– Ну, посмотрим, как пройдет пятый раунд.
– И смотреть нечего. В пятом они и драться уже не будут.
– Почему?
– В последнем раунде дерутся очень редко. И в основном европейцы. У тайцев основными считаются второй, третий и четвертый раунды. После этого они уже знают, кто из них выиграл. После четвертого раунда в большинстве случаев бой считается состоявшимся. А если результаты известны, чего ради они будут разбиваться? Берегут себя для следующих боев.
И действительно, выйдя на последний раунд, боксеры работают очень вяло. Зрители на трибунах тоже теряют к ним интерес и переключают свое внимание друг на друга и на ставки к следующему бою. Судья-хронометрист дает гонг не после третьей, а после второй минуты. Для всех бой уже состоялся и его исход ясен. Рефери быстро обходит боковых судей, собирает записки. После этого он направляется в угол к боксеру в синих шортах и быстро, без всяких церемоний поднимает ему руку. Боксер встает на колени и поклонами благодарит судей. Бой окончен. Я понимаю, что в судействе разбираюсь «никак». Теперь ясно, почему нас в тренировочном лагере предупреждали, что судейство в Таиланде значительно отличается от европейского.
Несколько обескураженный, я иду в раздевалку к своему боксеру. Он садится на стул. Вместе со мной в этом бою Чингиза будут секундировать тайцы, которые готовили его к этому поединку. Они начинают бинтовать ему руки. Сначала кисть руки немного массируют. После этого обклеивают ее короткими полосками лейкопластыря. Когда создан корсет, призванный укрепить кисть руки, делают из пластыря 10 скруток длиной сантиметров по 8. Скрутки в 2-3 слоя укладываются на ударную поверхность головок пястных костей кулака. Таким образом, получается выступ, а кулак по своей форме напоминает кастет. После этого секундант берет плотный марлевый бинт и плотно же обкручивает им кисть руки. В конце вся конструкция опять укрепляется лейкопластырем. К этому моменту в раздевалку приносят перчатки и халат красного цвета. И то и другое выглядит весьма затертым и поношенным. Халат пропитан растиркой, потом и вазелином. Перчатки мокрые: в них сегодня уже дрались. Похоже, в них дрались на протяжении как минимум последнего месяца. Сколько в них унций веса, непонятно, но выглядят как «шестерки». Кроме того, они уже хорошо разбиты и по внешнему виду напоминают блинчики – перчатки для работы на снарядах. По-видимому, у противника перчатки такие же.
Чингиза укладывают на стол и начинают массировать, обильно поливая тело растиркой и немного вазелином. После того как массаж окончен, боксер считается готовым к бою. Я предлагаю ему выполнить несколько разминочных упражнений. Тайцы смотрят на нас с усмешкой и удивлением. Профессионалы в Таиланде перед боем специальной разминки не проводят. Чингиз выполняет несколько упражнений на растяжку. На него надевают халат и завязывают перчатки. Шнуровку перчаток сверху прикрывают обыкновенной липкой бумажной лентой. В этот момент за стенами раздевалки раздается особенно громкий шум зрителей. Я выхожу к рингу и вижу, как из-под канатов вытаскивают обездвиженное тело боксера и укладывают на носилки. Бой закончился нокаутом в третьем раунде. Мой товарищ сообщает, что «красный» пропустил боковой локоть навстречу.
Теперь наш черед выходить на ринг. Иду к Чингизу и надеваю ему на голову манконг (рис. 3.1). Несколько слов для настройки на бой. Чингиз закрывает глаза и некоторое время стоит молча и не двигаясь – настраивается. Наш выход.
Рис. 3.1
Боец в манконге
Подойдя к рингу, останавливаемся. Наш угол залит кровью, оставшейся от рассечения в прошлом бою. Появляется таец с ведром воды и губкой, быстро наводит порядок. Чингиз молча смотрит на кровь в своем углу. Я с иронией думаю: «Как раз то, что нужно тринадцатилетнему мальчику для хорошего эмоционального настроя перед выходом на ринг».
В углу напротив появляется противник в синем халате. Он выглядит чуть старше Чингиза, но по весу такой же. Я поднимаюсь на ринг, провожу руками по верхнему канату и складываю ладони у лица для короткой молитвы. После этого всем весом своего тела опускаю верхний канат и кивком головы приглашаю на ринг Чингиза. Он поднимается по ступеням и стремительно запрыгивает на ринг. Снимает халат. Оркестр начинает медленную, вечную как муай тай, музыку вай кру. Боксеры неторопливо обходят ринг, останавливаются в каждом углу и запечатывают его молитвой или заклинанием. Обойдя ринг (рис. 3.2), таец опускается в центре на колени и исполняет ритуальный танец рам муай (рис. 3.3).
