— Возможно, вы слишком сильно давили в тот момент, — осторожно сказал я, стараясь не задеть самолюбие Хромцовой, однако сделать это оказалось не так-то просто.
— Значит, это я во всем виновата⁈ — уткнула руки в бока командующая 5-ой «ударной» дивизии. — Ты у нас все сделал правильно, пытаясь обвести адмиралов, как мальчишек, вокруг пальца, а я в отличии от тебя все испортила, так получается⁈
— Нет, не так, — согласился я, примирительно улыбнувшись. — Я просто хотел сказать, что напролом нам с вами миссию выполнить не получилось. А что это означает?
— Означает лишь то, что мне со своей дивизией необходимо срочно возвращаться назад в «Тавриду», — решила Агриппина Ивановна. — Так как уже через сутки-двое корабли Коннора Дэвиса будут стоять вблизи Херсонеса-9 и долбить по нашим. И я не могу, а точнее — не имею права не прибыть в расположение Северного космофлота к моменту начала сражения…
— Вернетесь — бесславно погибнете вместе с дивизией и со всем остальным флотом, — уверенно, будто мог предсказывать будущее, произнес я.
— Ого, не слишком ли категорично, молодой человек, — хмыкнула Агриппина Ивановна, недовольная моей последней фразой. — Во-первых, никто не собирается погибать. Американцы и поляки не настолько выше нас числом, и уж точно не превосходят качеством и характеристиками кораблей, чтобы, вам, контр-адмирал, делать такие громкие заявления! Во-вторых, даже если все окажется так, как ты говоришь, тогда, что значит — «бесславно»⁈ Если надо — погибнем, но уж точно не побежим, и не станем просить пощады!
— Так победите или проиграете? — невесело усмехнулся я. — Я так и не понял. Если собираетесь победить, то может, расскажете, как наша сотня с небольшим вымпелов, и это если включить сюда корабли вашей 5-ой дивизии, смогут что-либо противопоставить союзной эскадре противника, числом не меньшим, чем в триста кораблей⁈
— Где это ты такие цифры увидел? — возмутилась Агриппина Ивановна, подходя к карте и пробегая глазами по данным предполагаемого численного состава вражеских космофлотов, уже находящихся в «Тавриде», а также в данную систему переправляющихся из «Бессарабии». — Триста⁈ А почему не пятьсот или тысяча? У страха глаза велики, Васильков, не перегибай!
— Почему триста? — повторил я, поднимаясь с кресла и так же подходя к карте. — Сейчас расскажу… 1-ый космофлот АСР, — стал перечислять я, параллельно открывая файлы с составом кораблей Сенатской Республики и ее союзников. — Это довоенные источники, и данные объективной разведки в первые дни войны. Они не совсем точные, но сейчас каждый корабль считать и не надо, нас интересует примерное количество… Так вот, 1-ый «ударный» флот Коннора Дэвиса — это раз, второе — 1-ый Коронный космофлот Речи Посполитой — его численность вы видели собственными глазами у перехода на «Бессарабию», когда мы оттуда драпали…
— Не драпали, а вовремя покинули опасный сектор, — поправила меня, Агриппина Ивановна.
— Пусть так, но сейчас лучше складывайте цифры, госпожа вице-адмирал, — продолжал я. — Плюсуем к этому числу недоразгромленные эскадры 6-го и 4-го американских космофлотов, а это еще несколько десятков боевых кораблей… Сколько в итоге у нас получается? Вот вам и цифра в триста единиц… Может, конечно, «янки» и поляки параллельно пошлют несколько дивизий оккупировать «Тавриду» и брать под контроль ее ключевые переходы и другие стратегические объекты. Даже с учетом данного факта в конечном итоге это мало что меняет. Ну, приведет адмирал Дэвис к Херсонесу-9 не три сотни вымпелов, а двести пятьдесят или двести семьдесят. Это ведь не изменит результат противостояния. Нашему Северному космофлоту и гвардии императора без серьезных резервов, коими мог бы явиться Самсонов со своими дивизиями, не удержать, ни центральную планету, ни всю звездную систему. Вы это прекрасно знаете не хуже меня, но почему-то все равно настырно стремитесь обратно в «Тавриду»!
