Санитары вышли из палаты. Открыв глаза, Малов увидел Мавлюдова и встрепенулся. Он затряс головой, пытаясь собраться с мыслями.
– Ничего, я тебя не тороплю, задумайся над своим положением, – сказал Азат «миролюбиво». – Только не упусти из виду, что у тебя нет другого выхода. Не забери я тебя из НКВД, тебя давно бы уже в живых не было. А здесь ты поживёшь ещё, правда, в не комфортных условиях.
– Пока я жив, вы не возьмёте из меня и капли крови, упыри, – прошептал Кузьма разбитыми, распухшими губами.
– Нет, ты не жив, не обольщайся, – хихикнул Азхат. – Ты уже осуждён и расстрелян. Твоё дело сдано в архив. Оно закрыто в связи с приведением приговора в исполнение. Так что ты уже не человек, а донор. Ты жив лишь потому, что мне нужна твоя уникальная кровь, а не ты, со своим огромным телом и куриными мозгами!
– То, чем ты занимаешься, – это преступление, – прошептал Кузьма. – А ты кровавый убийца, «товарищ Рахимов»!
– Нет-нет-нет, ты заблуждаешься, строптивый «покойничек»! – воскликнул Мавлюдов и рассмеялся. – Всё, что я делаю, вполне законно, лаборатория существует официально и принадлежит Академии наук! Мне не страшна никакая проверка, поверь мне. И даже не мечтай, я никогда не попаду в списки «врагов народа» и не уподоблюсь тебе!
Кузьма ухмыльнулся.
– А не слишком ли ты самоуверен, мерзавец? – произнес он едва слышно. – Твои действия, творимые над людьми, просто не могут быть законными.
– Ну-у-у… Признаюсь честно, я немного закон переступаю, но в разумных пределах, – захихикал Азат. – И мои действия не причиняют нашему Советскому государству никакого вреда.
– Это ложь! Ты оправдываешь сам себя! – возмутился Кузьма. – Жаль, что не могу дотянуться до тебя и придушить без сожаления, как жалкого курёнка!
Азат выпрямился и присел на прикрученный к полу табурет.
– Знаешь, а меня прямо-таки распирает злорадство, – сказал он, закидывая ногу на ногу. – Ты настолько крепко осел в моём подвале, что никогда не выберешься из него. Я не нарадуюсь этому!
– Ты собираешься меня умертвить? – спросил Кузьма. – Так чего тянешь? Я всё равно не позволю брать из меня кровь, даже не рассчитывай на это!
– Надо будет, возьмём, – заверил его Мавлюдов. – Даже твоя медвежья сила не сможет помешать мне!
– Тогда тебе придётся меня убить.
– Нет-нет, до этого не дойдёт.
– Но я буду защищаться до конца!
– И каким же образом? Пристёгнутым к кровати?
– Я руки на себя наложу.
– Не получится, за тобой день и ночь будут наблюдать мои люди!
Кузьма замолчал, ему нечего было сказать издевающемуся над ним негодяю. Он лишь тяжело дышал и не сводил с Азата полного ненависти взгляда.
– Ага, вот таким ты мне нравишься! – снова рассмеялся Мавлюдов. – Загнанный волк в клетке! Ты, наверное, жизнь бы сейчас отдал, чтобы дотянуться своими ручищами до меня? Но я не могу тебе это позволить. Теперь ты всецело в моей власти, и мы будем с тобой «творить добро» совместно!
– Добро? О чём ты говоришь, мерзавец? – прошептал возмущённо Кузьма. – Тебе не дано знать, что это такое!
– Ну-ну-ну… В каждом человеке есть добро и зло. Только вот зла во мне больше!
– Тогда о каком добре ты здесь вякаешь? Ты же…
Не дождавшись, когда Малов закончит фразу, Азат показал ему кукиш и заговорил сам.
– Твоя очень редкая, а потому ценная кровь нужна людям! Я буду выбирать её из тебя и вливать им!
– И скольких ты собираешься излечить с помощью моей крови? Страждущих много, а я один.
– Да, жаждущих вылечиться предостаточно. Например, от лейкоза очень много. Но среди них есть и такие, кого я называю избранными! Вот мы с тобой будем спасать именно их.
– Негодяй… Ты хочешь зарабатывать на моей крови? – хрипло рассмеялся Кузьма. – Ты собираешься её вливать…
– Очень влиятельным людям, – продолжил Азат. – Мне нужны большие, нет, просто огромные связи, а не большие деньги! Иметь много денег в нашей стране непозволительно. Их просто некуда тратить. Начнёшь шиковать – наживёшь неприятности. А я не хочу злить людей и привлекать к себе лишнее внимание. Людская зависть и злоба – вот наивысшее зло! И я не хочу связываться с этим пороком. Имея большие, надёжные, крепкие связи, я буду иметь огромные возможности. И… Впрочем, чего это я тебе, жалкой лабораторной крысе, всё рассказываю? Увидит кто, сочтут за ненормального, а я не имею права рисковать своей незапятнанной репутацией, это повредит не только моей карьере, но и…
Не договорив, он махнул рукой и вышел из камеры, оставив Кузьму наедине с отчаянием и горькими мыслями.