Рис. 3.2
Сначала боец обходит ринг...
а
б
Рис. 3.3
... затем исполняет ритуальный танец рам муай
Чингиз говорит, что танцевать не будет, выходит на середину и просто кланяется на четыре стороны света. После этого он подходит ко мне. Я наклоняю его голову к себе, говорю последние слова перед боем и снимаю манконг. Чингиз с каким-то ожиданием молча смотрит на меня. Я в недоумении: чего он ждет? Затем начинаю улыбаться – понял. За несколько лет любительской карьеры мой ученик провел около 70 боев. И каждый раз после вай кру я снимал ему манконг и надевал шлем. Он по привычке ждет этого от меня и сейчас. Я мягко ему говорю: «Чингиз, в этом бою шлема не будет. Ты профессионал». Лицо мальчика озаряет улыбка. Нам обоим весело. Ну что же, хорошая разрядка. Даю ему глоток воды и капу. Рефери приглашает боксеров на середину. Жмут руки, и звучит команда: «Чок!» Все. Началось.
Боксеры сближаются, пританцовывая в такт музыке. Чингиз пытается выдергивать противника. Бросает два пробных левых кика в голову. Таец на провокации не реагирует и от ударов в голову не спеша защищается отклоном. Боксеры присматриваются. Чингиз плетет сеть из ложных ударов и выпадов. Вдруг таец взрывается мощным правым киком. Чингиз своевременно оттягивается и отвечает левым по ногам. Первая удача. Сходятся в клинче. Чингиз выполняет скручивание с зашагиванием. Такое всегда проходило в Беларуси. Но тут что-то не так: падают оба. Встают. Чингиз прихватывает кик противника и пытается высечь опорную ногу. Делает все четко и правильно, но опять что-то не так: оба падают, да еще таец оказывается сверху. Опять клинч. Чингиз вроде ведет, но «вязнет» в защитах, и из нескольких попыток удается только одна чистая скрутка. Он пробивает несколько киков в область головы, от которых таец не успевает защититься и вынужден принимать удары на руки. Опять левый в голову и правый по ногам. Потом Чингиз имитирует удар правой ногой, а на самом деле бьет правым кулаком между перчаток в голову противника. Таец повелся – и пропускает. Падает. Нокдаун. Рефери очень быстро отсчитывает. Да, вот что значит маленькие перчатки и правильно забинтованные руки. Боксер встает на счет «четыре». Команда «Чок!» – и Чингиз подбегает, дергает и пытается добить локтем и коленом. Не получается. Снова клинч. До конца раунда мой боксер доминирует.
Во втором раунде таец раз за разом переводит бой в клинч. Борьба равная, Чингиз даже разнообразнее, но видно, что он «вязнет». Все-таки таец есть таец. Противник своими действиями напоминает бульдога, который не спешит, цепляется медленно, но очень настойчиво. Вот она – знаменитая тайская «тягучесть». На дистанции Аллазов выигрывает: обилие финтов сбивает противника с толку. Проходит несильный бэкфист и локоть. Опять пробует фишку, что прошла в первом раунде, но таец начеку. Противник бьет реже, но его кик сильнее. Хотя Чингиз все видит, блокирует и последний удар всегда за ним. Раунд опять наш. Но клинч порядком измотал моего боксера.
Третий раунд. Таец решительно идет в атаку. Финтов минимум и мощный правый кик. Чингиз, как и в первом раунде, оттягивается и отвечает повторным левым по ногам. И так два раза. Я жду подвоха со стороны тайца. Но в третий раз все повторяется, и, более того, от пропущенных ударов по ногам наш противник теряет равновесие и валится на пол. Тогда он меняет тактику и после каждого действия переводит дело в клинч. Чингиз несколько теряет самообладание – и сам начинает без подготовки бить прямо в блок тайца. Не все получается, и нервы шалят. Чингизу удается провести два апперкота в голову. Это плоды нашего труда за последние две недели: мы ежедневно работали над этим по 30-40 минут на лапах. Аллазов увлекается, идет вперед напролом – и сам дважды пропускает встречные удары руками. Чингиз понимает, что нужно что-то менять. Неожиданно начинает работать в «челноке» – «растаскивать» противника. Я никогда не учил своих учеников работать в «челноке», но в этот момент догадываюсь, что нужно довериться интуиции мальчика. Наверное, так надо. До меня вдруг четко доходит, что стадион болеет за нашего противника. Тайцы ни в коем случае не националисты, они просто делают ставки на представителя своей школы, болеют за понятный им муай тай.
