Брис не стал дожидаться разрешения уйти в загул, и главнокомандующий отвернулся от нас, как мой главный помощник умыкнул нескольких девушек Снайперов в сторону, где ему впервые придётся собирать палатку вручную. Крин в этот раз не стал предлагать выпить с ним и последовал примеру Бриса, хоть и не взял с собой спутниц. Я осталась с сёстрами разглядывать возводящуюся дамбу. Грет и Мета встали по одну сторону от меня, Илма — по другую. Я не видела, чтоб сёстры когда-либо ругались, но что-то произошло, и это не объяснить словами. Чутьё, на которое стоит полагаться хоть изредка.
Не прошло много времени, как Грет утащила Мету в возведённый бар. Страут не ждёт, в первые минуты разлетающийся с молниеносной скоростью между оголодавшими до пойла воинами. Тут надо толкаться, чтоб отхватить себе порцию. Благо, Грет никогда не позволит себе остаться без выпивки и ни за что не будет пить в одиночку. Непреложное правило, одно из самых непоколебимых в нашем отряде. Илма же осталась со мной, поникла, пряча лицо. Я понимала, что грядёт беседа, которая нам обоим не понравится, но инструктаж о ментальном равновесии должен быть произведён. Придётся обратиться за помощью к Элис, иначе всё будет выглядеть как похлопывание мертвеца по плечу, чтоб тот не расстраивался лишний раз из-за своей смерти.
— Наша мама умерла сегодняшним утром, — Илма начала первой, и я подавилась на вдохе, уже собираясь отправлять запрос Элис. — Грет сказала, что это к лучшему, ведь мама сильно болела в последнее время. А я не считаю, что смерть, это хорошо. Уж точно не такая.
Я знаю сотни утешительных фраз, которые можно бы произнести, но ни одна из них не звучит правдоподобно, когда действительно нужно кого-то приободрить в случае смерти близкого человека. Бутафория общей скорби, искренней поддержки. Я переживаю за каждый неудачный день сестёр, что вместе, что по отдельности, хоть и всегда на первом месте будет способность держать в руках автомат. Что бы ни случалось в их личной жизни — пусть там и остаётся. Я решила, что просто дам ей немного свободы на следующие пару Отсчётов, пока база принимает итоговый вид.
— Как я могу помочь справиться с этим?
— Пойду поставлю нашу с сёстрами палатку…
Илма сделала шаг от меня, но явно не хотела уходить. Она ждала, что её остановят, и я это и сделала.
— Илма, чего ты на самом деле хочешь? — я взяла её нежно за запястье и развернула. — Я дорожу твоим нахождением в отряде, и мне важно, чтоб ты была в порядке.
Она вздохнула, словно готовится попросить что-то из ряда вон. Или же я перегнула, заставляя бедную девочку выдумывать на ходу в стрессовой ситуации то, что хотя бы примерно облегчит её боль. Скорее всего, она и сама не знает, что способно помочь, поэтому предложила самый очевидный и проверенный вариант.
— Выпей с нами. Думаю, сёстрам это тоже нужно.
— А тебе?
…
— Илма? — пришлось использовать требовательный тон, иначе вся ситуация грозила перетечь в размазывание драгоценного времени.
— И я тоже.
Тут я не стала выяснять по третьему кругу о чужих желаниях и просто зацепилась за прозвучавшее предложение. Так же, держась за руки, мы с Илмой зашли в бар. Там нас встретили громкие возгласы Бомбардиров, Снайперов. Ни одного Рядового, они все заняты сборкой лагеря. Посреди всеобщего гама разместились сёстры Илмы. Обе во хмеле, заливающие скорбь что есть сил. Каждый справляется по-своему, и Солнце знает, что мне куда проще дался бы разговор с Грет или Метой.
Я присоединилась к празднованию развёртки базы. Страут слегка противен на вкус, но чем больше пьёшь, тем слабее его мерзость. После третьей бутылки он уже сладок, совсем не горчит, и чуть стонущее горло просит ещё выпивки. Приходилось мельком следить за Илмой, при этом самой не впадая в пространные состояния. Моей единственной собеседницей в самые тёмные часы всегда была и будет Элис, но бестелесный голосовой помощник в голове не всегда понимает, что приводит к сбоям в человеческой психике.
