— А!
Он вздохнул, и его тело оставило огромное напряжение, так что йо-Ваад уже начал жалеть бедную отважную мышку.
Карты чел-Мары легли умелым веером, демонстрируя всем картинки: Делм, Наделм, Тоделм, А-тоделм, Мастер-купец…
— Корабль! — зашептались в толпе. — У него нет Корабля! Разбитая комбинация… Леди выиграла…
— Леди выиграла! — объявил Вин Син чел-Мара так громко, что его голос разнесся по всему залу. Он прищелкнул пальцами. — Несите компьютер!
— Компьютер! — забормотали в толпе. — Компьютер лорду чел-Маре!
Компьютер был принесен, и он ввел в него одну команду, потом еще одну, а потом посмотрел на свою недавнюю противницу, которая воззрилась на свою комбинацию так, словно никогда еще карт не видела.
— Ваше имя? — бесстрастно осведомился он. Когда она, вздрогнув, перевела взгляд на него, он с неестественной терпеливостью пояснил: — Чтобы изменить регистрацию корабля, мне необходимо ввести ваше имя, как его нового владельца.
— О! — отозвалась она и взяла со стола ключи, глядя на них нахмуренно. И только потом она ответила: — Эллиана Кэйлон, Клан Мицел.
При этом по толпе пронесся какой-то шорох, и йо-Ваад попытался определить вкус услышанного имени. Оно ничего ему не говорило. Совершенно очевидно, что оно ничего не сказало и чел-Маре. За стулом мышки два разведчика продолжали нести безмолвную стражу.
Чел-Мара снова сосредоточился на клавиатуре, закончил вводить данные, нажал кнопку подтверждения и отодвинул компьютер. Он встал с места и застыл, глядя на мышку сверху вниз. Йо-Ваад решил, что его взгляд не обещал ничего хорошего. Совсем ничего хорошего.
— Корабль называется «Полоса удачи», — сообщил он. — Он находится в ремонтных мастерских «Бинджали», в порту Солсинтры. Он перейдет в ваше владение на рассвете по времени Солсинтры. Я воспользуюсь этим временем на то, чтобы забрать свои личные вещи. — Он отвесил ей поклон — низкий и насмешливый. — Желаю вам насладиться вашим выигрышем, леди Мышка, — негромко сказал он.
Он повернулся, чтобы уйти, — и тут его взгляд упал на сиг-Андира, который открыто улыбался.
— Довольны, сударь? — промурлыкал он и дождался, чтобы улыбка погасла, а с лица юноши сбежала краска.
Только тогда он развернулся и прошел сквозь толпу к залу отдыха и бару.
— Добрый вечер, Жон.
Мужчина за столом дописал до конца строку и только потом поднял голову. Оказалось, что поднимать ее нужно достаточно сильно, поскольку сам он сидел, а рост у его гостя оказался выше среднего — для мужчины-лиадийца.
Одет он был в рабочий кожаный костюм, а на пальце не было кольца, соответствующего его рангу, — это означало, что целью его визита не являются аристократические сплетни. Непокорные черные волосы были аккуратно собраны в хвост, который спускался ниже плеч. С правой мочки свисала перекрученная серебряная петля, которую он получил от предводительницы Мана.
Он поклонился как ученик учителю и выпрямился. Свет настольной лампы упал на лицо с острыми чертами, оставив в тени черные глаза.
— Мне нужна работа, — сказал гость в модальности друзей: в «Бинджали» всегда разговаривали именно так.
— Ха! — Жон потер переносицу. — Так уж получилось, что у нас есть работа. — Он резко дернул головой в сторону окна, за которым располагались ремонтные доки. — Пройди туда и обратись к Трилле.
— Спасибо.
Еще один поклон — и он ушел, двигаясь бесшумной походкой разведчика, растворившись в тенях, словно его тут и не было. Еще через секунду Жон увидел, как он идет через док и машет рукой Трилле, стоящей на помосте. Звукоизоляция у офиса была первоклассная, так что Жон не услышал оклика, сопровождавшего этот жест. Однако он увидел, как Трилла ответно помахала рукой и сделала знак: «Иди поговорим».
Нужна работа, вот как? Жон разрывался между смехом и тревогой. Вздохнув, он вернулся к своим бумагам.
— Мне можно будет поработать и завтра?
Жон неспешно закончил вытирать руки, встряхнул тряпку и повесил ее обратно на гвоздик.
— Мы берем временных рабочих. Ты это знаешь.
— Да. Я просто хотел убедиться, что не окажусь… некстати.
