вину, как на нечто чуждое нам, независимое от нас и враждебное нам? Пусть даже был сторонний соблазн, тут-то и следовало показать свою твердость. Что за добродетель, если при первом малом препятствии и искушении мы поддаемся и отступаем? Когда один присутствует и молчит — какая тут добродетель? А когда тысячи соберутся и так тихо, как бы один тут был или будто никого нет — вот истинная добродетель?! Ужели ж у нас дух благочестия так подвижен, что от малого стороннего приражения[21] наш брат приходит в смятение, сам возмущается и все вокруг возмущает, подобно воздуху, который легко колеблется и колеблет все, что в нем? Если так, то не велика похвала наша.
Если не велика похвала, то надо озаботиться увеличить ее, то есть надобно так утвердить свой дух в благоговеинстве, когда бываем в храмах Божиих, чтоб его ничто не могло колебать и возмущать, чтоб он был как камень среди моря, в который волны бьют, а он стоит, или как какое твердое здание, вокруг которого в бурю ветреную воздух в смятении, а оно стоит неподвижно. Стяжевается такая добродетель неленостным упражнением в ней; упражнение же сие уместно только в храме. Благоговеинству в храмах можно научиться только благоговейным в них стоянием. Ходи чаще в храм и всякий раз напрягайся хранить в нем благоговение. Этим приобретешь навык благоговейного стояния и стяжешь дух благоговеинства, который потом пребудет в тебе и вне храма и всю жизнь преобразует. Вот этому и положи отселе научаться, кто еще не научился.
Не думайте, что хранить благоговение есть дело трудное и тяжелое. Нисколько. Благоговение, когда придет, само себя соблюдает и облегчает собою самое стояние в храме. Когда дух в благоговении, то в храме он на своем месте и в своем чине, и ему сладостно пребывать в нем. Отчего иной самую долгую службу простоит и, когда кончится она, жалеет, что скоро кончилась? Ему бы не хотелось выходить из церкви, он нашел тут рай сладости — с той минуты, как вступил в благоговейное состояние. Видите, какое благо в наших руках, как оно к нам близко, будто само просится к нам.
Дух благоговения тотчас осенит нас, как только мы понудим себя предрасположиться к нему. Себя надо взять в руки и добре править собою всякий раз, когда вступаем в храм.
Начать сие самоуправление надо с упорядочения мыслей. Вступая в храм, все помышления отстрани, упраздни ум и сосредоточь внимание в себе. Это первое. Затем надобно прогнать всякую заботу житейскую и сердце свое отвлечь от всякого пленения и пристрастия — сделать так, чтоб оно ничем не было в эту пору связано и ни к чему не привязано. Заметьте, что эти три: рассеяние, забота и пленение суть враги, разрушители благоговейного молитвенного настроения. Пока они есть, не ждите молитвы. Потому их прежде всего и надо прогнать, или непрестанно прогонять, потому что они поминутно будут нападать, как докучливые насекомые. Еще с утра дома начните борьбу с ними, которую усугубляйте, входя в церковь, и во все время стояния в ней не давайте себе послабления. Как тут быть с собою, само дело научит — только поусердствуйте и потрудитесь.
Отрешив, таким образом, свой ум, душу и сердце и содержа себя в этом отрешении, утвердите себя в мысли, что вы стоите пред лицем Господа, Который видит вас и все, что в вас. Это главное в молитве действие — стать вниманием в сердце и созерцать Господа, не имеющего, однако ж, вида и формы, иначе — пребывать в памяти Божией, или в присутствии Божием. У становясь так, припадай затем всякий к стопам Господа в сердце своем и изливай пред Ним душу свою… Сознавай и чувствуй нужды свои и изъявляй их всевидящему и всеблагому Господу с детскою простотою и верою. В этом — сердце молитвенного к Богу обращения! Слабо или глухо вопиют к Господу, потому что не чувствуют тесноты. Кто чувствует сию тесноту, тот бывает докучлив в молитве, и Господь любит такую докучливость. Она поддерживает постоянство в молитве, а постоянство в молитве возгревает сердечную теплоту — этот плод молитвы и вместе неистощимый ее источник. Теплотою сей меряйте все — и благонастроение к молитве, и успех ее. Ее и добивайтесь. Радостно принимайте первые ее проявления и усугубляйте труд — к хранению и увеличению ее. Теплота эта и мысли сосредоточит сильнее, и припадание к Богу заставит производить неудержимее, и весь труд молитвенный усладит, увеличит и укрепит. Так собрав внимание, стань в сердце пред лицем Господа и припадай пред Ним, изъясняя нужды свои, пока согреется сердце, а согреется — еще более припадай, и так далее.
Это должно происходить внутри — в душе. Но в то же время и тело надо держать в соответственном положении. Стань на свое место и стой, не распуская членов. Не вертись туда и сюда и не блуждай очами, держи их на святых иконах или на священнодействиях, клади поклоны согласно с движением духа твоего, одного остерегаясь, чтоб не смутить как-нибудь других молящихся с тобою.
Просты эти правила, а без соблюдения их внимания не поддержишь, бодренности не сохранишь и сердца не согреешь. Хоть это составляет только внешнюю, назовем так, обстановку молитвы, но с ней надо начать, и вместе с ней и душу свою направлять как следует.
Так благонастроив душу и тело свое поставив в чин, внимай тому, что читается, поется и совершается. Во всем этом пища молитвенного духа. Внушаемое словом и священнодействием прилагай к себе и соответственные тому возбуждай чувства и расположения. Слово само понятно, а что должно помышлять при том или другом действии, это надо наперед узнать и здесь только воспоминать. Все имеет свой смысл и есть символ или образ духовного. Всему внимайте от начала до конца, паче же в то время, когда совершается таинственная жертва наша. Литургия не молитва только есть, но и жертва: и вы не зрителями только быть призываетесь сюда, но и участниками в жертве. Жертва сия есть умилостивление о грехах наших. Смешайте с нею и свою слезу покаяния и сокрушения. Она вознесет ее к престолу благодати и низведет вам всепрощение. Наша жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Но забудьте наипаче возгревать сии чувства всякий раз, как слышите: «Тебе поем… и молим Ти ся, Боже наш».
Если сохраним все прописанное, то несомненно возгреем в себе дух благоговеинства. Когда же
