С восстановлением памяти процесс также подходил к своему завершению, так как сны теперь мне почти не снились или снились очень редко. Нужно отметить, что я родился в тысяча девятьсот сорок восьмом году, еще в те времена, когда на территории нынешней России люди строили коммунизм. За свои шестьдесят три года мне довелось немало увидеть и пережить и, хотя сейчас я смотрел на свою жизнь новыми глазами, мне было жалко Советский Союз, во времена которого прошла моя молодость. Родился я небольшом сибирском поселке, где закончил школу и, получив диплом о среднем образовании, отправился поступать в Медицинский Институт. В первый год поступить мне не удалось, низкий уровень знаний мне этого не позволил. Трудности меня не остановили, я поступил на рабфак подготовительного отделения при институте, но повторить попытку не успел, так как на следующую весну меня забрали на службу в ряды Советской Армии, которой я честно отдал два года. Демобилизовавшись со службы, я вновь повторил попытку и мои усилия не пропали втуне, я стал обычным советским студентом, а потом и врачом.
Окончив институт, я, как и сотни других выпускников, получил распределение в обычную районную больницу. Жизнь в то время была гораздо проще и легче, поэтому уже через год, закончив интернатуру, я женился и завел семью. Первый брак был неудачным и закончился разводом, так как я много времени проводил на работе, мало уделяя времени молодой жене. Впрочем, мое поведение было оправдано тем, что я старался отточить свои навыки врача и заработать лишнюю копейку для своей семьи. Молодая жена мои стремления полностью разделяла, но оставаться одной по ночам, когда я дежурил в больнице, совсем не хотела. Детей у нас не было, поэтому развестись мне удалось без особых проблем, так как отращивать ветвистые рога мне совсем не хотелось. Я счел, что с меня хватит и пары небольших рожек, которые у меня отрасли на второй год семейной жизни. Полное фиаско в семейной жизни, неожиданно оказало благоприятное воздействие на профессиональную деятельность и меня уже через год после развода пригласили на работу в хирургическое отделение городской больницы областного центра.
Второй брак был удачным, так как к женщинам я стал относиться с осторожностью, что позволило найти мне человека, способного прожить со мной до седых волос. Супруга, как и я, была врачом, что предполагало между нами полное взаимопонимание. Появились дети, а потом и внуки. В жизнь пришел достаток, даже несмотря на бушующую в стране перестройку, хотя это и было в те времена совсем не просто. К этому времени я уже работал в Областной Клинической Больнице и занимал должность заведующего хирургическим отделением. Мы имели четырехкомнатную квартиру в центре города, машину, дачу и все то, что являлось атрибутами нормальной и даже успешной жизни. Перестройку мы смогли пережить без особых потерь, как и начало развития капитализма на территории бывшего Советского Союза, хотя и супруге пришлось пожертвовать своей профессией в угоду предпринимательства, принявшего в те годы гигантский размах. В то время торговала вся страна, начиная с любой пенсионерки и кончая крупными политическими деятелями, распродававшими ресурсы и предприятия огромной страны, разваливавшейся буквально на глазах. Естественно, что те, кто стоял у руля, имели гораздо больше возможностей, чем те, кто выращивал на даче лучок, продавая его на рынке, чтобы свести концы с концами. Мы с супругой были обычными врачами, поэтому звезд с неба не хватали. Супруга стала владельцем трех аптек, что позволило нам дать образование дочери и сыну. Впрочем, со смертью жены, аптеки были проданы, так как заниматься ими сам, я не захотел. Вера Васильевна Строева оставила меня два года назад, погибнув, как и я, в автокатастрофе, причем за рулем машины, в которую врезался КамАЗ, был я. С этого момента я зарекся садиться за руль, но, мне это не помогло, так как я ушел из жизни тем же путем, что и моя покойная супруга....
Нельзя сказать, моя прошла жизнь была неудачной, но и ничем особым она от жизни обычных людей не отличалась. Сейчас, находясь в теле паренька, я совсем не воспринимал эту жизнь как свою, так как я всего лишь ее помнил, утратив часть мелких воспоминаний, что позволило пережить ее вновь, как свою, но ту, что осталась у меня позади и никогда не вернется. Память и чувства, переживаемые людьми, являются той границей, которая позволяет им осознавать себя тем, чем они являются. Пропустив через себя свою жизнь и, не заостряя внимание на чувствах, я смог с новых позиций взглянуть на то, что осталось у меня за плечами и начал осознавать то, что в данное время являюсь уже не тем, Артемом Викторовичем, что вышел из больницы и попал под машину. Сейчас мое сознание пережило смерть и имело опыт, который Артему Викторовичу Строеву было никогда не понять, так как его сознание не убивало "призраков" в мерцающем тумане, а его тело не умирало в канализации, поедая сырую плоть грызунов, ради того, чтобы остаться живым....
