луков, но, этого совершенно недостаточно. Имея запасы металла, не наладить выделку необходимых металлических изделий, по моему мнению, преступление. Обо всем этом и рассказал дядьке. Дополнительно, есть у меня мысль изготовить нормальные сети для ловли рыбы. А то стыдно сказать, жить у реки и видеть рыбу от случая к случаю — не дело. В селении, кроме как на так называемые морды (плетёные из веток ивы изделия, похожие по своей форме на небольшие бочонки, зауженные по краям), больше ничем рыбу не ловили. А ловилась она на эти морды от случая к случаю. Вот и решил устранить этот пробел. Тем более, что затрофеенной шёлковой нити у меня есть приличное количество. А умение плести сети осталось от прошлых жизней. Наш разговор неожиданно прервал прибежавший пацан с известием, что там пришли соплеменники из других поселков забирать мой корабль.
Глава 4
Сказать, что я охренел от такой новости, это — ничего не сказать. Я реально озверел, но голову при этом не потерял. В первую очередь, кинулся в дом и одел кольчугу, которую подобрал из более-менее подходящих по размеру. Клинки и так всегда со мной, просто перепоясался. Не забыл одеть и неплохой шлем с бармицей. Поручи и поножи надевать не стал, просто времени на это не было. А вот арбалеты зарядил, так же взял с собой небольшой запас болтов. На улице сунул дядьке в руки один из арбалетов и быстрым шагом направился к кораблю, по дороге объясняя идущему следом родственнику, как им пользоваться. Дошли быстро и застали на месте стоянки судна забавную картину. Несколько наших женщин и детей перегородили проход к кораблю и, отчаянно ругаясь, не пускали к нему два десятка здоровенных бородатых мужиков, одетых в лохматую одежду из шкур, мехом наружу. Мне они напомнили пугала на огородах, из прошлой жизни, отчего я непроизвольно начал ржать. Вокруг почему-то наступила тишина, а я, немного просмеявшись, на каком-то непонятно откуда взявшемся кураже произнес:
— Вы что же, дураки, правда пришли отобрать у меня корабль?
И, увидев вытянутые от удивления лица горе-агрессоров, снова заржал. Один из этих мужиков, которого почитали, как вождя нашего племени, нахмурил брови и сказал:
— Ты чего обзываешься? Мал ещё перечить. Корабль нужен племени, вот мы и пришли его забрать.
Ответил сразу и не задумываясь:
— А стрелу в брюхе случайно забрать с собой не хочешь?
На что мужик как-то оглянулся вокруг и спросил:
— Ты, что же щенок, на соплеменника руку поднять задумал?
Такая постановка вопроса заставила улыбнуться, поэтому я ответил, продолжая улыбаться:
— На таких соплеменников не только руку поднять не зазорно, а можно ещё и ногу поднять, чтобы обоссать.
Пока охреневший мужик переваривал сказанное, а стоящие возле корабля женщины давились, пытаясь сдержать смех, я продолжил говорить, но уже без улыбки на лице:
— Где же ты, сука, был вместе с соплеменниками, когда наше селение разоряли викинги? Или потом, когда люди здесь подыхали от голода, оставшись без запасов на зиму? Сейчас, узнав, что в селении появился корабль, который стоит немалых денег, ты поживиться на халяву прибежал? Пошли отсюда, пока живы. На хрен мне такие соплеменники не нужны.
Пока я говорил, лицо мужика наливалось кровью. Как и у стоящего рядом с ним гиганта, который возвышался над толпой чуть ли не на голову. Эти двое смотрели мне прямо в глаза. Остальные мужики, наоборот, опустили глаза в землю.
Дальнейшее произошло, можно сказать, мгновенно для других и как-то замедленно для меня. Человек-гора отвел назад руку с копьем и неожиданно метнул его в меня. Это он думал, что неожиданно. А я читал их, как открытую книгу. Пропустив летящее копье мимо себя и сделав короткий шаг в сторону, не задумываясь, вогнал болт в живот этого здоровяка. После чего аккуратно положил арбалет на землю, достал клинки и пошёл на эту толпу, прокручивая их в руках, разминая, таким образом, кисти. Вокруг наступила могильная тишина. Вождь выставил перед собой копье с железным наконечником. Остальные мужики начали как-то потихоньку пятиться, сбившись в плотную группу.
В этой тишине прозвучал голос дядьки:
— Может не надо, племяш?
Почему-то меня этот вопрос рассмешил, или, может быть, рассмешил прямо просящийся на язык ответ, который я и произнес:
— Надо, дядя, надо.
Вождя убил буквально одним движением. Когда подошёл к нему на расстояние, позволяющее нанести удар копьем, тот попытался сделать это, как на охоте. Вместо уместного в данной ситуации резкого короткого тычка, он попытался провести размашистый укол, способный при удаче пробить человека насквозь. Даже не использовал клинки для отведения этого удара. Просто обманул, слегка качнувшись в одну сторону, уклонившись в другую. При этом уклонился с подшагом вперёд, а потянувшийся вслед за копьем мужик буквально сам наткнулся горлом на выставленный клинок. Не останавливая движения, сделал ещё один шаг вперёд, и вторым клинком буквально снёс голову стоящему на коленях с болтом в брюхе мужику. Почему-то мне стало его жалко, поэтому и решил прекратить его мучения. С такими ранами здесь не живут, да и обещал вогнать стрелу в живот не ему. Прыгающая по земле голова произвела на остальных неизгладимое впечатление. После очередного шага в направлении сбившихся в плотную толпу мужиков, они просто кинулись наутек. Не воины, охотники, не привыкшие стоять против людей лицом к лицу. Когда осмотрелся, удивился и немного пересмотрел поведение сбежавших мужиков. Со стороны поселения подходила толпа, состоящая практически из всех жителей, притом, пусть и разнообразно, но поголовно вооруженных. Налети эта толпа на пришельцев, думаю, мало им не показалось бы. Дядька стоял с каким-то потерянным видом, а бабы с детишками, не пустившие пришлых к кораблю, смотрели на меня с восхищением и опаской. Возникшая пауза надолго не затянулась. Плюнул на все рефлексии, подошёл к трупу вождя, вытер о его рубаху клинки. После этого спрятал их в ножны, подобрал арбалет и потопал обратно в посёлок. Решил, что односельчанам надо обсудить произошедшее, а мне неплохо было бы глотнуть глоток-другой вина. Не каждый день режешь людей, как баранов. Честно сказать, с трудом получилось сохранить невозмутимый вид.
Дядька подошел только часа через два. За пару глотков осушил кружку предложенного мною вина и задал вопрос:
— Зачем ты их спровоцировал? Можно ведь было и миром решить?
Ну что ему ответить? Сказал, как есть:
— Не получилось бы разойтись по-доброму. Жадность их обуяла. Да и с какого перепугу я должен пытаться миром разойтись с чужими людьми, которые реально берега потеряли? Мало
