с русского на всеобщий (спасибо вампиро-эльфийской совершенной памяти). Слова на новом языке неожиданно легко легли на музыку и я заиграла вступление.
— Черт – успела подумать я – я же еще ни разу не пела будучи в этом теле. Может у меня и голоса нету ни фига.
Но было поздно отступать и я запела:
«Дождь за окном
Тусклый отблеск клинка
Сон о тебе
Память близка
Мне не забыть
Горечь побед
Выпью до дна
Полыневый цвет
Лютня в огне
Свиток горит
В ножны клинок
Память простит
В битву вступить
Себя испытав
Упасть среди неба
И трав
Слишком велик
Долг этих сердец
Я не вернусь
К тебе, мой венец
Все позабудь,
Исчезнет мой след
Я ухожу,
Меня больше нет» (*)
Голос к счастью оказался удивительно чистым и сильным. Поняв, что вокруг стоит тишина, я оглянулась. Все люди вокруг застыли глядя на меня.
— Ну вот как-то так – сказала я протягивая лютню обалдевшему менестрелю.
Все вокруг зашумели и стали наперебой нахваливать меня, и посылать колкости в сторону своего музыканта. Я с удивлением заметила, что вовремя исполнения песни я, совершенно не произвольно, смогла войти в резонанс с окружающими меня людьми так, как это было написано в учебнике по магии разума. И самое странное, что это состояние до сих пор сохранялось. Я тут-же решила воспользоваться ситуацией и послала всем вокруг желание спать. Окружающие меня люди вдруг начали зевать и быстро разбредаться по своим местам. Не прошло и двух минут как вокруг меня все спали.
Я подошла к спящему купцу и не прикасаясь, внимательно изучила амулет от нежити у него на шее. Видимо купец все-таки решил сэкономить и купил амулет сделанный каким-то магом-студентом. Амулет был выполнен точно в соответствии с указаниями в учебнике по защитным заклинаниям. И естественно обезвредить его можно было способом описанном в этом учебнике. Я улыбнулась и замкнув пару силовых линий в плетении амулета мгновенно разрядила его.
Сигнальный амулет я просто стянула с шеи купца и защита поставленная им тут-же отключилась.
— Готово – тихо сказала я в темноту и меня услышали.
— Что это ты за концерт устроила? — недовольно проворчал Иргон приближаясь ко мне.
Я пожала плечами и ничего не сказала.
— Красиво поешь – шепнул мне на ухо проходящий мимо Хэм и подмигнул.
Остальные вампиры показали мне поднятый большой палец, что в этом мире значило тоже самое, что и на земле. Я улыбнулась и взвалила на плече менестреля.
— Больно ты приятель паршиво играешь и поешь – буркнула я – прости но это только ради искусства.
— Оставь его, — одернул меня голос Иргона, — я возьму этого а ты бери вон того – он указал пальцем на богато одетого мальчишку, судя по всему сына купца. — За одно одежду его себе возьмешь. — критически глянув на мои голые кленки хмыкнул Иргон. — тебе в пору должно быть.
— Но он еще совсем ребенок – заупрямилась я.
— Если ты еще не поняла, то это приказ – оскалился на меня Иргон.
Я схватила мальчишку глотая подкатывающий к горлу ком.
— И бандуру свою забери – поддел носком сапога лютню Иргон.
Я закинула мальчишку на плече, подняла лютню и бросилась в лес.
— Прости – шептала я раздевая мальчишку. — пока не знаю как, но когда ни будь я отомщу ему за тебя.
Раздев парня я напоила своего демона, а затем размазав текущие по щекам кровавые слезы подхватила одежду, лютню и побежала в гнездо.
— Что я за монстр – думала я – погубила сегодня несколько человек. Песенки им пела дура. Прям русалка какая-то или серена. Те тоже поют сладкими голосками, а потом хоп…
Костюм у парня был дорогой, коричневой, мягкой кожи тонкой выделки. На парня он был слегка великоват, а на меня налез еле, еле особенно в груди и на бедрах. Если Иргон и думал, что я в нем буду выглядеть более целомудренно то он сильно заблуждался. Костюм не только ничего не скрывал, а наоборот подчеркивал мою фигуру выставляя на показ мои формы, а между ног была видна характерная верблюжья лапка.
— Вот и получи что хотел – зло ухмыльнулась я рассматривая себя в зеркало.
Магией все-таки костюм пришлось доработать в районе груди, но в остальном все меня устроило.
Не смотря на то, что костюм обтягивал мое тело как вторая кожа, он не стеснял движений, не скрипел и не терся при ходьбе. Борин сказал мне, что вещь явно эльфийской работы и кожа эльфийской-же выделки.
Когда я вышла в обновке в общий зал все застыли как вкопанные и пялились на меня.
— Тебе еще пару сабель за спину и кинжалы, и вылитая разбойница – наконец хохотнул Хэм.
Потом вампиры дружно (естественно кроме Иргона) попросили меня спеть что ни будь для них. Пока я возилась с костюмом у меня в голове продолжала вертеться мысль, что сегодня на охоте я поступила как русалка или серена заманивающая своих жертв пением, и я перевела на местный язык еще одну песню. Пришлось заменить несколько слов, для того чтобы получилась рифма, но результат должен был быть неплохим.
Я села на пол по-турецки с лютней в руках, взяла пару аккордов и запела:
«Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покою
Мне сказка старых времен.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор;
В вечерних лучах алеют
Вершины далеких гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.
Златым убирает гребнем.
И песню поёт она:
В её чудесном пеньи
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песни Лорелей.» (**)
— И кто такая эта Лорелей – спросил меня Хэм после длинной паузы.
— Ну она вроде как русалка – сказала я – заманивала своим чудесным пением корабли на скалы.
— Ну точно, как ты. — заржал Малыш – усыпила этих торгашей своими песенками, а мы их тепленькими взяли.
— Потому и спела вам эту песню – пожала я плечами.
— Ну все – раздался голос Иргона – хватит этих эльфийских воплей. Иди готовься. Парням расслабится
