по квартире. На кухне все шкафы были набиты посудой гжель. Стены увешаны тарелками и магнитами в том же стиле. Оформление зеркал. Русский беспощадный фанатизм.
А вообще квартира уютная. В ней ощущался Петербург.
Я очень хотела есть, поэтому уговорила Хелюлю сходить на обед, прежде чем начать перетаскивать и разбирать вещи.
Рядом с метро было много пекарен, но не кафе. Отчаявшись – объелись в сетевой пиццерии. Да уж. Петербург – гастрономический рай, а мы едим где попало.
День стоял светлый, но подозрительный. Вечером обещали дождь, но мы не побоялись пойти гулять без зонтика.
Сначала поехали на восточную оконечность Невского проспекта: в Свято-Троицкую Александро-Невскую Лавру. Там зашли в некрополь к Достоевскому, Карамзину, Крылову, Чайковскому, Мусоргскому, Рубинштейну и еще много кому.
Могу признаться, что у могил меня часто посещает желание увидеть содержимое гроба. Просто интересно посмотреть на останки.
После некрополя мы пошли в монастырь. Главный храм был на реконструкции, и ковчег с мощами Невского перенесли под соседний купол. Там шла служба.
Как вы помните, монахами я интересуюсь, но издалека. В джинсах в молебное помещение не пойду. Я прекрасно понимаю, что вероятность получить замечание от какого-нибудь священнослужителя очень мала, но есть же еще сумасшедшие бабки. В общем, стараюсь никого не раздражать перед ликами святых. А Хелюля потащил меня к ковчегу (в котором не было видно останков Александра Невского) прямо во время причащения! Я как раскрыла этот обман – выбежала обратно. Но обиделся Хелюля (да, они все такие). Не заценила его игрушку.
Вот так за одну поездку я увидела все две лавры России.
Начинался дождь. Мы прошли через площадь Московского вокзала к чебуречной «Брынза». Там выпили по глинтвейну и переждали ливень. Я страшно замерзла в одном пиджаке и боялась идти дальше. Но вино с медом меня разогрело.
По улицам разных широт, по набережным, через каналы, над которыми висело фиолетовое небо, мы пробирались к дому Раскольникова. На Сенной площади вспомнили стихотворение Некрасова про «крестьянку молодую». Сколько всего в памяти твоей, город! И как ты носишь?
От дома Раскольникова мы начали отсчитывать 730 шагов до дома старухи-процентщицы. Где-то на 500-м шагу обратили внимание на небо, которое по-древнему стремительно нападало – абсолютно чёрное.
Очередной ливень пережили в какой-то семейной пекарне. Хелюля взял курник (самый вкусный в его жизни) и американо. Я выпила стаканчик сладкого моккачино.
Дождь хлестал камни вдоль канала. Как неоригинально, Санкт-Петербург!
У дома старухи-процентщицы я опять почувствовала это неприятное: картинка не соответствовала тому, что я напредставляла себе, когда читала Достоевского.
Надо было искать ужин. К тому времени я уже успела заметить обилие хинкальных в городе. Начала агитировать Хелюлю. Он был не против, но нужно было найти грузинский уголок среди всех этих булыжников.
А можно признаться, да? Я вообще ни капельки не люблю Петербург. Он для меня как монах – я интересуюсь, но издалека. Лучше издалека. Эти глыбы… Я любила их, пока не увидела вживую 9 лет назад.
Мы дошли до Никольского Морского собора, где в 1966 году отпевали Анну Ахматову. Территория была закрыта. Нас снова настиг дождь. Мы спрятались в деревянном строительном коридоре возле реконструируемой часовни и начали думать об ужине.
Под легкими каплями дошли до Мариинского театра, прошли мимо Исаакиевского. Хелюлины карты вели нас к хинкальным.
Первое заведение выглядело прилично, но там было пусто и тихо как ночью во дворце. Незамеченные никем – скрылись. Дальше мы увидели вывеску «Гранат», которая обещала нам восточную кухню. Хинкали, наверное, тоже – подумали мы и зашли.
Нас встретил восточный молодой человек. Сказал, что кафе работает до одиннадцати. Кроме нас там сидели еще двое мужчин в другом зале.
Мы заказали хинкали, два салата и глинтвейн из гранатового вина. Всё было отвратительное. Хуже хинкалей в своей жизни я не ела. Зато все свежее – так мы с Хелюлей успокаивались. Я заказала очень простой салат. И даже он был невкусный. Помидоры, моцарелла, оливки, базилик – как можно было из этого сделать невкусное? А глинтвейн… в кислое гранатовое вино кинули лимон. Мой рот завязывался и истекал слюнями, но я выпила еще. Хотелось горячего и алкогольного.
Когда Хелюля ушел в туалет, восточный молодой человек нес мне бокал, упираясь голыми пальцами в горячее дно, и чуть не уронил. Я ему издалека крикнула – зачем вы так страдаете! Возьмитесь за подставку! Он сказал, что так, как делает он – правильно. Господи!
В конце концов мы себя успокоили до невозможности и мирно ушли.
Город выстыл. На Дворцовой площади встретили саксофониста, который играл, спрятавшись за пластом железа.
4 августа
Утром Хелюля нарезал салат из огурцов и помидоров и открыл банку пыжьяна в желе. Накануне мы с ним поспорили про эту рыбу. Я говорила, что там сиг, а Хелюля говорил, что не сиг. В итоге никто не выиграл спор. Пыжьян – это ямальский сиг. Или я все-таки победила? Он запудрил мне мозги!
Потом мы направились к Петропавловской крепости. Она была не очень далеко от нашего дома. Заглянули на место казни декабристов.
День был солнечный, но ветреный. Красивые каменные цвета Петербурга, золото шпилей и куполов, голубое небо и … толпы людей.
Хелюля долго стоял в очереди на кассе. Я в это время разглядывала ботик Петра I и полки с сувенирами. Как хорошо, что мне больше не нравится барахло.
В Петропавловском соборе мы обошли всю Великокняжескую усыпальницу. Хелюля рассказал мне загадочную историю смерти Александра I и показал иконостас из чистого золота. Потом мы вышли в музейные коридоры, где встретили мужчину из капеллы. Он всех приглашал на маленький концерт. Конечно, мы пошли.
Я сразу села в уголок, чтобы не пугать никого своей реакцией на живое пение. Чаще всего меня до слез поражает гармония и красота. Так случилось и в этот раз. Солисты исполнили «Отче наш» и «Ой ты степь широкая». У них просто потрясающий бас! А у меня мокрые щеки.
В тот день мы надеялись попасть в музей Пушкина. Когда переходили Неву, обратили внимание на огромные синие волны, на которых болтались маленькие катера. Как щепки. Ветра было слишком много.
У Пушкина нас огорчили. Билетов не было совсем. Покупать нужно сильно заранее через сайт. Я даже не думала, что все может быть так сложно. Неужели всем интересно смотреть на кровать, в которой погиб поэт… Нам-то с Хелюлей понятно зачем все это. В общем, не попали. Решили сходить к Блоку на следующий день.
Я хотела купить что-нибудь в булочной на углу, но там была большая очередь. Хелюля предложил зайти в гастробар «Чайка». На входе у спуска в глубину заведения мужчина ел огромный кусок мяса. Все посетители выглядели счастливыми. Нам хотелось быть
