плакала в руках Гермионы, но продолжала вытаскивать серебристые нити воспоминаний. Только закончив с этим, Джинни уронила палочку, прижалась к кудрявой девушке и заревела совершенно по-детски, повторяя только «Мама! Мамочка!». Зая с осуждением посмотрела на Молли и Мюриэль, пытаясь успокоить девочку. Что-то было в книжках про этот Омут… Напрягшись, Зая вспомнила. Получалось, что девочку еще раз заставили пройти через события ее памяти, а это, по мнению девушки было запредельно жестоко.
— Мама, мамочка, — медленно успокаиваясь, Роза или Джинни, тем не менее, продолжала шептать одну и ту же фразу. Гермиона гладила девочку, уставшую от своей же истерики и всего произошедшего настолько, что просто засыпала. Наконец, Джинни повернулась набок, обнимая девушку обеими руками, и тихо уснула.
— Пусть спит… — кивнув Доку, переложившему ноги девочки так, чтобы той было удобнее, Зая продолжила гладить девочку по волосам.
— Что будем дальше делать, товарищи? — тихо, чтобы не потревожить девочку, спросила Гермиона. — У нас на носу очень большая неприятность.
— Большая, чем то, что нас убили? — удивился рыжик, стоявший поодаль и бывший при этом, по-видимому, Фрицем. — Ну жги!
— В этом году, если меня не обманывает мой склероз, — сообщила милая девушка, наблюдая за погруженными в артефакт женщинами. — У нас Турнир Трех Волшебников, в котором будут безуспешно пытаться убить командира, меня и Бура, но последнего так, спустя рукава. В конце этого Турнира возродится некая морда, с которым придется долго и нудно воевать, ибо трудноубиваемое чмо. Потому предлагаю озаботится оружием и выяснить, как магия по толерантности е этому делу.
— Да, повезло нам тебя с собой прихватить, — хмыкнул товарищ майор. — А где взять стволы?
— Да тут народных мстителей, как грязи… — намекнула очень милая девушка, подмигнув красивым, по мнению Дара, глазом.
По мнению военных, мысль была очень хорошей, ибо «народные мстители», зачастую, обладали самым современным вооружением, взрывчаткой, и другими «вкусностями». То есть являлись дорогими спонсорами группы военной разведки. Решив заняться экипировкой с утра, товарищ майор обратил внимание на взрослых представителей семейства. До школы, по идее, оставалось что-то около десяти дней, то есть времени было мало, даже слишком.
Глава 7
— А шрифт готический, кстати, — заметила Гермиона, привыкая к своему местному наименованию. Переход на легенду был слишком резким, да и в книгах девочка выглядела полнейшей дурой, правда в реальности все оказалось, судя по памяти ребенка, не все так просто. — Значит, немцы?
— Или местные подражатели… — задумчиво проговорил Сашка, привыкать к местному имени еще даже не начавший. — Тебе ли не знать… Кстати, товарищи офицеры, надо к местным именам привыкнуть.
— Эти двое, — Фриц кивнул на своего визави. — Сами не знали, кто из них кто, кстати, нам-то попроще.
— Я рыжий! Охренеть… — тихо произнес врач группы. — Кстати, товарищи, надо наши тела глянуть, ибо, если сердце стояло долго, то будут сюрпризы.
— Твою же… — высказался Бур, ставший тоже рыжим, что товарища старшего лейтенанта раздражало — к англичанам он относился не слишком хорошо. — А если версия немцев, то, что это значит?
— Вторая мировая здесь, — начала припоминать Зая прочитанное в «детских книжках», — имела место и среди этих… магов. И Гитлера местного не убили, а заточили в тюрьму. Вполне мог дать и потомство, и всходы. Учитывая, что по некоторым данным, директор школы заднеприводной, а во время той войны был «сердечным другом»…
— Ты хочешь сказать, что они были любовниками? — ошарашенно спросил товарищ майор, помнивший, что нацисты делали с гомосексуалистами. — Вот это плевок!.. Надо внимательно прочитать местную историю.
— Надо, — кивнула девушка. — Ибо по книгам, ни лохматых, ни рыжих на Чемпионате не убивали. Напугали до мокрых трусов, но не убили, а у нас совсем другая сказка получается.
Вывалившиеся из артефакта Молли и Мюриэль смотрели друг на друга остановившимися глазами, не замечая струившихся по лицу слез. Женщины явно пытались прийти в себя и не могли. Зая вздохнула, понимая, что придется выводить из ступора проверенным способом, и кто знает, как женщины отреагируют на битье лица. Один из рыжих близнецов успокаивающе поднял руку, поэтому девушка осталась на месте — Док знает, что делает. Наконец, миссис Уизли длинно всхлипнула, держась за сердце, а Мюриэль все смотрела в никуда, поэтому получила чары от племянницы, исполненные явно с удовольствием.