В любом случае я был благодарен Артему Ивановичу за то, что его сознание и память стали той базой, на которой смогло образоваться мое сегодняшнее восприятие действительности. Обновленный Артем Иванович, образованный из цельной личности земного врача, осколков воспоминаний Дарса де Кампа, тринадцатилетнего подростка, и сплава пережитого мной опыта, когда я осознавал свое энергетическое тело, мне нравился больше. Я невольно отделял себя сегодняшнего от себя вчерашнего, так как чтобы остаться живым, мне пришлось серьезно побороться за сохранность моей личности и целостность сознания и, эта борьба была, прежде всего, схваткой с самим собой. Артем Иванович Строев оказался не готов к восприятию той действительности, через которую мне пришлось пройти, чтобы выжить, и как бы странно это не звучало, я воспринимал его сейчас своим отцом, так как именно его сознание легло в основу того, что я представлял собой сейчас. Подобный выверт моего сознания, так как я по прежнему был Артемом Ивановичем Строевым, позволял мне отделить себя от прошлого и заняться настоящим и будущим, не оглядываясь на то, что у меня позади. Дети и внуки у меня были устроены и жили своей жизнью. Для них я погиб в автомобильной катастрофе и наверняка был похоронен. На Земле меня больше ничего не держало. Сейчас я имел тело подростка, которому через пять месяцев исполниться четырнадцать лет и, впереди у меня была жизнь, тогда как у меня вчерашнего жизнь шла к закату, что не могло не наложить отпечаток на него.
Обдумав все еще и еще раз и, пробежавшись по своим воспоминаниям и достижениям сегодняшнего дня, я решил что у меня есть два пути. Первый заключался в том, чтобы продолжить жизнь в канализации и начать охоту на ее нижних этажах, что могло ускорить мое развитие, так как там было очень опасно. Второй путь вел меня на первый ярус, где тоже было все не так просто и легко, но там было общество людей, в котором мне предстояло жить и, в которое требовалось вписаться и вжиться, став среди них своим. Можно было совместить оба пути, продолжая жить в коллекторе и делая вылазки вниз и вверх, но мне порядком надоела канализация и однообразная пища, поэтому я решил в пользу второго варианта, решив сделать первую вылазку в Мегаполис. По моему мнению резерв быстрого развития я полностью исчерпал, а ждать качественного скачка было делом долгим. Следовало сделать следующий шаг вперед и, если меня ждала неудача, то откатиться назад, чтобы проанализировать свои действия и найти ошибки. По большому счету я ничего особо не терял, появившись в городе, так как всегда имел возможность отступить или залечь на дно в канализации....
Будущего я не боялся, так как во мне вновь проснулся интерес к жизни, которую следовало познать. Я готовился к схватке с реальностью и надеялся, что смогу в этом мире добиться своего места под солнцем, причем в самом прямом смысле, так как находился в канализации, куда солнечные лучи не заглядывали никогда. Я "видел" сейчас в окружности с радиусом в пять метров, а учитывая, что мог на такое же расстояние атаковать, то убить меня было не так и просто, так как я начал чувствовать мысли грызунов и различать когда они испытывают ко мне агрессию, а когда просто бегут мимо по своим крысиным делам. Это не было явным чтением мыслей, но понять настрой крысы я вполне мог и надеялся, что так же будет и с людьми. Впрочем, на свои экстрасенсорные возможности я надеялся мало, так как не собирался убивать с их помощью людей. На первых порах у меня стояла задача как можно незаметней влиться в современное общество. Для осуществления этой цели мне следовало найти спокойное место, откуда можно было спокойно наблюдать и понять местные тенденции и законы, выработать определённый план, осуществив который, я с наименьшими потерями вольюсь в жизнь мегаполиса. Обдумав ситуацию со всех сторон, в уличную банду мне возвращаться не хотелось, я решил вернуться в школу-интернат. В современном обществе совершеннолетие признавалось по достижению ребенком возраста шестнадцати лет. Мне было неполных четырнадцать, поэтому впереди у меня было больше двух лет, пока я обрету обычные гражданские права и юридическую состоятельность.
