что брюхо,
Вам нос, что навоз.
Не трогайте Веру,
Мне Вера жена.
И знайте вы меру
Вам мера не Вера
И Вера не мера,
Мне мера жена.
Вы немцы, не люди
Ваш Гитлер – творог.
Пред вами на блюде
Протухший пирог.
И в том пироге
Я с женою лежу
На немцев с тревогой
С пироги гляжу.
84. «И скалы не пляшут, деревья схватив…»
И скалы не пляшут, деревья схватив
И речка летит, устремляясь в залив,
И речка стреляет собой сквозь года,
И речка гремит, и машет вода.
И берег трясётся, разлуку отведав
И берег несётся с водою туда,
Где вода и беда и с бедою вода,
А в воде невода, в неводах лебеда,
В лебеде человек тишиной пообедав,
В лебеде человек, человек этот я.
Как попал я сюда? Как попался с водою?
Как возник в тростнике? Как познался с бедою?
Человек этот я. А вода та беда,
А с бедой лебеда, в лебеде невода.
А скалы уж пляшут, деревья схватив.
И речка летит, стреляя в залив,
И речка стреляет сквозь годы собою,
И речка гремит, и машет водою.
И берег тоскует, бедой пообедав,
И берег трясётся разлуку отведав.
И вместе с бедою стремится туда,
Где вместе с бедою несётся вода,
Где вместе с разлукой трясётся беда.
85. «Камень камню сказал…»
Камень камню сказал,
Ветер ударил об ветер,
Наклонился вокзал
Ничего не заметив.
Камень камню – нахал
Ветер ветру – покойник,
Гусь Петрову махал,
Мать мычала в подойник.
86. «Пермяцкой Альдонсы лицо…»
Пермяцкой Альдонсы лицо,
Воровка с рукою в квартире,
Но вышел уж вор на крыльцо,
Шаги Дон Жуана в сортире.
Корова плетётся под поезд,
На рынке творог и трава,
Идет Дон-Кихот по дрова
Корова плетётся под поезд.
87. «О мальчик, огурчик, Залупа…»
– О мальчик, огурчик, Залупа!
Сказала какая-то дама
И засмеялася глупо.
У дамы не все были дома.
В трамвае безумном урод
Спешит воровать в огород,
Да супчик с рукой по карманам.
По улицам ночь без обмана
И спит Рабинович с женой
К стене повернувшись спиной.
Вдруг на углу у киоска
Прижав к себе недоноска
Красавица рыжая блядь
Кого-то ведёт на кровать.
Как сука завыла труба.
Озябли в тревоге дома.
В трамвае безумный урод
То уши закроет, то рот
Рукой на меня показал
И что-то неслышно сказал.
88. «Хам, ну-ка, подь…»
– Хам, ну-ка, подь, —
Баба бабьим ртом.
– Что тебе, господь,
Лучше я потом.
На лбу таракан.
Баба подняв подол
Напустила целый стакан.
Баба подняв подол
– Ну-ка, ты, нахал
Иди-ка сюда, подь.
– Что тебе, господь
Лучше я потом.
89. «У реки заболела рука…»
У реки заболела рука
И сердце заныло.
И запела нагая река
О том что немило.
И запела нагая Ока.
А воды по водам текут
И камни на камни бегут.
В неводе девичье сердце
Как блюдце.
Речное скользкое сердце
В руке у меня
И не бьётся.
А воды о воды стучат,
А камни с камнями молчат.
Два берега сжались
Оку прищемив.
90. «А над папой провода…»
А над папой провода.
Вдруг кобыла в поворот.
Нина – чёрная вода.
Гоголь белый у ворот.
Гоголь белый у ворот.
Губы синие в компоте.
На кобылу криво рот.
Нос во мгле, ноздря в заботе.
91. «У рыбы есть ум…»
У рыбы есть ум,
У птицы лицо,
У мамы Наум,
У папы яйцо.
92. «Девушка рыжая как собака…»
Девушка рыжая как собака
Облизала меня недалёко:
– Я люблю тебя, человека,
Ты мой милый, ты мой Алёко.
93. «Ручей уставши от речей…»
Ручей уставши от речей
Сказал воде что он ничей.
Вода уставшая молчать
Вдруг снова начала кричать.
94. «Сезанн с природы не слезая…»
Сезанн с природы не слезая,
Дома и ветви свежевал.
Вот в озере с волны снял кожу.
И дуб тут умирая ожил.
Трава зелёная в слезах.
И в тополе большая рана
Кричала голосом барана.
С домов на камни боль текла
И в окнах не было стекла.
А в рамах вечно ночь застряла
И всё как гром и как стрела.
Душа и человечье тело
И небо вдруг окаменело.
95. «Какая тревога на сердце простом…»
Какая тревога на сердце простом.
Умерли гуси в ветре густом.
Остались без веток пустые кусты.
Висели без рек бесстыдно мосты.
Вдруг море погасло.
Ия
Остался без мира,
Как масло.
Примечания
Все тексты, кроме специально оговорённых случаев, печатаются по автографам. Рукописи со стихами Г.С. Гора были обнаружены родственниками после смерти писателя в 1981 г. Автографы были перепечатаны его дочерью, Лидией Гор, а машинопись в нескольких копиях распространена среди знакомых литераторов – так, стихи получили Д.А. Гранин, Л.Н. Рахманов, С.Б. Ласкин; одна из копий этой машинописи хранится в ОР РНБ[13].
В