— Значит, ты теперь для нее мама, — внимательно посмотрела на Гермиону Молли, пытаясь уложить все увиденное в голове. — При этом она тебя просто обожествила.
— Так бывает, мама, — произнес Док, контролируя женщину. — Человек, потенциально могущий не допустить травмирующую ситуацию, становится чуть ли не святым. Особенно, если это погибшая мать.
— Джинни, доченька… — всхлипнула миссис Уизли, медленно приблизившись к спящей девочке. — И что теперь?
— Надо узнать, почему малышка не ходит, — объяснила кудрявая девушка, — озаботиться оружием и подумать, что делать.
— Пойдем, Гермиона, — как-то мягко произнесла женщина, осторожно беря спящую девочку на руки. — Нельзя ей без тебя уже. И тебя проверим еще, и меня, потому что…
— Это был ритуал, мама, — понял, что имела в виду местная мать Алешка. — Но мы поумирали, вот он и разрушился.
— Ритуал? — удивилась предполагавшая чары и зелья женщина. — Но тогда…
— А я тебе говорила! — очнулась Мюриэль. — Ты в Мунго, я в банк. Поттер, за мной!
— Е-есть… — протянул ничего не понявший товарищ майор. — Только с За… с Гермионой надо кого-нибудь из наших.
— Привыкли заботится, — улыбнулась Молли и кивнула, подзывая младшего. — Хорошо.
Дважды взметнулось пламя камина. Док и Фриц грустно посмотрели друг на друга, понимая свои устремления без слов, после чего поднялись, отправившись в свою комнату, ради приведения ее в порядок. До возвращения командиров что-то еще делать было совершенно невозможно. Молли и Мюриэль, похоже, оказались «своими», а так как командиры промолчали, то лейтенанты приняли это за факт.
— Ну и срач! — от души сказал Фриц, отличавшийся некоторым педантизмом. От вида комнаты близнецов товарищу лейтенанту стало несколько не по себе.
— Не то слово… — ответил ему Раппопорт, осматривая место обитания. — Тут не каждый гельминт выживет… Даже представлять не хочу, что творится у девчонок.
— Думаешь, там не лучше? — поинтересовался его рыжий собрат, рукой показывая на кучу чего-то, сваленную в углу.
— Воспитание… — Виктор почесал не самую чистую шевелюру. — Ты по правой стороне, я по левой?
— Да… слушай, а чего ты под пулемет все-таки кинулся? — вспомнил Альберт один непроясненный вопрос.
— Чтобы у тебя шанс был, вдвоем мы бы не прошли, — пожал плечами Док, принимаясь за уборку.
— Мордой я тебя больше не называю, — решил Фриц, начав заниматься тем же. — Тут начать и кончить… Как можно быть такой свиньей?
Ставшие подростками офицеры, споро приводили комнату к военному стандарту, очищая ее от продуктов жизнедеятельности, да и от результатов «опытов» недобитых химиков. Впрочем, уже добитых. Несмотря на то, что рыжие тормозов не имели, а по мнению Фрица, они не обладали еще и мозгом, людьми братья оказались неплохими. Хоть и без царя в голове, но в этом мог быть виноват тот самый ритуал, который без отца точно наложить было нельзя, что значило совсем нехорошие вещи.
* * *
Молли потребовала целителя, лишь только очутившись в приемном покое Мунго. Спорить с явно не стремившейся к долгим разговорам женщиной, не решились. Да и девочка на ее руках, находившаяся, похоже, без сознания, тоже не предполагала дискуссий, поэтому женщину целитель, оказавшийся Гиппократом Сметвиком, знакомым товарищу капитану из книг, принял их незамедлительно. Мужчина был полноват, одет был в темно-желтую мантию, обладал бородкой, синими внимательными глазами… Привычно зафиксировав приметы, Зая приготовилась к истерике дочери. В отличии от Молли, девушка знала, что истерика будет.
— Положите девочку на кушетку, — мягко попросил целитель, нацеливаясь палочкой и в этот момент глаза Джинни раскрылись. Увидев направленную на нее палочку, и не заметив сразу Гермионы, девочка отчаянно закричала. Зая буквально прыгнула к ребенку, закрывая ее собой.
— Тише, маленькая, тише, — обняв сильно дрожавшую Джинни, Гермиона уговаривала ее не бояться. — Это доктор, целитель, он тебе поможет.
— Мамочка… — прошептала моментально успокоившаяся девочка, пока Гиппократ озадаченно рассматривал представшую ему сцену. — Я так испугалась, мамочка…
— Маленькая моя… — прижав вцепившуюся в нее
