— Я обрисовал ему ситуацию с критической стороны.
— Вы взяли почту?
— Взял. Кстати, у меня есть предложение: не починить ли нам звонок на главных воротах?
— Если это будет стоить недорого, почему бы и нет? Поговорите с Филиппом, и мы подумаем.
Мадам Бовилье смотрела на пришедшую корреспонденцию с нетерпением ребенка. Блейк положил пакет с конвертами разного формата на письменный стол. Мадам Бовилье церемонно вскрывала конверты ножичком в виде шпаги. В конвертах по большей части была реклама и каталоги: «Требуйте свой выигрыш!», «Всего один шаг — и слиток ваш», «Ваш номер выиграл», «Поздравляем! Вы выиграли набор электронных гаджетов»…
Эндрю с удивлением обнаружил, что хозяйка относится ко всем этим завлекалкам совершенно серьезно. У него было сильное подозрение, что под очередным «гаджетом» подразумевалась старая вешалка. А что, тресни ею себя по башке, и увидишь небо в алмазах; а сунешь крючок в ухо, услышишь хруст костей. Чем не мультимедиа? Мадам Бовилье все читала и рассматривала печати на липовых сертификатах, точно на настоящих юридических документах. И всякий раз давала мажордому распоряжение:
— Ответьте им незамедлительно, что в данный момент мы ничего не заказываем, но подтверждаем наше участие в розыгрыше.
Поначалу Блейк думал, что Мадам его просто-напросто дурачит, но потом убедился, что это не так. В кипе конвертов нашелся один, на котором адрес замка был написан от руки. К удивлению Блейка, Мадам его даже не распечатала и отправила прямиком в шредер. Заработал нож, и письмо, выйдя из машины в виде бумажной лапши, упало в корзину. С радостной улыбкой Мадам занялась следующим письмом, в котором ей обещали выслать чек…
Блейк наблюдал эту странную сцену, не произнося ни слова. У него было впечатление, что он вернулся в те времена, когда они с братьями играли в шпионов, передавая друг другу через окошечки, вырезанные в листах картона, «секретные документы», которые на самом деле были всего лишь вырезками из газет. Покончив с корреспонденцией, мадам Бовилье выглядела довольной, будто сделала важное дело.
Выйдя от хозяйки, Эндрю был в растерянности. Его взгляд упал на Манон, которая начищала стоящую на буфете статуэтку медведя. Блейк догадался, что статуэткой она занимается только для виду, а на самом деле поджидает его.
— Месье Блейк, — позвала она тихим голосом.
— Да, Манон.
— Я хотела бы у вас кое-что спросить…
— О чем?
— Я предпочитаю поговорить об этом с вами, а не с Одиль, потому что она из всего делает трагедию. Ну вот: в следующий вторник у Жюстена день рождения, и я готовлю ему сюрприз…
— Вы хотите получить жалованье пораньше?
— Нет, с этим все в порядке, я выкручусь, но мне бы хотелось не приходить в этот день на работу, чтобы как следует все приготовить.
— А что вы делаете по дому во вторник?
— Убираю ваш этаж и обе гостиные.
— Ну, я думаю, это можно пережить. Давайте я поговорю с Мадам.
Девушка аж подпрыгнула от радости:
— Спасибо, вы такая няша!
Эндрю не знал этого слова. Видя непонимание на его лице, Манон объяснила:
— Это значит, что вы — сама любовь и доброта! Разговор был прерван стуком во входную дверь. Блейк пошел вниз, но дверь уже открыла Одиль.
— Здравствуйте, месье Пизони.
— Приветствую вас! Давненько мы не виделись.
— Все работало, — ответила кухарка, — не было надобности вас звать.
— А я уж думал, вы на что-то рассердились и теперь вызываете из Пласара второго мастера. Ему тут достаются все легкие заказы, а когда непонятно, в чем проблема, когда нужен знаток, вот тут обращаются к Пизони! Я мечтаю о том дне, когда мне позвонит клиент и скажет, что поломка у него пустяковая, но, видать, не скоро дождусь.
Мужчина был невысокого роста, полный, с красным лицом. Пришел он не один. Позади него стоял здоровяк с ящиком инструментов.
Одиль представила Эндрю:
— Это месье Блейк, наш новый мажордом, он будет принимать у вас работу.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Блейк — это звучит по-английски.
— Я и есть англичанин.
— Надеюсь, мы с вами поладим лучше, чем наши предки: я корсиканец.
— Если водопровод не будет исправлен к завтрашнему дню, я сошлю вас на остров Эльба.
— Мне не очень-то нравится, когда смеются над нашим императором. Он был великий человек.
— Не такой уж и великий, насколько мне известно… Но довольно шуток! Хоть о французах говорят, что они не любят мыла, пойдемте все же в ванную.
