Запрокинула голову и посмотрела в его лицо, встречаясь взглядом с его желтыми глазами.
И почему он был таким красивым? Почему его лицо всегда приобретало такое странное выражение, когда он смотрел на меня, что у меня сердце замирало?
Я искренне понимала всех тех девушек, которым Ксавьен разбил сердце.
Эта мысль меня отрезвила, и я отвернулась.
— Я не знаю, какие отношения между нами сейчас, — решившись, начала я. — И я не знаю, какие отношения ты хочешь построить. Но сегодня я кое-что услышала, и это меня беспокоит.
— Странное начало разговора, — сказал он и, вновь исчезнув, оказался на прежнем месте у стены.
Я снова кинула взгляд на его куртку и спросила:
— Ты только что с дороги?
— Да, я ездил в соседнее королевство.
— Похоже, это было довольно выматывающе.
— Можно и так сказать. Так о чем ты хотела поговорить?
Правильно ли начинать разговор, когда он устал? Может сказать ему, что все хорошо, и отправить отдыхать?
— Я думаю, это может подождать, — пробормотала я, наблюдая, как лопается пузырик.
— Нет, так не пойдет. Ты уже раздразнила мое любопытство. И это беспокоит тебя, а я не хочу, чтобы ты беспокоилась.
Я вздохнула и потерла щеку, оставляя на ней мыльный след.
— Если честно, мне не совсем комфортно вести разговор в подобных обстоятельствах... Не мог бы ты подождать меня в спальне?
— Хорошо, не задерживайся, — сказал он после недолгой паузы и исчез.
Я откинулась на подголовник и подумала о том, когда же все настолько усложнилось в моей жизни.
Запахнувшись в теплый махровый халат, я толкнула дверь и вышла в комнату. Альди там уже не было, а вот Ксавьен был. Он стоял у окна, чуть отодвинув двумя пальцами легкую штору, его губы беззвучно шевелились, он иногда кивал, откидывая прядки волос с лица. Его хвост пребывал в покое, лишь кончик забавно двигался.
Услышав звук закрывшейся двери, он посмотрел в мою сторону, сделал непонятное движение рукой, отчего я увидела блеснувший в его ладони свет, и улыбнулся мне. В его глазах зажглись огоньки, Ксавьен осмотрел меня с ног до головы и спросил:
— Как ванна?
— Спасибо, мне стало лучше, — отозвалась я.
Он чуть наклонил вбок голову и, насмешливо приподняв брови, спросил:
— Ты боишься меня?
Из-за его тона во мне сразу поднялась волна жаркого протеста. Я сложила руки на груди, чуть нахмурила брови и категорично ответила:
— Нет, не боюсь! Если честно, ты меня немного злишь.
Он исчез. Сперва я ощутила дыхание на затылке, от которого мурашки побежали по всему телу, затем услышала негромкий голос:
— Злость – это хорошо. С этим чувством можно работать.
— Да неужели? — пробормотала я, смущаясь, но стараясь не подавать виду.
— Да. Страх – мощный механизм воздействия, но не в семейной жизни. А злость... Злостью невозможно управлять, в этом и заключается ее прелесть, да?
Я выдохнула. От того, насколько близко он стоял ко мне, у меня горела спина. Казалось, между нашими телами температура поднялась до двухсот градусов. Ситуацию отнюдь не спасал его низкий голос.
— Никогда не думала об этом.
— А о чем ты думала, Анна? — спросил он уже шепотом. Его губы коснулись моего уха, пощекотав ушную раковину и породив теплую волну внизу живота.
Собрав остатки своих сил, которых с каждым мгновением становилось все меньше, я отошла от него и повернулась к нему лицом, увидев насмешливую улыбку.
— Зачем ты так делаешь? Ты постоянно отвлекаешь! — возмутилась я, старательно отводя взгляд от его глаз, которые будто заманивали в свои омуты.
— Предлагаешь мне быть серьезным? — в его голосе отчетливо слышалась ирония.
Наблюдая сейчас за Ксавьеном, я легко могла представить, что он возглавлял тот клуб бунтарей, что он игрок, которому совершенно не важны чувства девушек. В этом его образе он действительно не был способен на серьезность. Но ведь у него мелькала и другая сторона.