— Некстати. — Жон ухмыльнулся, протянул руку, поймал молодого человека за локоть и повернул к так называемой гостиной команды. — Давай выпьем по чашке чая. Я задам несколько бесцеремонных вопросов, ты сдерешь у меня с головы последние волосы, и мы расстанемся друзьями. Идет? Его собеседник рассмеялся. Его громкий, звучный смех неизменно заставлял губы Жона дэа-Корта растягиваться в улыбке — с самого первого раза, как он его услышал.
— Договорились! — воскликнул он, но потом мгновенно стал серьезным и искоса бросил на него взгляд сверкающих черных глаз.
— И насколько стар твой чай, хотел бы я знать?
— Ему уже часов шесть-семь, — бесстыдно признался Жон.
— Великолепно.
Спустя несколько секунд оба они уже сидели на шатких табуретках. Жон забрал себе последнюю черствую булочку и теперь сосредоточенно макал ее в глубокую кружку.
— Мастер Жон, как это твои кружки никогда не плавятся?
— Сделаны по заказу из взрывопрочного стекла, — отозвался Жон, в два укуса расправляясь с размокшей булочкой.
Он сделал обжигающий глоток гадкого чая и бросил на своего бывшего ученика суровый взгляд.
— У тебя недостаточно дел в Долине Драконов, капитан?
— Увы, у меня там несообразно много дел, — последовал ответ. — Честное слово, мастер Жон, если меня заставят разговаривать с еще одним лиадийцем, то я сойду с ума и его придушу.
Жон рассмеялся.
— Слышу слова истинного разведчика! Но дело в том, что ты слишком важная персона, чтобы позволить себе сойти с ума или передушить большую часть населения. — Не то чтобы, — признал он, делая еще глоток чая, — большинство из них не стоило бы придушить. Но это не по Кодексу, сынок. Местное население скорее всего было бы недовольно.
— Это понятно. И потому я прошусь поработать.
— Я могу давать тебе работу. Но мне хотелось бы знать, что ты не отворачиваешься от вопросов, которые требуют твоего внимания. Нас всех учат, что существуют такие вещи, которые способен делать только капитан — то есть ты. Если ты начнешь ими пренебрегать, то мир может понести немалый ущерб.
— Ты меня пугаешь.
— Поуважительнее со старшими, будь любезен. Я могу предоставить тебе работу, но уверен ли ты, что тебе нужна именно работа?
Его собеседник осторожно отпил из своей кружки и сморщил лицо в комическом отвращении.
— Великолепно! — объявил он и устремил на Жона дэа-Корта широко открытые черные глаза.
— Мой брат, — пробормотал он, — почти готов предложить нам перебраться на Новый Дублин.
— Я рад слышать, что твой достопочтенный родственник хоть и с опозданием, но получил свое наследие, — отозвался Жон довольно едко. — А что-нибудь полезное он не предложил?
— Ты к нему суров. Да, нечто полезное.
— Но будь ты проклят, если скажешь мне, что именно, — совершенно спокойно заключил Жон.
Он допил чай и встал, чтобы перелить остатки из чайника в свою кружку.
— Ладно, — объявил он, снова устраиваясь на своем табурете. — Если тебе нужна работа, я дам тебе работу. Свободное расписание. Если тебя здесь ждут, а тебе что-то помешало, ты звонишь. Но если за релюмму твое самолечение не поможет, то у меня больше не найдется для тебя работы, юный капитан, и тогда я буду настаивать — как друг, — чтобы ты посетил Целителей.
— Релюммы будет больше чем достаточно для того, чтобы обрести равновесие. Я благодарю тебя.
Молодой человек встал, вылил чай в раковину, сполоснул кружку и поставил ее в сушку.
— До завтра, мастер Жон.
— До завтра, дитя. Будь здоров.
Глава седьмая
Количество Высоких Домов составляет ровно пятьдесят. И потом есть еще Корвал.
Из ежегодной Переписи Кланов
— Что за давний долг? — осведомилась Эллиана у расплывающегося в ухмылке Вар Мона, когда они вышли из игорного зала.
— О, просто плата за честь сидеть у ног Эллианы Кэйлон в течение целого семестра и ловить жемчужины мудрости, падающие с ее губ!
Он остановился, чтобы отвесить ей поклон, тем самым прервав движение между игорным залом и музыкальным салоном.
Эллиана нахмурилась.
— Это нелепо.
— Не говоря уже о том, что нахально, — вмешалась Рема, добавив что-то в адрес своего спутника с помощью быстрого языка знаков.
Эллиане это показалось списком: двенадцать вариантов знака «идиот». Вар Мон рассмеялся.
— Поделом тебе будет, если математик Кэйлон просто прикарманит твои три кантры и больше ничего не скажет, — вслух выговорила ему Рема. — Что ты будешь делать тогда?
— Нет-нет! — поспешно сказала Эллиана. — Я не хочу оставлять себе деньги Вар Мона. Но нехорошо было говорить, что вы платите долг, когда никакого долга не было!
