– Иди к зенитчикам, предложи обменять на две лопаты. У них почва каменистая, им нужнее. Если упрутся – соглашайся на лопату, но тогда стребуй ещё пилу до конца дня. А лучше договорись, чтобы пару сосен для нас свалили, сучья обрубили и на брёвна напилили.
– Будет исполнено, ваш бродие!
– Стой! – крикнул я уже вдогонку. – Ещё найди прапорщика Аспида, попроси подойти, если вдруг время свободное случится!
Я бы и сам к нему сходил, да только опасался новобранцев без надзора оставить. Мало ли что им в голову взбредёт, а мне потом отвечать. Ну его к лешему.
Единственной лопатой бойцы работали по очереди, да ещё один человек переводил дух после трудов праведных и заодно стоял в охранении, а остальные под моим присмотром заряжали, приводили к бою и разряжали свои винтовки в положении лёжа. Лучше всего это получалось у добровольца с подбитым глазом и деревенского крепыша, вроде как способного попасть в ростовую мишень за две сотни метров. Успехи остальных не радовали. Велел им даже на время штыки отомкнуть, дабы сами не напоролись и соседей не проткнули. Случайных выстрелов так и вовсе разве что чудом избежать удалось.
– Да не суйте вы по одному! – не выдержал я. – В обойму вставляйте, не ленитесь!
– И чего ради так упахиваться? – недовольно пробурчал один из отстающих, определённо державший винтовку второй или третий раз в жизни.
– По лопате соскучился? – немедленно поинтересовался я, выждал немного и повысил голос: – Не слышу ответа!
– Никак нет, господин вахмистр! Не соскучился!
– Вот и занимайся! Тяжело в учении, легко в бою!
Не могу сказать, будто я так уж рассчитывал на то, что из тренировок выйдет большой толк, но пока бойцы заняты, им не до дурных мыслей, прекрасно это по курсам помню.
– Демид, твоя очередь копать! – объявил я, и возившийся с винтовкой легионер скорчил недовольную гримасу.
– Я добровольцем записался не для того, чтобы землю рыть! – выдал он. – Я в армию пришёл с врагами республики биться!
Деревенские на это заявление вроде бы никак не отреагировали, но мне почему-то показалось, что ответа они ждут едва ли не больше самого добровольца. Возник даже соблазн разрешить дело рукоприкладством, благо в собственных силах я был целиком и полностью уверен, но так и самому пулю в спину словить недолго, поэтому горячиться не стал.
– До сражения с врагами ещё дожить надо, – пожал я плечами. – И тут уж даже не знаю, вражеских снарядов тебе опасаться стоит или того, что Антоша с Мишаней отведут за кусты по душам поговорить, пока я отвернусь.
Демид всё понял верно, разрядил винтовку и отправился рыть траншею.
Выходит, не безнадёжен.
Скауты вернулись с двумя ящиками – деревянным и жестяным, ещё принесли армейский бинокль, один из окуляров которого оказался разбит.
– Это не мы, – сразу предупредил длинный Антон. – Это фельдфебеля бинокль.
– Как миной накрыло, так и вот… – добавил его товарищ Михаил.
Я махнул рукой, повесил бинокль на шею и снял крышку деревянного ящика. В том обнаружился запаянный цинк на триста патронов и ещё дополнительно к нему положили четыре бумажных пачки. Каждая содержала в себе по три уже снаряжённых обоймы, а, значит, выделили нам по сорок патронов на винтовку. Плюс ещё десяток имелся у каждого на руках – вроде не так уж и мало, да только совершенно непонятно, сколько нам тут оборону держать.
Непорядок.
Я решил поговорить об этом со взводным, но с мысли сбил длинный Антон.
– Господин вахмистр, подпоручик за патроны и гранаты расписаться велел! – протянул он мне несколько сшитых суровой нитью и скреплённых сургучной печатью листов, где в две нижние строчки внесли записи о выделении четвёртому отделению трёхсот шестидесяти винтовочных патронов и пятнадцати противопехотных гранат.
Я отмахнулся и взялся проверять содержимое второго ящика. Лежали гранаты с уже прикрученными деревянными ручками в два ряда – восемь в одном и семь в другом, да ещё сбоку приткнулся пенал с детонаторами и замедлителями горения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А вот тут порядок, тут не подкопаешься.