Я отвернулась от него, прошлась по комнате и остановилась у кровати с высоким столбиком. Неспешно провела по нему ладошкой и спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У тебя есть любовница?
И прежде, чем он успел ответить, добавила:
— Только посмей перевести тему! — Я обернулась к нему, наблюдая за его выражением лица, в котором уже проявлялся подступающий смех. — Я кину в тебя подушкой!
Он приподнял брови.
— Что ж, это серьезная угроза, — поймав мой взгляд, кронпринц медленно произнес: — У меня нет любовницы.
Я даже не знала, радоваться мне этому известию или огорчаться. С одной стороны, в таком случае у него нет сердечной привязанности, с другой — он удовлетворяет свои потребности где-то на стороне. Воспоминания об утреннем разговоре снова всплыли в памяти.
— А ты планируешь ее завести после нашей свадьбы?
— Нет, — улыбнулся он.
И так мне не понравилась эта его улыбка, было в ней что-то такое дразнящее. Он смеялся надо мной!
— Конечно, зачем Его Высочеству любовница, если можно заполучить любую девушку, как в этом мире, так и в другом? Его Высочеству же совершенно неважно, что будет потом с той девушкой.
Ксавьен молчал, только смотрел на меня, улыбаясь. Его поза была расслабленной, он ничуть не был задет моими словами.
Я прищурилась.
— Тебе действительно все равно, ведь так? Девушка из-за тебя покончила жизнь самоубийством, ты разрушил мою жизнь, а тебе все равно!
Он качнул головой, опустив глаза и улыбаясь шире. А затем стал медленно приближаться ко мне со словами:
— Значит, ты наслушалась сплетен и расстроилась? Так не пойдет, Аня. Нельзя все принимать близко к сердцу.
Ксавьен встал напротив меня и наклонил голову.
— И неужели твоя жизнь так уж разрушена? Ты одета, обута, сыта, живешь во дворце, помолвлена.
Он приподнял брови и выжидающе посмотрел на меня. Я же первое время не могла говорить от подобной наглости.
— Ты ведь не понимаешь! — пораженно прошептала я. — Ты на самом деле не понимаешь! Ведь это был не мой выбор, вот в чем проблема!
Я ткнула ему в грудь.
— Это ты все навязал мне! Ты хоть думал о последствиях своих действий? Ты знаешь, что в моем мире некоторые вообще не хотят заводить детей? Откуда ты знаешь, может я из их числа? Откуда ты знаешь, может я хотела жить в своем мире? В своей съемной квартире. Может я вообще хотела в монастырь уйти! Это было мое право распоряжаться собственной жизнью, а ты это право у меня просто отнял!
Я уже начала бить ему в грудь ладонями, стараясь достучаться до его чувств. Его улыбка, вроде бы дружелюбная, но явственно демонстрирующая всю степень его безразличия, меня невероятно раздражала и злила. Хотелось стереть ее с его лица, хотелось заставить понять.
Ксавьен поймал мои ладошки и сжал их.
— Зато я дал тебе нечто новое, то, о чем многие и мечтать не могут. Я советую тебе сосредоточиться на этом, а не скорбеть об утраченной иллюзии выбора.
— Ты... Да ты... — от гнева у меня не нашлось подходящих слов.
Поняв, что я слишком сильно переволновалась и разнервничалась, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сосчитав про себя до десяти, я процедила сквозь зубы:
— Ты просто невозможный... демон! И как я сначала могла посчитать тебя милым?
— Милым? — усмехнулся он. — Я не милый.
Молниеносно его рука оказалась на моей щеке, он провел большим пальцем по скуле, а затем, раньше, чем я успела среагировать, наклонился ко мне и, слегка закусив мою нижнюю губу, потянул ее на себя.
— Совсем не милый.
Принц поцеловал меня, стремительно прижав к себе, обхватив одной рукой за талию, другую положив на затылок. Его губы дарили невероятное наслаждение. Определенно, Ксавьен умел целоваться и прекрасно знал об этом.
Но я не собиралась сдаваться так просто. И пусть мое тело плавилось в его объятьях, и пусть мой разум туманился от ласки его требовательных губ, и пусть я, сама того не желая, так и льнула к нему. Пусть! Я не собираюсь идти на поводу его прихотей!
