внезапно появившийся отец. Девушка, теперь уже взрослая, поступила в университет, в тот же что и я, стала носить хорошую красивую одежду, заниматься музыкой, пением, и на удивление, шахматами, хотя в детстве она и не показывала особых способностей к этому спорту. Ее больше никто не обижал, у нее было много друзей, а вот я… Со мной Оленька давно перестала общаться, но я никогда не жалела, что однажды подошла к ней с фразой:
— Давай дружить?
Я тряхнула головой, прогоняя грустные воспоминания, и улыбнулась Мистирье. Кикимора меня заметила, и уже спешила к воротам.
— Я так волнуюсь, — шептала она громко, боязливо поглядывая через забор на соседей. — Давай пойдем огородами?
— Перестань, — отмахнулась я, но у самой в голове мелькнуло: “Может и правда, огородами?” — Давай, идем уже.
Мы вышли за ворота. Я шла впереди, а Мистирья сразу за мной. Женщина вся сжалась, словно пыталась исчезнуть, и опасливо озиралась по сторонам.
— Ты из дома выходишь вообще? — спросила я, а кикимора покачала головой.
— За продуктами ходит Веник, а я только грядками занимаюсь.
Я специально шла медленно, и следила за реакцией людей. Когда соседи видели меня, то приветливо улыбались, но стоило им заметить за моей спиной кикимору, как их лица вытягивались. Люди стали перешептываться, дети ошарашенно смотрели на нас с открытыми ртами, а бабульки, те милейшие старушки, вдруг закричали.
— Уходи в свое болото, кикимора вонючая!
— Пошла вон!
— Дети, отойдите от нее!
— Алиса? — в мою сторону направлялась оранжеволосая старушка, одна из подруг Миреллы, с которой я уже была знакома. — Ты будешь на празднике?
— Мы будем, — кивнула я.
— Вы? — взгляд бабульки метался от меня к кикиморе. — Ты ведь не хочешь сказать, что…
— Хочу, — я остановилась, и обернувшись к подруге Миреллы, высказала все, что хотела. — Я дружу с Мистирьей, а вот вы не правы по отношению к ней. Ни вы, ни кто-либо другой из этого поселка, слышите? Что плохого конкретно вам сделала Мистирья?
— Я ничего не делала, даже со двора не выхожу, — упавшим голосом проговорила кикимора.
— Если бы не Веник, которого мы знаем с пеленок, прогнали бы взашей, — выплюнула оранжеволосая, возвращаясь к своим подругам.
Все, с этой минуты можно считать, что моя кофейня разорится, едва открывшись. Бабули разнесут сплетни по всему поселку, и наверняка обратятся к Райну с просьбой напечатать статью. Плевать, главное, чтобы Мирелла не пострадала из-за меня.
— Алиса, мне наверное будет лучше вернуться домой, а тебе пойти праздновать и возвращать хорошие отношения с соседями…
— И слышать ничего не хочу, — я прибавила шаг. Хотелось поскорее уйти отсюда. — Я не стану общаться с людьми, которые ведут себя так отвратно!
Мистирья молчала какое-то время. и если бы не ее тяжелое дыхание из-за быстрого шага, решила бы, что кикимора сбежала обратно к себе. Мы подошли к дому, и я окинула взглядом край длинного стола. На нем стояли только тарелки с печеными пирожками, которые расставляли те девушки, и пузатый графин с компотом. Мне не хотелось приобщаться к общему празднованию, и в голову пришла одна мысль.
Мы с кикиморой вынесли стол с моей кухни, поставили его прямо за забором рядом с дорогой, но в отдалении от остальных столиков. Сюда же принесли два стула со спинкой, что были на кухне, и два табурета из кладовой. Ну мало ли, а вдруг кто-то захочет присоединиться? Выставили тарелки с десертом, который я успела приготовить, из дома принесли горячий чайник, чашки, тарелки и сели за стол.
День уже подходил к концу, солнце коснулось горизонта и по поселку разлился теплый оранжевый свет. Вот-вот наступит сумрак, а за ним и ночь, которая будет освещена десятками масляных фонарей, стоящих на столах. Вдалеке раздались звуки флейты, оповещающие что в поселок прибыли музыканты.
— Я сказала Венику, что праздновать буду с тобой, — заговорила Мистирья, после второй чашки чая.
— А он не присоединится к нам?
— Сказал, что придет, и останется если ты позволишь.
— Конечно! — воскликнула я. — Буду только рада.
Лицо кикиморы просияло.
— А вот и он, смотри, — женщина указала пальцем на танцующих людей, лавируя между которыми, в нашу сторону пробирался Веник. Щуплого мужичка пихали и толкали, но не специально, а потому что словно не замечали его. Веник бормотал извинения под нос, наступая на ноги танцорам, осторожно отталкивал от себя веселящихся людей, и когда, наконец, смог выбраться на пустую поляну, облегченно выдохнул. Увидев свою супругу, радостно помахал ей, и улыбнулся мне.
— Алиса, добрый вечер, и счастливого дня Сбора урожая, — сейчас мужчина был ко мне куда более благосклонен, нежели днем.
— И вас с праздником, — я вела себя так, словно во мне целое море радости и счастья. На самом деле на душе скребли кошки, но я не могла ни на секунду позволить себе выглядеть грустной, чтобы мои гости не расстраивались.
А еще я все время поглядывала на издательство, в окнах которого не горел свет. Райн, наверное, уехал в свой большой герцогский дом, ужинать искусно приготовленными блюдами от своей личной кухарки. Зачем ему бывать на каких-то скучных деревенских гуляниях?
Глава 7
— Я тоже кое-что принес, — у Веника в руке был бумажный пакет, из которого он стал доставать маленькие коробочки. — Тут сыр, копченое мясо, булочки. Я уже все нарезал, а выкладывать на тарелки наверное не будем, пусть так и стоит, в коробочках, чтобы посуду потом не мыть.
Мистирья смущенно улыбнулась, а я перехватила влюбленный взгляд Веника, обращенный к ней.
— Да, пусть лежит в коробочках, — согласилась я с пониманием. Посуду мыла бы все равно я, но эти двое видимо так привыкли.
Мы выпили еще по чашке чая, перекусили булочками и сыром, обсудили урожай моркови, который вчера собрала Мистирья. Ее заклинания роста помогли вырастить столько овощей, что кикимора любезно предложила мне немного. Я спросила цену, а Мистирья и Веник замахали руками.
— Что ты, все бесплатно!
— Не возьмем никаких денег!
Я, улыбнувшись, поблагодарила супружескую пару.
— Счастливого дня Сбора урожая! — раздалось за моей спиной, а Мистирья вдруг вскочила из-за стола, увидев Миреллу.
— Счастливого дня Сбора урожая, — ответила я. — Присядешь с нами?
Старушка взволнованно теребила в руках платочек, на локте правой руке у нее висела корзина с тарелками. Мирелла достала одно из блюд и поставила на стол.
— Остаться не могу, обещала подругам праздновать с ними. А это картофельные оладьи к вашему столу.
Я не стала уговаривать бабушку остаться, понимала, что ей будет не по себе рядом с внуком, с которым
