я. Мне было безразлично, куда ехать: хоть к черту на кулички! Лишь бы там не было тяжелых сумок, грязной посуды и всего прочего, что отравляло мою прошлую жизнь.
Театр начинается с вешалки, а «Нью-Йорк таймс» начинался с террасы, заполненной благостной праздной публикой. От нее издалека веяло беззаботной легкостью, распространявшейся незримо, как магнитные волны.
— Bay, Линусик!
— Привет, мое солнце!
— Такие люди, и без охраны! Линочка…
— Хай, дорогой!
Мирошник то и дело окликали, и она крутила головой, чтобы никого не упустить из виду. Ответно взмахивала рукой, приветствуя знакомых, сидевших в отдалении, и награждала объятиями тех, кто попадал в зону досягаемости. Ее знали многие, меня не знал никто, и это обстоятельство меня вполне устраивало. Обойдя террасу, Элина направилась внутрь — в толчею душного зала, раскачивавшегося от неимоверно громкой музыки. Уверенно лавировала между разгоряченными, потными танцующими, и я тянулась за ней следом, как теплоход за ледоколом. Добравшись до центра танцпола, Мирошник обернулась:
— Ну как, тебе здесь нравится?
— Слишком накурено, — вякнула я, но не была услышана Линкой, поскольку она, углядев каких-то очередных знакомых мужиков, развалившихся на лавках за дальним столом, ломанулась к ним, подняв вверх руки и вихляя бедрами. Мне ломиться было некуда, я осталась стоять среди вибрировавшего людского водоворота, пихавшего меня со всех сторон. Откровенно говоря, ощутила себя не в своей тарелке. Скверные музыканты ожесточенно драли струны гитар, вопили и колотили по ударным инструментам. Официантки сновали с ошалевшими лицами, не поспевая разносить заказы, не справляясь с мощным наплывом посетителей. И я в этой безумновато-бесноватой атмосфере очумела, хотя от меня никто не требовал принести пива, закусок и сдачи.
Не знаю, сколько бы мне еще довелось торчать в одиночестве, но некий дядечка пригласил на танец. Сделал он это весьма своеобразно: вцепился липкими лапами в мою талию и закачал из стороны в сторону в причудливом, не совпадающем с музыкой ритме. Может, в «Таймсе» так принято? Кавалер не закрывал мне обзор — ростом не вышел, его макушка колыхалась где-то в области моего носа. Предполагаю, он был лыс, как коленка, или хуже того — на его лысине вскочили бородавки. Иного объяснения, почему он не снял белую кепку-бейсболку, я не нашла. У меня на подобные головные уборы аллергия: в каждую мало-мальски крупную рекламную кампанию наше агентство заказывает их в большом количестве, однако пока мне не доводилось видеть человека, согласившегося носить это убожество. Ведь по качеству бейсболки подходят разве что огородникам и их пугалам.
— Уф, уф, уф, — монотонно сопел партнер, неотрывно глядя на пол. Неужели боялся, что я оттопчу ему ноги? В любом случае, мне даже не удалось разглядеть его наружность — физиономию скрывал козырек тряпичной кепки.
— Ты не теряешься, Померанцева, — подкралась сзади Линка.
— Ты тоже, — повернулась я к ней, невольно отцепившись от кавалера.
И тут случилось страшное! Мужчина повалился навзничь и задрал вверх лапы в разношенных сандалиях. Сомнений не оставалось: он был вдребезги пьян, а я лишила его точки опоры. Вот тебе и уф-уф!..
— Чего замерла-то? Пошли. Все, здесь больше ловить нечего: со своими клиентами я помурлыкала, а остальные — просто дерьмо, — потянула меня к выходу Мирошник и уже на улице выговорила: — Поражаюсь тебе, Померанцева, цепляешь всякую шваль!