* * *
Мёртвое тело Альбины унесли санитары, и Алсу провела остаток ночи в одиночестве. Думая о Кузьме, она пыталась убедить себя, что всё образуется. Но беспокойство и тоска не покидали её. Образ умершей соседки неотступно стоял перед глазами, вытесняя мысли о муже.
Утром за ней пришёл санитар и велел следовать за собой.
Ни живая ни мёртвая женщина прошла по коридору, медленно поднялась по лестнице и, оказавшись перед дверью кабинета, замерла. Ей вдруг захотелось заплакать, но санитар распахнул дверь и подтолкнул её в спину.
Мавлюдов встретил её хмурым взглядом и указал рукой на стул:
– Проходи, присаживайся, «дорогая».
– Нет! – вырвалось инстинктивно у Алсу. – Я не хочу видеть тебя!
– Твоё нежелание ровным счётом ничего не значит, – ухмыльнулся Азат. – Здесь выполняются мои приказы и прихоти! Так что «добро пожаловать», дорогая моя!
Алсу закрыла глаза. Ей стало дурно, а кровь отхлынула от лица. Мавлюдов схватил ее за руку и швырнул на пол, но женщина успела схватиться за спинку стула.
– Ну и? – спросил он. – Что говорила твоя соседка перед тем, как подохнуть?
– Я… ты… – Алсу с трудом проглотила слюну. – Я…
– Что она говорила тебе, выкладывай! – закричал вдруг Азат. – Я хочу знать, почему она отравилась и где взяла яд.
– Она ничего не сказала мне про это, – успела пролепетать Алсу, как сильный удар по лицу опрокинул её на пол.
– Врёшь! – взревел в ярости Мавлюдов. – Я хорошо знал эту болтливую стерву, и быть того не может, чтобы она не делилась с тобой своими мыслями! – Он принялся в остервенении избивать несчастную женщину руками и ногами, изрыгая чудовищные проклятия.
Азат истязал Алсу чуточку больше, чем намеревался. А когда запал спал, тяжело дыша, спросил:
– И… чего ты дожидаешься от своего заточения? Может, тоже хочешь подохнуть, как муха, так скажи?
Алсу встрепенулась и приподняла голову. Азат, сам того не желая, не смог подавить внезапно охватившее его волнение. Испуганным движением он провёл пальцами по пуговицам халата и, желая замаскировать замешательство, сказал:
– Не рекомендую демонстрировать мне свою гордыню… Здесь такие, как ты…
Дверь кабинета распахнулась. Вошёл человек в белом халате и с такого же цвета лицом. Едва переступив порог, он сказал:
– Выслушаешь меня, Азат Гумарович?
Лицо Мавлюдова вытянулось, и он сразу же утратил интерес к лежавшей на полу Алсу.
– Ну, выкладывай, что стряслось.
Вошедший, растерянный и подавленный одновременно, едва смог выдавить из себя:
– Умерла мать товарища Дымова…
Мавлюдов подался вперёд и, ничего не понимая, уставился на коллегу.
– Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? – побледнев, выкрикнул он.
– Только сейчас подохла старуха.
– И что, нельзя было её спасти?
– Делали всё возможное, но…
В кабинете повисла мёртвая тишина. Мавлюдов выглядел растерянным ребёнком, над которым нависла реальная опасность, и он не знает, как избежать её.
Молчание нарушила заглянувшая в кабинет медсестра.
– Азат Гумарович, к вам на приём просится очень важный товарищ, – сказала она. – Он требует немедленно провести его к вам и ничего не хочет слышать о вашей занятости.
– Хорошо, приведи его, – сказал Мавлюдов и, повернувшись к замершему посреди кабинета коллеге, спросил: – Кто ещё знает про смерть старухи кроме нас с тобой?
– Не знаю, я зашёл в палату и застал её мёртвой, – вздохнул тот, смахивая платочком пот с лица. – Я сразу же запер палату на ключ и бегом к вам.
– От чего она могла умереть? – спросил Мавлюдов. – Она же…
– Ей перелили кровь Сафроновой, – ответил осторожно доктор.
– Так она же подохла, чёрт вас всех подери!
– Она ночью подохла, а днём её кровь перелили старухе.
– Значит, пациентке перелили отравленную кровь?
– Выходит, что так, – лицо доктора сделалось пепельно-серым. – Простите, Азат Гумарович, недоглядели. Кто же предположить мог… У Альбинки ведь уже много раз кровь выбирали.
– Чем отравилась Сафронова, установили? – прорычал злобно Мавлюдов. – Как она раздобыла яд? Кто ей дал его?
– П-понятия не имею, – опустил голову доктор. – Может, она как-то украла яд в лаборатории?
– Как она могла это сделать? – наседал яростно Мавлюдов. – У нас что, проходной двор? Яд повсюду валяется без присмотра и любой может взять его?
