В сознании просто маленькие цветные таблетки. Сине-зеленая, желтая, красная, затем вновь желтая.
— Ну, Да-а-аш, не будь занудой. От одного раза совершенно ничего не произойдет! — не унимался парень.
— Дань, я не буду употреблять. Мне вообще некомфортно находиться тут.
— Да я тебе серьезно говорю, все пучком будет! Ну, разочек, а? Я все проконтролирую, если тебя понесет. М?
Она не напилась, как ей говорила мама. Даша никогда в жизни бы ни пила. Она употребила наркотики, и ее сознание было затуманено ими. Прежде, чем проглотить таблетки, в голове девушки проскользнула лишь одна мысль: «надеюсь, там нет калорий».
Три часа ночи. Уже 18 июля.
Все пьяны и напичканы веществами. Трезвых людей, казалось, тут не оставалось. Ванная вся заблевана, даже потолок. Кто-то спит прямо на полу, парочки уединились в спальнях, остальные разошлись. Только трое сейчас не спешили идти отсыпаться: Соколова, Раевский и Кирилл. Последний, из вышеперечисленных личностей, являлся молодым человеком Даниила.
— Даш, а тебе слабо сейчас проехать на байке двадцать километров и не размазать себя в лепешку?
— Данил, ты конченый? — студент попытался заступиться за Дарью. — Она же и ласты склеить может.
— Ничего не склею. Смотрите и завидуйте, сейчас все будет.
— Может не надо?
— Кирь, не нуди, — отмахнулась девушка.
На горизонте заря, ноги дрожат, нет сил даже на то, чтобы нацепить на себя шлем. Пустая трасса, все идет относительно хорошо. Первые десять километров преодолены с легкостью. Но вдруг…
Перекресток и перпендикулярно проезжающий черный джип. Белая вспышка, оглушительный удар.
«Что произошло?»
Тело не может пошевелиться, словно оно и не принадлежит Дарье, а из виска тонкой струйкой сочится теплая кровь. На пару секунд девушке даже показалось, что душа покинула свою оболочку и больше туда не вернется.
— Вот же черт! Полуумок, в 103 звони, чего сидишь! — быстрые шаги двух человек приближались к Соколовой, отдаваясь в ее ушах ужасным грохотом, а затем она почувствовала на себе чьи-то руки. — Эй, только не вырубайся, смотри на меня, — последние слова, прежде чем перед глазами все затянет черной пеленой.
***
— Соколова, алло! Ты меня слышишь? — около девушки сидел Алессандро и размахивал перед ее лицом руками.
— Все хорошо, — максимально неуверенный ответ.
— Да нет, все плохо. Росси до тебя минут двадцать добиться хоть какой-то реакции не могла, позвала меня. Что за приколы?
— Я нормально себя чувствую, правда, — а голос-то дрожит, да еще как. Глаза стеклянные, смотрят в одну точку, пульс участился. — Что произошло в ту ночь?
— Ты о чем?
— Семнадцатое июля.
— А, это… У меня сейчас нет времени, я ухожу, но позже могу рассказать. А чего вдруг вспомнила об этом?
— Просто интересно.
— Понятно. Лучше мне скажи, когда ты собиралась поставить меня в известность, что знаешь итальянский язык? Как ты его вообще выучила?
— Что?
— Итальянский. Росси сказала, что ты с ней говорила на итальянском. Зачем он тебе?
— В четырнадцать начала учить.
— Меня не интересует, как давно ты его учишь. Я спрашиваю, для чего?
— Не знаю… захотелось. А это имеет какое-то значение?
— Ясно, — с усмешкой хмыкнул Алессандро, направляясь к выходу. «Да чушь же. Она ведь не могла сливать информацию Русецкому?», — Буду снова поздно, не жди. Доброй ночи.
Свет погас, мужчина вышел, она снова одна. Что ему, черт возьми, ясно?
[1]Синдром дисморфофобии — это состояние психики, при котором человек чересчур озабочен своей внешностью, не может адекватно оценивать особенности собственного тела, и делает все для исправления надуманных недостатков.
[2] И я сказал Коралин, что она может вырасти,
Собрать свои вещи и уйти.
Но она чувствует, что монстр держит её в клетке,
Превращает её тропу в минное поле.
И я сказал Коралин, что она может вырасти,
Собрать свои вещи и уйти.
Но Коралин не хочет есть, нет,
Да, Коралин хотела бы исчезнуть.
[3] Спасибо (ит.).
Пять вещей
2 сентября.
Пятый час утра. Даша решила дождаться Манфьолетти, поэтому еще даже не ложилась. За окном моросит дождь, стуча по стеклам и крыше, но лучики солнца уже пытаются пробиться сквозь густые тучи. «Интересно, он сегодня вернется? Надеюсь, что…»
Протяжный скрип двери. «Видимо да»
Высокий тонкий силуэт проскальзывает вглубь комнаты, снимая с себя плащ. На воротнике темной водолазки черные разводы. Из-за плохого освещения мало, что можно было разглядеть, но Соколова и так смогла догадаться, что это за пятна.
«Это же ведь не кровь?»
Девушка задержала дыхание, зажмурила глаза и успела уже сто раз пожалеть, что еще не спит. Но Алессандро лишь вышел в коридор. В ванной комнате зашумела вода. Дарья облегченно выдохнула. «Я же теперь не усну» — глупая. Организм все равно возьмет свое, и усталость окажется сильнее страха.
***
Даша просыпается одна. «Похоже, он так и не приходил»
Рука сразу тянется к тумбочке, на которой всегда лежал ее смартфон. Пусто.
«Точно, Манфьолетти же его забрал»
Резкий рывок, и вот, девушка уже в ванной. Смотрит на себя в зеркало. Кожа землистого оттенка, лицо истощено, под тусклыми серыми глазами залегли синяки. Рыжие волосы стали сухими, спутались и наэлектризовались от подушки.
Дарья опускает веки.
«Ненавижу. Ненавижу свой цвет глаз. Они… Я не знаю, какие они. Никакие. Самые обычные. А волосы… Рыжие, вьются. Выгляжу как клоун. И лицо белее бумаги. Почему я такая?»
***
Рука тянется к двери, но вдруг замирает. Соколовой не хватает духа, чтобы постучать. Какой-то щелчок в голове. Костяшка указательного пальца трижды стучит по лакированному дереву.
«А если мне никто не откроет?»
Тишина. Никаких признаков жизни за этой чертовой дверью. «Да кто я такая, чтобы он тратил на меня время? Естественно никто не…»
— Что-то хотела? — кажется, Соколова даже вздрогнула. Она настолько ушла в свои мысли, что не услышала шагов за своей спиной.
— Да, — кивнула, боясь обернуться к нему лицом. — Мы можем поговорить?
— Заходи.
Алессандро на пару секунд замялся, но затем достал ключи из своего плаща, — «Он носит его, не снимая?» — и зашел в кабинет. Первым делом убирает бумаги, которые все это время держал в руках, в папку с названием «Importante[1]». Она отправляется в ящик стола, под замок. Только после этого Манфьолетти снимает с себя верхнюю одежду и вешает ее на спинку кресла.
— Садись. Я тебя слушаю.
Девушка опускается на диван.
— Вы можете вернуть мой телефон?
— Нет.
«Нет? В смысле, «нет»?»
— Но почему?
— Я еще не все проверил. И в принципе до сих пор не брал его в руки. Мне сейчас не до этого. Это все?
— Можно хотя бы