«Твои олигархи местного значения не многим отличаются», — мысленно фыркнула я, восстановив в памяти гипертонические физиономии мужичков, удостоенных внимания Мирошник. Пока не заметно, чтобы SPA-процедуры их резко облагородили…
Затем мы поехали в паб «Святой Патрик». Кстати, до этого «Патрика» проще было дойти пешком — он располагался буквально в сотне метров, чем найти место для парковки на той же узковатой улочке Ленина. Зато обстановка меня порадовала, оказавшись куда более пристойной, нежели в сумасшедшем «Нью-Йорке», — музыка звучала ненавязчиво, и посетители вели себя степеннее. По крайней мере, они были без кепок и признаков сильного алкогольного опьянения. Мы устроились за столикой неподалеку от стойки.
— Тебе здесь нравится? — снова дежурно вопросила Элина и, не выслушав ответа, схватилась за мобильный телефон: — Алло, Вадим Георгиевич? Добрый вечер. Узнали? Да, это я… Я в «Святом Патрике». А вы где? Что? Плохо слышно, погодите…
Мирошник с трубкой выбежала на свежий воздух. А я задумалась: для чего она таскает меня за собой, как бесплатное приложение? Подошел официант — худощавый молодой человек в галстуке-бабочке и чистенькой, аккуратно отглаженной рубашке — я всегда обращаю внимание на такие детали, поскольку знаю, каких трудов стоит как следует отутюжить мужскую сорочку. Из двадцати лет своей супружеской жизни я, наверное, полгода провела за этим нудным, но нужным занятием…
— Добрый вечер. Прошу. — Паренек протянул мне меню.
Только из уважения к его труду я подробно изучила обтянутые полиэтиленом страницы и попросила принести 0,33 пива. Признаться, не понимаю людей, которые добровольно дуют этот грубый примитивный напиток. Меня в нем прельстила лишь стоимость.
— Это все?
Я даже вздрогнула, решив, что официант подслушал мои экономные мысли, и потупилась:
— Пока все…
Чтобы чем-то заняться, закурила. За другими столиками оживленно разговаривали дружеские компании или строили друг другу глазки томные парочки. Лишь я сидела в неприличном одиночестве, как искательница знакомств по брачному объявлению. Есть у меня одна приятельница Лиля, постоянно назначавшая свидания в кафе и ресторанах. Дама она целеустремленная, у нее все по полочкам: сначала устроилась юристом в управление жилищно-коммунального хозяйства, чтобы получить отдельную квартиру. К тридцати пяти годам справила новоселье, до сорока лет отделывала и обставляла свое жилище. А затем занялась устройством личной жизни: обкладывалась ворохом газет с объявлениями и всем подряд, кроме узников исправительных колоний, строчила одинаковые письма. Про себя потенциальным женихам Лиля сообщала: «Стройная брюнетка, похожа на Пенелопу Круз, с высшим образованием, без вредных привычек и жилищных проблем». Мужчины конечно же клевали — формулировка «без проблем» воздействует магически. Но как приходили, так и уходили, не обнаружив никого похожего на Пенелопу. Лилия, в отличие от худышки-актрисы, — натуральная пышка с русыми волосами. Просто ей нравится заблуждаться по поводу своей внешности. Впрочем, заблуждаться всем нравится… Когда я отмокаю в ванне, охотно сопереживаю жалобам юристки на козлов и втайне радуюсь тому, что Ленчик взял меня замуж. Правда, в последнее время мы с Лилей стали реже общаться. Она расширила радиус поиска: обзавелась компьютером и знакомится через Интернет, так что ее телефонная линия постоянно занята. Может, потому собственное замужество мне более не представляется крупной удачей? Все познается в сравнении…
— Ты пьешь пиво?! Это же вредно, — осудила меня Линка, вернувшись с улицы.
— Знаю, знаю — лишние калории!.. Не беспокойся, они во мне не задерживаются. А ты что будешь заказывать?
— Я? Ничего. Это же дико дорого!.. Сейчас приедет Вадимушка, он чувак состоятельный, вот и пусть раскошеливается. Заодно дела обсудим: хочу купить у него помещение в новостройке под офис на льготных условиях. Место крутейшее — самый центр!
Мирошник — тетка не промах! Порядочную Лильку с ее добрыми намерениями ни один козел ни разу не угостил. А эта пройдоха, даже рассчитывая на льготы, уверенно раскручивает мужиков…
