Он сидел на прежнем месте, подняв упавший стул.
— Что дальше? Я останусь здесь, навсегда? — все еще по одной, слезы скатывались и оставляли влажные дорожки на лихорадочно алеющих щеках.
Перспектива имела четкий силуэт в голове девушки. Чуть меньше года назад она наблюдала за схожими событиями. И только сейчас осознала, что не понимала Лилю даже на сотую долю. Страх и безысходность, завладели разумом, пожирая здравые мысли и подкидывая жуткие картины. — Вы захотите ребенка? Конечно, захотите, — произнесла обреченно. — Ведь, так? Это важно?!
Как же было легко воспринимать то, что происходило с Лилей со стороны. Легко, когда знаешь свою семью, смеешься над беспочвенными страхами, и тяжело принять, оказавшись во власти абсолютно чужого человека.
— Важно, — спокойно согласился, — но, не сейчас.
Разговор зашел в тупик. Эля боялась спрашивать что-то еще. И боялась не самого вампира, а тех ответов, которые он мог дать на вопросы.
Александр продолжал наблюдать за тем, как девушка перебирает пальчиками грубую вязку пледа и судорожно вздыхает, справляясь с эмоциями.
Несколько раз их взгляды сталкивались, девушка задерживалась на мужском лице, пытаясь прочесть, понять. Но, как и при первой встрече, ее изучал внимательный холодный взгляд.
Глава 11
Александр вернулся воспоминаниями на много веков назад, память оживила давно забытое неконтролируемое чувство голода, ту нестерпимую жажду, которая преследует молодых вампиров. Когда близость любого живого существа вызывала болезненную пульсацию в висках, скребущую сухость в горле, желание впиться зубами в плоть и ощутить солоноватый привкус, сделав первый глоток крови.
Не сразу, но он научился справляться и не поддаваться порывам. И тут судьба решила посмеяться над ним. Высший вампир, практически неуязвимое существо, способное подчинить человека своей воле, одним движением лишить жизни, вновь учится контролировать себя. Бороться с эмоциональными всплесками и подавлять свои желания, рядом с девушкой. Темному удалось обуздать, рвущуюся наружу злость, нежелание делить с кем-либо Элю, усмирить отчаяние и неуверенность в своих действиях. Некоторые из эмоций, были незнакомы вампиру, причиняя неудобство, беспокойство, сродни непрекращающемуся зуду. Который невозможно унять, но и не обращать внимание не получается.
Пара сидела в молчании, каждый занятый своими мыслями.
К решению всех проблем князь подходил с исключительной рациональностью, но сейчас, этот принцип почему-то не работал.
Наверное потому, что он впервые обдумывал ситуацию не только со своей стороны, но и со второй, — за которую нес ответственность. И впервые, принимал в расчет то, как кто-то отреагирует на его решение.
Как же сложно!
— Мы будем знакомиться, — заключил, после продолжительного молчания.
И вновь тишина, звенящая, заставляющая девушку нервничать: поправлять золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Осторожными движениями тонкие пальчики боролись с непослушной прядью, выскальзывающей из-за ушка.
— Покажи! — девушке пришлось осмотреться и обернуться назад, в поисках того, чем заинтересовался князь. — Дай мне руку, — без разрешения пальцы скользнули под плед. — Кто это сделал? — взгляд голубых глаз метался с лица девушки на предплечье и возвращался. — Кто это сделал?! — хватка вокруг запястья становилась с каждой секундой ощутимее.
Эля прикрыла ладонью правой руки шрамы и попыталась освободиться:
— Их уже нет в живых, — сообщила с неестественной легкостью.
— Почему Константин не убрал шрамы? — он выплеснул злость на Катарину, — зарвавшуюся самодовольную дрянь! Невероятными усилия добился привычного для вампира спокойствия. Но самообладание таяло с каждым тихим словом Эли, с каждым взглядом на розоватые жгуты ее шрамов. — Где были волки?
— Уже, все нормально.
— Я должен вытягивать по слову? Не заставляй применять внушение. Это неприятно, — пояснил Темный, не размыкая захвата.
