Я мог бы сказать, что приезд сюда – это работа, так как моя компания занимается разведкой полезных ископаемых к северу отсюда, ближе к швейцарской границе. Но, честно говоря, мы можем позволить себе ехать куда захотим и когда захотим.
Захотели в Венецию? Без проблем. В конце концов, я здесь главный. А что касается Леаны?
Ну, у неё теперь новая работа.
И я её босс.
Леана теперь работает на меня.
Можете называть это семейственностью, и вы, возможно, даже будете правы, но так уж случилось, что моя жена – финансовый гений. Она действительно незаменима для нашей компании, которая изо дня в день только растёт.
Но есть и ещё одно преимущество работы Леаны в компании. Она всё время рядом со мной.
Сегодня мы в Венеции. Завтра будем в Швейцарии и после решения рабочих вопросов, я планирую заставить жену не единожды кончить на пуховое одеяло в домике на горнолыжном курорте. Ну а после мы отправимся в Париж, и она будет молить о разрядке, стоя на четвереньках и вцепившись в шёлковые простыни в нашем танхаусе, пока я буду поклонятся её сладкой киске.
А что же после? Ну, кто его знает.
У нас есть дома в Лондоне, Сан-Пауло, Мехико, Сиднее, Токио, Берлине, Стамбуле, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Майами.
Чёрт, даже думать об этом дико.
Но нам с женой не нужны деньги, чтобы быть счастливыми. Нисколько. Мы с Леаной могли бы быть счастливы, не имея даже и двух центов в кармане. Но когда есть деньги, это всё же хорошо. Они позволяют мне иметь время, чтобы ничего не делать, кроме как поклоняться жене. Обнимать и целовать её, шептать ей на ушко разные пошлости, пока она не сорвётся и не набросится на меня.
Вот как сегодня.
Однако несмотря на то что у нас есть несколько роскошных домов, есть один, который неизменно является самым нашим любимым. Пусть в нём нет прислуги, вида ни на Эйфелеву башню, ни на заснеженные вершины швейцарских Альп. Пусть в нём нет шёлковых простыней, полов с подогревом и душа с двенадцатью головками.
Но в его стенах запечатлена вся наша история, под завораживающий звук Тихого океана, плещущегося о берег.
Много лет спустя, несмотря на всё, что мы пережили, я смотрю на жену и чувствую себя точно так же, как в первый раз, когда увидел её. Чувствую трепет, благоговение и жгучее желание заставить её кончить для меня.
Уверен, даже спустя ещё много лет, всё будет точно так же.
Леана для меня единственная. Так было и так будет. И никто не в силах этого изменить.
— О, чёрт, Брукс! — на жену надвигается сладострастная волна оргазма.
Я рычу, стискиваю её бёдра и, приподнявшись, прикусываю бледно-розовый сосок жены, продолжая глубокие толчки в её сладострастное тело. Слизываю капельки пота с разгорячённой кожи, и опрокидываю Леану на спину.
Она вскрикивает от неожиданности и шире разводит ноги.
Я двигаю бёдрами всё быстрей и быстрей, и Леана царапая мою спину, кричит, требуя разрядки.
— Хочешь кончить, ангел?! — дразню её.
— Да… да… да! — кричит она, задыхаясь.
— Моя, — рычу и врываюсь в неё до основания. — Ты была моей с той самой секунды, как я увидел тебя, Леана.
— Я была твоей ещё до того, как мы встретились, — стонет она, подмахивая бёдрами мне навстречу.
— Брукс... Брукс... — задыхаясь, выдыхает она. — Не могу больше…
— Кончай, ангел! — рычу ей в губы, и её киска до боли сжимает меня. Наклонившись, прикусываю мочку ушка жены, и она взрывается от обрушившегося на неё мощного оргазма.
Леана кричит, выгибается дугой, и впивается ногтями в мою спину. Всё это толкает меня через край, и я выстреливаю семенем в её глубины.
Не прекращая извергаться, припадаю к истерзанным мною, губам жены. Наши языки танцуют, пока мы оба не отрываемся друг от друга, хватая ртом воздух.
Вдохнув, наши губы вновь находят друг друга. На этот раз наш поцелуй нежный и сладкий и мы медленно возвращаемся с небес на землю.
Я не спешу покинуть лоно жены и сильнее стискиваю её в объятии. Нежно глажу её шелковистую кожу и целую в лоб. Она довольно мурчит, обнимая меня за шею.
Это просто рай.
И его не купишь ни за какие деньги.
Однажды я потерял его. Но этого больше никогда не повторится.
— Я люблю тебя, — шепчу жене на ушко и она, застонав, стискивает внутренними мышцами мой всё ещё твёрдый член.
— Я тоже тебя люблю, — стонет она в ответ и, приподняв голову, нежно целует меня. — Ты мой муж.
— А ты моя жена.
Она всё для меня.
В богатстве и бедности. В болезни и в здравии. И даже смерть не разлучит нас.
Никогда!!!
Конец