Трое мужчин и Одиль поднялись в комнаты хозяйки. В кабинете ее не было. Одиль постучала в смежную комнату.
— Мадам, пришли водопроводчики.
Мадам Бовилье отреагировала далеко не сразу. Когда она наконец открыла дверь, то выглядела крайне встревоженно. Занавески в спальне были задернуты. Блейк попал сюда впервые. Он нашел спальню маленькой — меньше, чем можно было подумать, находясь в коридоре. Одиль следила за тем, чтобы все, не мешкая, как можно быстрее прошли в ванную комнату. Никаких флаконов, никакого белья — очевидно, все было убрано в ожидании визита мужчин. Однако в воздухе витал какой-то запах — жасмина? — с примесью чего-то лекарственного. Пахло тут чем-то еще, но Блейк не смог определить, чем именно.
— Олег, дай-ка мне пассатижи, — попросил Пизони. Здоровяк открыл ящик и вынул инструмент. Пизони, важный, как хирург перед операцией, нырнул сначала под раковину, а затем полез под ванну. — О-ла-ла! И это — оборудование? — запричитал он, выпрямившись. — Кто вам его устанавливал, древние египтяне, что ли? Оно же эпохи фараонов! Если его не поменять, будут новые протечки, это уж как пить дать, и в один прекрасный день дом сгниет от сырости и просто развалится на куски, а вы все под ними погибнете. Будет катастрофа — и очень скоро. Одиль застыла в ужасе.
— Здорово сказано, прямо как в Библии, — вмешался Блейк. — Восьмая казнь египетская. Малоизвестная. Проклятие водопроводной муфты.
Пизони, проигнорировав его слова, обратился к Одиль:
— Вы поступайте как знаете, но мое мнение категорическое: все надо менять.
Олег как-то странно смотрел на своего начальника. Пизони достал блокнот.
— Я составлю вам смету, — сказал он. — Быстро, потому что дело не терпит. Вы получите ее через три недели. Мы с мадам Бовилье давно знакомы. Я ей доверяю. Если она пожелает, я начну работы раньше, чем будет готова смета.
Одиль уже была готова согласиться, но все же бросила вопросительный взгляд на Блейка.
— Если вы не возражаете, месье Пизони, — сказал тот, — мы все сделаем по порядку. Сперва вы скажете нам, какие работы намерены произвести и во что это нам обойдется, а потом мы решим, подходит нам это или нет.
Пизони старательно избегал смотреть в сторону Эндрю.
— Мадам Одиль, здесь все прогнило. Чем раньше мы начнем, тем будет лучше. Это вопрос национальной безопасности.
И, чтобы проиллюстрировать свои слова, повернулся к помощнику:
— Олег, молоток!
Здоровяк подал мастеру кувалду, но Блейк заступил ему дорогу.
— Давайте не будем ничего крушить. Вы сначала сделаете смету, а потом посмотрим.
— Это что еще за Трафальгар?[4]
— Спросите у императора.
16
— Скорей бы уж выходной, — проворчал Блейк.
— В ожидании выходного отнесите вот это, — сказала Одиль, вкладывая ему в руки поднос с красиво разложенными пирожными. — И постарайтесь не уронить.
Эндрю вышел из буфетной, пересек холл и бедром толкнул дверь в малую гостиную. Мадам Бовилье устроилась на потертом диване; напротив нее в кресле восседала, сверкая украшениями, мадам Берлинер. Отправляясь в гости к приятельнице, мадам Берлинер, жена владельца страхового агентства, нацепила все свои побрякушки. Мадам Бовилье смотрела на нее с почти детским восторгом и легкой завистью. Мадам Берлинер явно обожала слушать себя.
— Ах, бедняжка! И как вам только удается одной со всем справляться! При нынешней-то жизни!
Блейк предложил ей пирожные в надежде, что она хоть на минуту замолчит. Она ухватила пальцами одно, помяв соседние, и невозмутимо заработала челюстями.
— Вот мы, например, решили сделать в доме ремонт, — продолжала она с полным ртом. — Так нам с большим трудом удалось найти мастеров. Никто не желает работать. Но деваться было некуда: отделка в гостевых комнатах совершенно вышла из моды. Пришлось нанимать дизайнера. Столько хлопот! Но когда он показал нам проект, мы поняли, что не зря мучились. Это будет и-зу-ми-тель-но!
Мадам Берлинер сразу не понравилась Эндрю. Было что-то неприятное в ее поведении, в манере общения. Блейк протянул поднос с пирожными хозяйке — та сочла себя обязанной взять одно из помятых. Блейк впервые стоял так близко к мадам Бовилье. Ему показалось, что она чем-то встревожена. Блейк предложил дамам еще кофе.
