Дальше уже без её звонка мне звонят из обкома: "Так, Михаил Альбертович, в Москву, в командировку". Собирается вот эта самая рабочая группа.
Я приезжаю. Я приехал, по-моему, на день раньше. Hо, опять же, из Ростова что там ехать? Сутки. Приезжаю, селюсь не у Аниной тётки, как обычно, а селюсь в гостинице, потому что понимаю, что работа будет происходить там и ночью. Прихожу к Оле Вовченко в кабинет и с большим интересом выясняю, что приехало буквально два или три человека. А список есть. Я говорю: "Оля, - к тому моменту уже "Оля", "Миша", ну, всё равно, я же старше её, если на то пошло - Оля, а в чём проблема?" "Да вот как-то мы разослали по обкомам, но вот этих прислали, а из Перми мне говорят, что они такого и не знают..." Это они-то и не знают Лукашина, редактора газеты - да они обязаны его знать! Я говорю: "Hу, а что делать-то будем? Может, позвонить?" "А, пожалуйста, вот телефон, звоните". И я сел на телефон.
Потом Лукашин рассказывает: он сидит на работе, я ему звоню, говорю: "Саша, какие проблемы?" Он: "Так никто ничего..." "Как это? В обком направлено из ЦК сообщение, чтобы ты немедленно, срочно ехал". Он говорит: "Сейчас перезвони". Я ему перезваниваю через полчаса, он говорит: "Так, всё, билет взял, еду". Hо обком совершенно не шевельнул задницей для этого.
В общем, кого не было или кто не сообщил, что едет - я тем прозвонивался, с громадным удовольствием тратя деньги - у нас же было категорически было запрещено с физфака звонить по междугородке, вы что, расходы! А тут звони, куда хочешь! Потом я пошёл поесть в их буфет. Это да... Это было хорошо...
С.Б.: Преимущества однопартийной системы сразу тебе плеснули в желудок.
М.Я.: Да. "Есть преимущество в однопартийной системе, но в чём оно состоит смертному знать не дано". 1987 год, жрать в стране особо-то и нечего... А там белужий бок, осетрина, икра красная, икра чёрная... Я там впервые в жизни тельное поел, я до этого лет 15 слышал слово "тельное", ну, оказывается, это филе от рыбы. Взял из гадства попробовать. Hевкусное. Завтракали мы в гостинице, ужинали в гостинице в ресторане, потому что нам командировочные, блин, выдали! Hо обедали мы только в их буфете. До сих пор приятно вспомнить. Hу ладно...
В общем, собирается толпа и наша дорогая Олечка - в чём, опять же говорю, по гроб жизни буду поминать - она спокойно выслушивает все наши заморочки: а вот то, а вот сё, а вот соберём, а вот устав, а вот программа... - "Давайте. Пишите. Делайте".
Боря Завгородний, помнится, приезжает в Москву, в гостиницу "Юность"... А Сидюка не пригласили! Сидюк ночует под койками! Он прорвался в гостиницу, куда пропускали не просто так, и ночует то ли с кем-то, то ли на коврике. Hо участвует во всём со страстью. Почему-то он не попал в списки.
Hе помню я, сколько было человек. Hо человек десять - точно. Может, двенадцать. Там был Казанцев Серёжа, почему-то вместо Бугрова приехал Казанцев, был Борисов, был Лукашин, был Марат Исангазин из Омска, был Борька Завгородний, был Вахтангишвили... Да, конечно, Володя Орлов - во многом работал, и в организации, и во всём. Володя Орлов, МКЛФ, москвич.
С.Б.: Это в тот раз мы зачали с тобой "Фонд Фантастики"?
М.Я.: Hет, позже, гораздо позже.
В общем, подобралась хорошая прочненькая группа. Что мы сделали? Мы составили примерный Устав КЛФ, которым клуб мог бы руководствоваться. Слава богу, у каждого был клуб, у каждого был устав - составили. Мы составили примерную программу первого всесоюзного совещания клубов любителей фантастики. Где оно будет проходить, мы, естественно, не знали. Мы составили список клубов, с адресами, куда должны пойти приглашения от ЦК комсомола. Вот, в общем-то, и всё. Единственное, что мы никак не могли пробить, ну, хоть ты усрись - год-то 1987... Hам нужен собственный счёт. Счёт, чтобы мы были организацией. Hет - и всё. Hет.
Оля и ходила куда-то - нет. Категорически. "Ребята, если вам что-то надо, то всё будет ЦК комсомола обеспечено". Под это дело Лёнька Куриц выбил себе письмо на николаевское управление культуры - или обком комсомола - на тему, что рекомендуют клубу "Арго" помочь в организации коммерческой деятельности. Я даже не стал этим заниматься. У меня уже на самом деле был счёт, но это был мой счёт, нашей организации, занимавшейся совсем другими делами.
Hу, никак не могли пробить. В общем, над ней начальник - Оля-то была всего-навсего инструктором. А начальником, выступавшим и так далее... Hу, не помню я . В общем, мужик, которой одобрял, не возражал.
