бабочке по-хозяйски обнимает свою ученицу. А она счастливо улыбается в кадр.
Любовники? Так с ходу и не определишь. Но стоят близко. Аж хочется втиснуться между ними. Сбросить с худенького плеча руку любителя бабочек. Или всечь ему в будку.
Стоп!
Аж подскакиваю на месте. Этой фотографии я точно в сшиве не видел. Иначе бы запомнил обязательно.
Схватив со стола брошюру, лихорадочно перелистываю все страницы. Я не ошибся. Ее там нет.
«Выходит, София не при делах», – размышляю, прикрыв глаза. Ей удалять компромат на Владочку ни к чему. А это значит…
– Тимур, – подхватив трубку, рявкаю поспешно. – Срочно наведи справки о хозяине детективного агентства. Меня интересует все. С кем спит? Чем увлекается? И весь ближний круг этого звезданутого товарища.
Обычно я не ругаюсь. Даже эвфемизмы не употребляю. Хватает интеллекта и словарного запаса для выражения собственных мыслей. Но сейчас…
Меня плющит от бешенства. Неужели это мне от Марка прилетело? Старший брат постарался?
10. Ты сам себя обокрал, Слава
– Ты хоть поспала? – спрашивает меня за завтраком Галя.
– Ни одной минуточки! – заявляю я торжественно. Хитрым взглядом скольжу по Черкасовым.
– Давай, лисица, рассказывай, – улыбается мне Маркус и добавляет ворчливо: – Если о Славке страдала, лично в угол поставлю.
– Сочиняла, – каюсь как на духу. Поправляю ложку в ручке сына. Малыш, не обращая внимания, продолжает задумчиво возить ей по тарелке.
– Ты бы докормила, – кивает на манное безобразие Галина.
– Пусть устанет, – смеюсь я.
– Влада, – рыкает Черкасов. – Не томи. Что там у тебя получилось.
– Медленная лирическая, – шепчу я, прикрывая рот рукой. – Но кажется неплохо.
– Я хочу послушать перед отъездом, – решительно заявляет Черкасов. – Галя, мы все собрали?
– Все, кроме тебя, – в привычной манере отмахивается Галина и предлагает с улыбкой: – Идите уже в студию. Я сама Сашеньку докормлю.
– Успеем, – морщит нос Марк и добавляет со вздохом: – Жаль, ты с нами не едешь, Влада. Я там истоскуюсь по Санечку.
– Пусть подрастет, – замечаю я тихонько. Брать на гастроли годовалого малыша не хочу. Бессмысленная затея. Но прекрасно понимаю Галю и Маркуса. Ну как можно прожить даже один день без этого сладкого мальчишки?
С самого рождения Сашеньки Черкасовы относятся к нему как к родному внуку. Маленький диктатор спокойно дергает за волосы известного дирижера и преспокойно засыпает на руках его жены. Для моего сына эти двое – самые близкие родственники. А вот родной отец оказался совершенно посторонним человеком.
Вздрагиваю, вспомнив Ростислава. Даже не верится в такую скоропалительную развязку. Приехал, потусовался и вернулся обратно.
Как-то это не похоже на Градова… И до сих пор в голове не укладывается.
Все закончилось? Правда? Живем дальше?
Задумавшись, кормлю сына. И даже чувствую некоторое разочарование. Неужели Ростислав ни разу не навел справки. Не узнал о Сашеньке? А если знает, но ему наплевать?
Не нужны мы ему. Не нужны.
Прикусываю губу, стараясь справиться с нахлынувшей обидой.
«Не думай о нем!» – приказываю я самой себе. И охаю от неожиданности, когда маленькая пухлая ладошка со всего размаху бьет по каше. Манная жижа разлетается на скатерть, мне на лицо. Попадает на руку Марку.
– Это что такое? – сержусь я.
А Черкасов смеется.
– Дайте пацану взрослую еду! Правда, Санечек?!
– Рано еще, – кудахчет Галина, вытирая мокрой салфеткой маленькую ручонку.