Грет заливала страут бесконечно, словно и не пьянея больше, чем когда я зашла в бар. Мета же еле стояла на ногах, во всём стараясь копировать старшую сестру, но в силу физических способностей, от природы чуть заниженных, не поспевала за примером для подражания. Илма же по глоточку приканчивала первую бутылку, и когда ловила мой надзирательский взгляд, то наивно делала вид, что пьяна и ей лучше. Вымученная, чуть во хмелю, улыбка вызывала лёгкое отвращение. Губы девушки изгибались, да, но вот глаза были стеклянные, влажные. Во взгляде не было смысла и цели, там паттерны действий, свод правил поведения в обществе. Уж лучше так, чем стоять на краю обрыва, ворочая в голове вопросы от смерти. Что своей, что чужой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всё закончилось достаточно быстро. Имея общую причину скорбеть, сёстры напились практически одновременно, пусть и каждой для этого понадобилось абсолютно разное количество алкоголя. Грет, впавшая в задорное безумие и с мокрыми от слёз глазами принялась бегать вокруг бара. Она кричала что-то о том, что всегда нужно быть в форме, поскольку Сарсуры прячутся за каждым камнем. Она в каком-то роде права, но настолько пьяная Валькирия для таракана не опаснее, чем другой таракан. Мета кружилась на месте и напевала мелодии с вкраплениями того же неизвестного мне языка, от которого Илме становилось хуже. Та, что решилась открыть причины своей глубокой печали, забилась в клубок у лестницы бара и зарыдала, прижав колени к подбородку. Сёстры словно внезапно вспомнили, что они три разных человека, и решили вести себя так, как требует того их нутро. Общий знаменатель дал несколько разных результатов, и с каждым надо будет работать по-своему.
Первой пришлось отловить Грет. Она как увидела, что я за ней бегу, так добавила в прыти, намереваясь прыгнуть в палатку командования. Еле успела её поймать и зажать рот ладонью, иначе та бы высказала, что думает о каждом, кто носит столько медалей на сердце. Я с приложением огромных сил оттащила её в палатку, которую подготовил Крин по заранее отправленному приказу. Сам великан где-то ошивался сам по себе, но за него я никогда не волновалась. Как бы далеко он не уходил, так всегда к началу нового Отсчёта будет рядом. Ни одного промаха.
За второй сестрой, Метой, я вернулась чуть погодя. Дала себе время отдышаться после беготни за Грет. Девушка всё так же пела, вот только голос сильно дрожал, будто не до конца натянутые канаты между двумя краями каньона. Я нежно обняла Мету за плечи и тихонько, небольшими шагами, отвела в палатку, где уже храпела старшая сестра. Мета сипела и продолжала петь именно ту песню, что причиняет ей особенную боль. Я не сказала ни слова, чтобы не перебивать. Лишь аккуратно уложила двух девушек рядом.
Я знала, что после пьянки с Илмой будет сложнее всего. Пусть та и не наворачивает круги по базе, но её ментальная устойчивость на критически низком уровне, и изменения поведения предсказать практически невозможно. Илма сидела на прежнем месте, пусть уже не заливая слезами поверхность Венеры и всё время следя за моим приближением. Я шагала так, словно боялась спугнуть младшую из сестёр, и той дай повод, так она не раздумывая прыгнет в каньон. По итогу всё обошлось, и она поднялась сама, когда между нами осталось не больше пары метров.
— Мне уже лучше. Спасибо, Пира.
От неё пахло страутом больше, чем от Грет, но Илма хотя бы на ногах стояла увереннее. Я предложила взять меня за руку, та отказалась, и мы всё равно вместе двинулись по лагерю. Он затихал, скрежет железа прекратился, редкие стуки по металлу долетали откуда-то из темноты каньона. Я довела последнюю из сестёр до их палатки. Она улеглась на свободную руку Грет, вторую заняла Мета. Старшая Валькирия словно мать оберегает двух сестриц, и с этого дня её ноша станет куда тяжелее. Услышав храп всех троих, я отправилась к себе.
Меряя шагами землю, я старалась не издавать ни звука. Делая перебежки между кругами фонарей, сновала у палаток и казарм. Вдоль линии выстроенного транспорта, сквозь лес балок и канатов-лиан. Ночное небо испещрено чужими звёздами, а моя прячется на другой стороне планеты. Я б всю жизнь гналась за Солнцем, не давая ночи и шанса, но Совет решил иначе. В своей родной палатке, так же возведённой Крином, включила УФ лампочку с таймером на десять минут и завалилась в гамак. Спина застонала, получившая крупицу расслабления, и кровь чуть отступила от ног. Вены до этого были словно из того же металла, что и дамба, а теперь стали достаточно эластичными, чтоб без проблем перегонять кровь по телу. Всё зудит и чешется, особенно на предплечьях и шее. Я сняла костюм, поставила на зарядку оружие и вернулась в гамак, заранее обработав потную кожу кремом. Зуд чуть поутих, но недостаточно, чтоб я перестала на этом заострять внимание.
