— Ты совсем не похож на меня, это хорошо. Мне это нравится.
На прощание они обнялись. Касаясь исхудалого тела отца, Доминик испытал странное, щемящее чувство. Возможно, кровные узы в самом деле дают о себе знать. Хорошо, что удалось усыпить подозрение отца насчет романа с Беллой и заодно защитить ее интересы.
Выйдя на улицу, Доминик внезапно осознал, что слишком много выпил. На него нахлынули воспоминания о близости с Беллой. Ни с одной женщиной ему прежде не было так хорошо.
Подходя к зданию «Хардкастл энтерпрайзиз», Доминик заметил Беллу. Она как раз выходила из двери, почему-то бережно прижимая портфель к груди, хотя раньше всегда носила его в руке.
Кажется, она нашла то, что искала. Белла выглядела довольной. Он повернулся к ней спиной, и она, не заметив его, прошагала вдоль по улице, стуча каблуками.
Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Доминик пошел следом за ней.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Белла вошла в здание Центрального вокзала. Доминик не отставал от нее.
Посмотрев расписание, она вышла на нужную платформу и уселась в поезд. Доминик сел в тот же поезд, но в другой вагон.
Итак, он следит за ней, как и обещал отцу.
Доминик провел рукой по волосам. Ему хотелось позвонить матери и узнать, как прошел визит Тарранта в ее дом. Но ведь она может спросить, куда он едет, а Доминик не сумеет ничего толком объяснить.
Его мать только и твердит, что ему пора жениться и нарожать ей внуков. Мужчина, сидящий за спиной у Доминика, обернулся. И только теперь Доминик понял, что громко смеется.
Может, ему получше присмотреться к Белле? Хотя она не слишком годится на роль жены. Разве можно доверять женщине, которая целует сына босса для того, чтобы заполучить его в союзники?
Выйдя вслед за Беллой на нужной остановке, Доминик заметил, что она направляется к автомобилю яркого цвета и усаживается в него. Доминик забрался в такси и приказал водителю ехать за ней.
Все-таки забавно следить за кем-то.
Белла остановила автомобиль у большого здания и побежала к главному входу. Доминик отпустил такси и пошел за ней. У входа в здание он прочел вывеску «Амбулатория». Это что-то вроде больницы?
Через пять минут Белла вышла на улицу, по-прежнему прижимая к груди портфель. Несмотря на сумерки Доминик заметил, что она уже не так оживлена, а ее шаги замедлились. Белла выглядела расстроенной.
Он преградил ей путь.
— Привет! — Увидев, что она запаниковала, он шутливо прибавил: — Это Доминик.
Белла крепче прижала к груди портфель:
— Что ты здесь делаешь?
— Я следил за тобой. Что это за здание?
Она не двигалась и напоминала статую. Он подошел к ней, чувствуя непривычную тяжесть в груди.
— С тобой все в порядке? Я не собираюсь отправлять тебя в полицию.
Белла сглотнула:
— Я не могу понять, зачем ты здесь. — Она говорила писклявым голоском. — Зачем ты следил за мной?
Больше всего Доминик хотел сейчас поцеловать ее.
— Что это за здание? — снова спросил он.
— Больница. — Голос у нее совсем сорвался. — Здесь моя мама.
— Она заболела?
— Доктора не знают точно, что с ней. Никакие лекарства ей не помогают, — она продолжала держать у груди портфель, будто щит. — После смерти моего отца в прошлом году она постоянно на нервах.
Внезапно до Доминика дошло.
— Это психиатрическая клиника?
— Да.
Доминик нахмурился, чувствуя сострадание к Белле.
— И ты надеешься, что, заполучив бумаги отца, тебе удастся вытащить отсюда мать?
— Мне сейчас не до смеха, понял? Сейчас я не выдержу твоих шуток, — прошептала Белла.
— Я не шучу. Что произошло? — он подошел ближе, вглядываясь в ее лицо.
— Мне не позволили ее увидеть. Я хотела только сказать ей, что… — Белла поджала губы.
Доминик знал, что она имеет в виду. Она нашла то, что искала.
— Медсестра сказала, что моя мама объявила голодовку.
Доминик стоял напротив Беллы, подавляя желание обнять ее. Сейчас он не хотел пугать ее.
— Она не ела уже три дня! Ей пытались поставить капельницу, но она все время вытаскивает иглу из вены… — Белла закрыла лицо ладонью.
Не сдержавшись, Доминик коснулся ее рукой, но она вздрогнула и сделала шаг назад.
Их взгляды встретились, и какое-то время оба молча смотрели друг на друга. Доминик снова коснулся ее руки, и на этот раз она не отдернула ее.
— Маму поместят в изолятор, — прошептала Белла.
— Боже! — Доминик взял у нее из рук портфель, поставил его на землю и обнял Беллу. Она была слишком сильно взволнована, чтобы сопротивляться. Доминик чувствовал, как его сердце наполняется неизвестными ему ранее эмоциями. Ситуация вышла из-под контроля, и он не знал наверняка, что делать дальше. Он поглаживал Беллу по спине, желая успокоить. Спустя какое-то время она расслабилась, но ее руки все еще дрожали.
— Давай я отвезу тебя домой, — предложил он. — Ты покажешь мне дорогу, хорошо?
Она кивнула. Он поднял с земли и подал ей портфель.
Приехав домой, Белла не сопротивлялась, когда Доминик последовал за ней.
— Чем это пахнет? — спросил он, подходя к двери.
— Это ночные фиалки. Их цветы раскрываются ночью, — сказала она.
Включив освещение, Белла провела Доминика по коридору в кухню. Несмотря на обилие посуды, кухня казалась унылой.
— Ты здесь живешь?
— Нет, я приезжаю сюда по выходным, а вообще у меня есть квартира в центре города.
Из любопытства Доминик открыл холодильник и увидел в нем пачку питьевой соды, две головки чеснока и немного кетчупа. Он удивленно поднял брови и, пожав плечами, закрыл дверцу холодильника.
— Я не ждала гостей, — сухо сказала Белла, прошла в гостиную и включила свет. Гостиная оказалась уютной: вышитые коврики, диванчики, фото в посеребренных рамках. На снимках — улыбающаяся семья: высокий мужчина, стройная хорошенькая женщина и пухленькая девочка в очках.
— Пора убрать отсюда эти фотографии. Они меня бесят.
— Почему бы не вспоминать хорошие времена? — спросил он.
— Эти воспоминания мучают меня. Мы с родителями были очень близки. Они были моими лучшими друзьями. Сейчас моя мама даже не хочет возвращаться домой.
— У нее были проблемы с психикой до смерти твоего отца?
— Время от времени случались депрессии, но она справлялась с ними. После смерти отца у нее будто земля ушла из-под ног. Она не верит, что снова может быть счастливой. — На ее большие глаза навернулись слезы. — Если честно, то у меня очень часто такое же настроение.
— Но ты же не собираешься сдаваться на милость судьбы?