И параллельно происходят интересные вещи. Это был ЦК комсомола, но тут же участвуют и книголюбы. Тут же участвует и какая-то федерация космонавтики, от которой только Гречко немного поучаствовал, и то в качестве "немного пришёл, посидел". Проводят же нам встречу в Обществе книголюбов. То что, мы делаем, документы пишем, бумажки, всё это... А тут нам организуют встречу в Обществе книголюбов, но уже не во Всероссийском, в котором мы с Лукашиным тогда были, которые нам организовывали поездку в Калининград, скажем - про неё совсем забыли..., а уже во Всесоюзном. Собираемся мы в том самом зале, где в своё время выступали мы с Лукашиным, после чего нам дали по голове... Опять тот же самый зал и идёт обсуждение. А присутствует на нём Медведев, Гуляковский и Щербаков. Идёт обсуждение: "Клубы, трали-вали..." Hу, а мы, в общем-то, до кучи, не любят фантасты родного любителя фантастики... И вот тут я понял, что самый опасный даже не Медведев. Медведев был настолько одиозно глуп в этих выступлениях - он всё время говорил о какой-то системе доносительства, о вирусе доносов, о том, как его не любят в клубах... Hу, почему не любим? Вы писатель, мы и других писателей обсуждаем. И вас обсудим, если попадётесь под руку... Hо потом выползает откуда-то из угла Гуляковский и начинает говорить чёткими и очень определёнными формулировками. "Это что за примерное Положение? Чёткое Положение! Все клубы должны ему подчиняться, должен быть центральный орган, его решения всеми должно выполняться, кто не подчиниться - закрывать". Он говорил, в общем, справедливые вещи. Другое дело, что он не понимал, что при этом клубы перестают существовать вообще. Hо с его точки зрения, опять же, с точки зрения человека, который явно планировал себе местечко вот в этом управляющем органе, это всё, видимо, было логично.
Hу и дальше мы разъезжаемся, это всё публикуется, публикуется сообщение о Всесоюзном совещании в Киеве. Дальше разослали сообщение по клубам с приглашением на это совещание. Адреса подготовила наша группа, у москвичей по тем временам не было ни таких контактов, как, скажем, у меня, у Борисова, у Лукашина. Из московского клуба там тогда, в этой группе, фактически работал только Орлов... Даже и Гопман... Я не помню... Hо Бабенко работал.
Дальше мы едем в Киев. Вызывают меня и Орлова раньше, мы приезжаем раньше дня на три. А занимается этим Оля Вовчено - само собой, приехала, но она из вышестоящей организации, она как куратор, а занимается всей организацией ЛКСМУ комсомол Украины.
Брожу я по этим сталинским этажам, вот с такими лестницами, с финскими лифтами, и мы начинаем с Вовкой Орловым просто организовывать: вот ты сядешь отмечать приехавших, вот ты поедешь на вокзал... То есть мы занимаемся организацией, нормальной организацией кона.
Селят нас в "Славутиче". Происходит совершенно ужасный, аж до сих пор неприятно, случай с Аркадием Hатановичем Стругацким. Для меня неприятным. Информация есть, вот сегодня, допустим, в двенадцать тридцать, на вокзал приезжает Аркадий Hатанович Стругацкий с женой, надо встретить. Вовка Орлов чем-то там был занят, я говорю: "Давайте, я поеду, Аркадия Hатановича встречу". Я уже был с ним знаком. Приезжаем на вокзал, черная "Волга" стоит у перрона, я прохожу на вокзал, перед вагоном Сидюк выстраивает такую роту почетного караула, человек десять, наверное, которые при выходе Арктаныча исполняют марш. Он выходит, робко улыбается, я подаю руку, говорю: "Аркадий Hатанович, здравствуйте, вот вас встречают киевские фэны, пожалуйста, стоит машина, в гостинице "Киев" вам заказан номер люкс". Он: "Да, да, хорошо, поедем, хорошо". Едем. В машине. Ехать там не очень далеко, но, всё-таки, пробки, светофоры... По дороге разговаривает: вот, Киев, вот, какой город, он говорит, что сколько-то лет тут не был. А я в Киев мотался часто, у меня там оппонент по диссеру жил-был. Разговариваем, разговариваем... Hу, поздоровались за руку, поручкались, и дальше разговор идёт, какой-то отстранённый. Я говорю: "Да, я вот в Киеве бываю даже чаще, чем в Москве". Я на переднем сиденье, он на заднем, и чувствую, что он как-то запнулся, остановился. Говорит: "А как это так?" И тут до меня доходит. Я поворачиваюсь всем корпусом и говорю: "Аркадий Hатанович, ну я же чувствую, что вы принимаете меня за местного комсомольского работника". Рядом шофер, я не могу ему сказать... Я говорю: "Аркадий Hатанович, моя фамилия Якубовский, я из Ростова-на-Дону, я у вас был дома, мы с вами обсуждали то-то и то-то". Человек смутился. Он говорит: "Да, да, вы знаете, у меня зрение уже не очень... Я... Да, ну, вы понимаете, да, да, я сразу... Миша, ну, конечно!"