Я поставил две подписи в соответствующих графах, отправил бойца вернуть журнал расхода боеприпасов и походную чернильницу с пером взводному, после крепко задумался. В итоге решил выдать каждому дополнительно ещё по две обоймы, а остальное придержать для тех, кто действительно умеет стрелять, если таковые вдруг в отделении отыщутся.
Вслед за скаутами прибежал Прокоп, вручил мне лопату и сказал, что уже можно идти за брёвнами. Я отрядил с ним половину отделения, а оставшихся бойцов разделил на две группы: одна продолжила рыть траншею, другой поручил углубить и расширить воронку.
Накроем сверху брёвнами, получится какой-никакой блиндаж. Ну или пусть даже просто землянка. Будет, куда боеприпасы убрать.
Неожиданно ниже по течению – там, где русло речушки уже скрылось за деревьями, – что-то раскатисто грохнуло, и тут же затрещали длинные очереди, а потом донеслись сверхэнергетические помехи и среди деревьев полыхнуло оранжевое пламя.
Происходило это всё в километре от нас, но я приказал бойцам укрыться в неглубоких пока что окопах. Перестрелка длилась не дольше пары минут, за это время прогремело ещё несколько мощных взрывов да сверкнула электрическим отсветом молния. Потом всё стихло, и с места боевого столкновения повалил густой дым; там определённо занялся пожар.
Прибежали Аспид, Водолей и незнакомый мне старший вахмистр из пограничников, они залегли поблизости от наших позиций и начали изучать в бинокли далёкую стену деревьев.
– Похоже, егеря кого-то прихватили, – решил наконец Аспид, и остальные с ним согласились.
– Только бы в нашу сторону пал не пошёл, – забеспокоился Водолей. – Ветер-то южный!
– Не, – покачал головой старший вахмистр. – В речку упрётся. Она хоть и курице по колено, но широкая, да и каменная россыпь по берегам.
Они с Водолеем ушли, а вот прапорщик задержался и спросил:
– Чего звал?
– Насчёт фортификации посоветоваться хотел, – пояснил я. – Сами видите, сектор нарезали немаленький, а в отделении вместе со мной десять человек. Как тут лучше всё организовать?
Аспид огляделся, потом указал направо.
– По центру и без твоего отделения народу хватает. Если в лобовую полезут, найдётся кому встреть. Окоп там, траншея тут – нормально. И место под блиндаж неплохое выбрал. Только отнорок от траншеи сюда выкопайте. Можно не глубокий, просто чтобы доползти и под огонь не попасть. А вот слева… Идём, поглядим…
Мы двинулись во фланг наших позиций, где косогор становился заметно круче и разрослись кусты и невысокие деревца. Эти заросли постепенно переходили в непролазный ельник, но за него отвечал уже не я, а тыловой заслон пограничников.
– Здесь тоже позиция нужна, – заявил прапорщик. – Тут незаметно подойти могут. В идеале пулемётное гнездо обустроить и кусты колючей проволокой заплести.
– Так нет у нас ни пулемёта, ни колючки! – подосадовал я.
Аспид двинулся в обратный путь, а уже у траншеи остановился и посоветовал:
– Поговори со штабс-ротмистром. Точно знаю, сапёры колючую проволоку привезли. Может, и с РПД кого-нибудь из разведчиков выделит.
– А лопату не дадите?
– Самим не хватает. Но из города ещё инструмент привезти должны, – заявил в ответ прапорщик и нахмурился: – Скажи, Линь, а чего это у тебя работа простаивает?
И точно: бойцы уже выбрались из окопчиков, но лопаты так и валялись на земле, а новобранцы расположились под деревьями и точили лясы.
Я набрал в лёгкие побольше воздуха для командного рыка, но послышался мерзкий визг, и Аспид рявкнул:
– В укрытие!
В траншее я оказался даже раньше подчинённых. Та представляла собой неглубокую канаву, пришлось скорчиться в три погибели на её дне, а секунду спустя – жахнуло! Снаряды начали рваться один за другим, с треском повалилась порубленная взрывом сосенка, а потом нас чуть не накрыло прямым попаданием – так приложило, что в ушах зазвенело, посыпались сверху комья земли и сосновая кора.