— Ты пойми, не могу я по-другому, Александр Иванович, — честно призналась Агриппина Хромцова, даже не став оспаривать мной указанные цифры по количеству кораблей противника. — Смерть лучше бесчестия и я не смогу дальше нормально существовать, если буду знать, что не была в момент трагедии у Херсонеса рядом со своими товарищами…
— Значит, вы все-таки признаете, что ту битву мы проиграем? — поймал я Хромцову.
— Без Черноморского космофлота — да, — нехотя согласилась вице-адмирал, отходя от стола над которым горела проекция карты, и светились столбики из названий кораблей обеих противоборствующих сторон. — Но, такова уж судьба, здесь ничего не поделаешь…
— Вот это меня всегда сильно удивляло, — пожал я плечами, — что в какой-то момент, как правило это происходит в более зрелом возрасте, человек — лидер по натуре, никогда не опускающий рук и сражающийся до последнего, вдруг начинает говорить о злодейке судьбе и о том, что надо плыть по течению, а там, как пойдет!
— Зрелый возраст я тебе, конечно, припомню, — построжилась для порядка на меня, Агриппина Ивановна. — Но если серьезно, то во всем виноват жизненный опыт, Васильков, опыт и понимание того, что не все нам подвластно в этом мире…
Хромцова устало опустилась в кресло и надолго замолчала, подперев рукой подбородок и нервно покусывая губу.
— А может ты и прав, и я просто стала старой, нерешительной, ограничивающей себя во всем женщиной, пусть и в адмиральских погонах, — произнесла она после минутной паузы.
Я в это время тоже размышлял, но точно не о смысле жизни и превратностях судьбы. Я пытался найти выход из того тупика, в котором мы все оказались. Северный космофлот, а вместе с ним и Преображенская дивизия, стоящие в «Тавриде», обречены на поражение, это, и я, и Хромцова, судя по ее реакции, отчетливо понимали. В соседней провинции, в османском «Тарсе» та же незавидная участь ждала и наш Черноморский флот. Сомнений не было в том, что Самсонов, хоть и с трудом, но одержавший победу над Хасаном Рейсом и адмиралом Бозкуртом у Аданы-3, не имеет достаточных резервов и мощностей, для взятия под контроль всех ключевых звездных систем Османской Империи.
Сейчас Иван Федорович владеет пограничным «Тарсом», возможно, на спинах отступающих турецких эскадр ему удастся захватить еще одну или две вражеские провинции. Но что он будет делать дальше без свежих подкреплений из нашего сектора контроля, от императора, который к тому моменту, если еще останется жив после встречи с Коннором Дэвисом, вынужден будет покинуть «Тавриду», оставив Самсонова один на один с султаном и американцами…
Черноморский космофлот, каким бы он ни был боеспособным после ввода в его состав номерных дредноутов, долго без подкреплений, топлива и всего остального, зажатый меж двух огней в виде кораблей Коннора Дэвиса и эскадр султана Селима, долго не просуществует, и, повторю это слово «бесславно» сгинет в том же «Тарсе» или «Эдирне»… А дальше, после эти двух ключевых поражений нашим врагам будет открыта дорога во внутренние миры Российской Империи и некому будет встать на пути Дэвиса и его адмиралов…
Вот какая судьба нас ждала, начни мы как сейчас это делала Агриппина Хромцова, плыть по этому самому течению. И именно поэтому я окрестил поражения, ожидающие нас, «бесславными», так как одно дело — героически погибнуть, но не защитить свое Отечество, и совершенно другое — выжить, победить, и выкинуть, наконец, врага из наших суверенных систем!
— Пора снова вспомнить молодость, госпожа вице-адмирал, — воскликнул я, резко вскакивая, насколько мог, израненный и хромой, позволить себе это сделать. — Помню, будучи зеленым курсантом, с нескрываемым восхищением заглядывался на вас, узнавая о ваших подвигах в новостях из зоны боевых действий и поражаясь вашей смелости и неординарностью космофлотоводческой мысли…
— Опять он о моем возрасте, — печально вздохнула Агриппина Ивановна. — Нет, Васильков, ты рано или поздно, но дождешься от меня вызова на поединок… Вспомнил! Когда это было?
— Не желаете повторить? — загадочно подмигнул я командующей 5-ой «ударной». — Тогда, вставайте, нас ждут великие дела…