— Это были люди Светлых. Они напали в институте, на меня и Лилю, — воспоминания прошлись холодком вдоль позвоночника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Закрой глаза, — Эля продолжала прятать шрамы, плотно прижав ладонь и не сводила взгляда с мужского лица. — Хорошо, можешь смотреть, — легко отнял ее пальцы и обнажив клыки поднял руку к лицу, чуть склонившись. — Я не собираюсь тебя пить, — удары ее сердца оглушали Тёмного. — Избавлю от клейма, не более, — загипнотизированная происходящим, Эля, словно со стороны, наблюдала за тем, как белоснежные клыки проникают в ее плоть, не причиняя боли, оставляя неглубокие округлые отметины на каждой выведенной тонким лезвием букве. С силой впившись уже в свое запястье, Александр окропил алыми каплями свежие ранки. Сделал несколько новых укусов, там, где выпуклые шрамы еще уродовали нежную кожу. И провел языком вдоль предплечья, распределяя вампирскую кровь, помогая проникнуть в раны, и одновременно, убирая остатки. — Так, определенно лучше, — прошелся большим пальцем по коже без единого изъяна.
Константин множество раз избавлял Элю от шрамов, правда процедура носила исключительно медицинский характер, несколько инъекций с помощью шприца с вампирской кровью. И сейчас, безропотно наблюдая за белоснежными клыками, не единожды впивающимися в руку, Эля даже не успела, как следует испугаться. Уставший разум не воспринимал Александра за опасность.
Вместо слов благодарности, с уст слетел вопрос:
— Теперь я стану вампиром?
— Тебя кусали кошки, осы, хомяки, комары? — спросил насмешливо. — Что-то я не вижу у тебя хвоста или крыльев. Я просил меня беспокоить лишь в крайнем случае, Малис, — девушка не сразу поняла, к кому обращается Темный. Не выпуская ее руки, обернулся точно к тому месту, где рассекая серебристую дымку появился вампир. Высокий, худощавый, невероятно пластичный, хватило нескольких движений, чтобы оценить его грацию.
— Это важно, — быстрый взгляд за спину Александра и вампир припал на одно колено, со словами: — Княгиня. Да благословит тебя Лилит.
Эля чудом сдержалась, чтобы не расхохотаться, но тихий нервный смешок, сорвался с бледных губ. Лилит?! Та самая Лилит, первая жена Адама изгнанная из Рая? Прародительница первых Высших вампиров, та, что уговорила Еву отведать запретный плод? Хорошо благословение, ничего не скажешь.
Последний день все больше и больше походил на бред сумасшедшего. И в подтверждении своих мыслей, ей захотелось царственно взмахнуть пальчиками, со словами: "Поднимись с колен!".
Не утруждаясь объяснениями, князь первый шагнул растворяясь на глазах.
Застыв в коленопреклоненной позе, тот, кого Темный назвал- Малис, склонил голову, приложив ладонь к сердцу и оставил после себя лишь серебристый след, осевший тяжелым туманом.
И вновь одна…
Эля успела досчитать до тридцати пяти, когда комнату заполнили звуки борьбы. Вцепившись в плечи Константина, Александр удерживал его на расстоянии:
— Убедился, что с ней все хорошо? — холодный тон срывающийся, на шипение, мог отрезвить кого угодно.
— Я предупреждал тебя, мой князь, — стряхнув мужские руки, оттолкнул Темного сильным ударом в грудь. — Никакого принуждения!
— Его не было! — фраза полоснула ничуть ни хуже лезвия.
Рывок, и Александр удерживает Константина за горло в фиксирующем захвате.
— Не похоже, что Эля рада твоего обществу, — с хрипами вырывается каждое слово.
Человеческому глазу практически невозможно уследить за происходящим. Эле с трудом удавалось выхватить быстрые перемещения, свистящие росчерки рук в воздухе, оставляющие после себя смазанные серебристые следы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она никогда не видела подобного и следила затаив дыхание. Сравнивая с теми тренировками, за которыми изредка наблюдала из окна, или случайными грубыми стычками оборотней, где сильные глухие удары по сопернику, перемежавшиеся с громким рычанием, звучали не хуже молота по наковальне.
Вампиры же, как два изящных клинка рассекали воздух. То сближаясь, то отдаляясь, то замирая, присматриваясь к друг другу. В эти моменты можно было заметить заострившиеся черты лица, удлннившиеся пальцы рук со смертельно острыми когтями.