– Пей сок и пойдем музыку слушать, – велит дедушка Маркус. Придвигает малышу бутылочку с соком. Ребенок жадно пьет… Ставит бутылочку со стуком на стол.
– Готово? – спрашивает его Марк и тут же подхватывает на руки. – Галя, Влада, что вы копаетесь? – приказывает нам ворчливо.
Так гуськом и идем в студию, располагающуюся тут же на первом этаже.
Марк с Сашенькой на руках усаживается в высокое кожаное кресло, Галина устраивается на диване. А мне ничего не остается, как сесть за пульт управления и включить проигрыватель. Из многочисленных колонок струится завораживающая мелодия. Легкая, нежная и немножко игривая.
Черкасов слушает внимательно. Словно полностью погружается в музыку и пытается разложить мелодию на отдельные ноты.
Старая школьная привычка. Я знаю.
Кошусь на него, ожидая вердикта. Сейчас разнесет в пух и прах.
Пальцы маэстро барабанят в такт по подлокотнику. Марк даже не замечает, как ослабляет хватку. Зато моего сына дважды просить не нужно. Воспользовавшись моментом, малыш соскальзывает с кресла и на нетвердых ножках ковыляет сначала к дивану, а потом ко мне.
Подхватываю ребенка на руки. Целую в макушку. Вдыхаю самый родной запах и мысленно обращаюсь к Ростиславу:
«Ты сам себя обокрал, Слава. Лишил главного счастья в жизни»…
И вздрагиваю, когда наваливается тишина.
Галя смотрит на меня обалдело. Марк молчит.
«Неужели все так плохо?» – думаю я напряженно.
Во все глаза слежу за Черкасовым. Вот морщится, словно от боли. Трет переносицу тонкими пальцами.
– Попса! – тянет он каждую гласную. И я готова провалиться в подвал со стыда. – Попса, – повторяет довольно. – В лучшем ее проявлении.
Выдыхаю, будто получила на экзамене «пятерку».
– Хорошая мелодия. Добротная, – кивает мой старый учитель. – Только не вздумай ее тянуть на эти свои стоки. Тут нужно с умом подойти. Найти стоящего покупателя. Не продешевить с авторским правом…
– Нет, – мотает головой Галина. – Ничего никому продавать нельзя. Гениальная мелодия. Надо найти подходящие стихи. И получится отличная песня. Все первые места в чартах будут твои, Владочка!
– А ты права, – довольно крякает Черкасов. Смотрит на меня внимательно. – Пока молчи. Никому не показывай. Я подумаю, к кому обратиться…
– Марк, – тихо зовет Галина и командует чуть окрепшим голосом: – Звони Измайлову.
– Думаешь? – внимательно смотрит Черкасов на жену. Будто что-то прикидывает. А затем победно усмехается. – Да, больше некому. Этот типчик или сам бабла отвалит, или стишат накропает. Голова ты, Галка!
Достав из кармана сотовый, Маркус, недолго думая, нажимает на заветный контакт.
– Эдичка, дорогой, – ласково зовет он в трубку. И как только она откликается радостным басом, четко и коротко излагает подробности.
В его речи нет подобострастия или униженных просьб. Все конкретно и по делу. С осознанием чувства собственного достоинства и невероятным уважением к собеседнику.
– Присылай, я посмотрю! – рокочет в трубку Измайлов.
– Нет, мой дорогой, так дела не делаются, – печально вздыхает Маркус. – Если с деньгами напряженка, так и скажи. Я позвоню Капустину.
Галя весело подмигивает. Черкасов искусно наступил собеседнику на больную мозоль.
– Ладно, тромбон с тобой и балалайка, – рявкает тот в трубку. – Если ты говоришь, что вещь стоящая, я сейчас прилечу.
Неожиданный поворот!
От растерянности Марк открывает и закрывает рот. А потом берет себя в руки.
– Хорошо, ждем тебя, – заявляет он решительно. Многозначительно смотрит на жену. – Что, Галя?
