Его известность как харизматика, как человека, наделенного даром пророчества и чудотворения, распространялась все более и более и привлекала к нему многих. Никита много пишет об этом в Житии прп. Симеона. В его внешности не было ничего сурового. «Христоподражательно благодоступный всем, мужчинам, женщинам, детям, старикам, молодым, чужим, знакомым, всякому человеку, он входил, по обыкновению опираясь на свой посох, спокойною и тихою походкою». Несмотря на преклонный возраст, он отправился посетить свою родину и отчий дом. Сохранилось описание его последней болезни – рассказ его ученика Никифора Никите, который воспроизводит его в житии. «Когда исполнилось для святого время настоящей жизни и число дней его и их предел стал известен ему, он охватывается последнею болезнью, и постель принимает его болящего. Болезнь эта была истечение желудка, истощевающее его сущность и разделяющее на каждое связи соединенных стихий. Лежал таким образом блаженный немало дней, одержимый болезнью, и терял силы, истаивал плотью и ослабевал связями. Его плоть была настолько иссушена болезнью, что он не мог сделать движение сам собою, если мы ему прежде не подавали руку помощи и при помощи некоего приспособления перевертывали сюда и туда. Итак, он находился в таком состоянии, и мы его носили, когда природа принуждала к естественной потребности». Тот же Никифор рассказывает Никите, как, проснувшись однажды ночью, он увидел святого, «которого мы едва при помощи некой машины, сюда и туда передвигая, перевертывали на постели, обессиленного болезнью, висящим в воздухе келлии на четыре локтя от земли или даже более и молящимся своему Богу в неизреченном свете».
После тринадцати лет жизни в изгнании, 12 марта 1022 года, прп. Симеон скончался, предсказав, как рассказывает Никита, день своей кончины и перенесение его останков тридцать лет спустя. «Что вы меня оплакиваете, – сказал прп. Симеон окружающим его, – в пятый индиктион вы меня, умершего, покроете гробом и в пятый же индиктион вы меня снова увидите, выходящего из гроба и пребывающего с вами, меня любящими». «И когда наступил определенный (заранее) день 12 марта, приснопамятный, причастившись пречистых Христовых Таиин, как у него был обычай, ежедневно, и аминь сказав, повелел своим ученикам петь надгробные песнопения. Так они пели с возжженными светильниками и слезящимися глазами. Посредине песнопения, скрестив руки и всего себя почтительно собрав и «В руки Твои, Христе Царю, предаю мой дух» тихо и спокойно сказав, прославленный и многострадальный подвижник Христов, радуясь, изошел из терпеливого и многострадального своего тела, и отошел ко Господу. Прилагается таким образом к праведникам праведник, преподобный к преподобным, к богословам богослов, священномученик и исповедник и великий учитель Церкви Христовой к исповедникам и учителям и священномученикам в подвигах исповедания и исцеления». Так рассказывает Никита, который вполне мог присутствовать при смерти прп. Симеона, ему было тогда немного меньше двадцати лет, и он часто его посещал.
Прп. Симеон умер в возрасте семидесяти трех лет. Тот же Никита рассказывает, как произошло перенесение мощей прп. Симеона: «Когда прошли тридцать лет после кончины этого приснопамятного отца, предвозвещается по его пророчеству перенесение его священных останков знаком, неизреченным образом запечатленным. Таким образом, когда окончился пятый индикт, в 6560 (1052) году, переносятся неожиданно его (полные) всякой благодати и благоухания и над землею светящиеся мощи, созывающие многих и своим присутствием освящающие его друзей и учеников».
В последний период своей жизни прп. Симеон выявляет себя прежде всего обновителем христианской жизни, которая в Константинопольской Церкви тех времен пришла в упадок, и большим мистическим писателем, раскрывающим в Гимнах с неслыханной до него откровенностью свою внутреннюю жизнь, жизнь с Богом. Вместе с тем, мы видим в нем неумолимого религиозного борца, агрессивного даже, до неприемлемости заострявшего свои утверждения, когда противники вынуждали его на это, но в действительности только защищавшегося от тех, кто нападал на путь, им избранный, и которому он учил всех. Всегда верный Священному Писанию, обширным и глубоким знатоком которого он был и которое толковал Духом, буквально и одновременно свободно, прп. Симеон был также верен, вплоть до непослушания и восстания против высших сановников церковных, памяти своего духовного отца, Симеона Благоговейного, святость которого была для него доказательством подлинности его собственного духовного опыта. Однако его многократные напоминания, что христианский идеал сознательного единения с Богом еще в настоящей жизни осуществим в наше время, как и в апостольские времена, вызвали резкие столкновения с частью монахов и иерархии, равно как и значительный резонанс в обществе. Нужно, однако, отметить, что прп. Симеон никогда, или почти никогда, не был обвиняем в ереси, еще менее в мессалианстве или какой-нибудь известной древней ереси. В кругах церковной иерархии предпочитали ограничить конфликт дисциплинарным нестроением, опасаясь смут, которые шумное празднование памяти Симеона Благоговейного могло вызвать в народе.
С другой стороны, если у прп. Симеона было много врагов, то еще больше у него было почитателей и учеников, энергично его поддерживавших. Их вмешательство решительно повлияло на благоприятный для прп. Симеона исход борьбы. Короче, обновитель духовной жизни и подлинный мистик, достигший вершин единения с Богом, прп. Симеон по справедливости заслужил прозвание Нового Богослова. Оно, может быть, сначала было ему дано противниками, в уничижительном смысле, как неприемлемое для слуха консервативных византийцев, но его с воодушевлением подхватили ученики прп. Симеона, причем выражение «богослов» понималось ими, как и у большинства греческих святых отцов, не в смысле догматического богословия, выдумывающего новые догматы, но как относящееся к лицу, достигшему вершин созерцания. А прилагательное «новый» означает здесь обновителя апостольской жизни, которая, как он сам говорит, была в значительной степени забыта. Православная Церковь, не разделяя некоторых особенностей и даже, может быть, преувеличений в учении прп. Симеона Нового Богослова, с любовью чтит его святость и вдохновляется его духовными наставлениями, живительными и по сей день. <…>
Обожение
Благодатное обожение, в котором человек, не теряя своего тварного состояния, становится «участником божественного естества» (2 Пет. 1, 4) и богом по усыновлению, есть древняя тема христианской духовности. Для прп. Симеона, как и для древних святых отцов – св. Иринея Лионского, св. Афанасия Александрийского, прп. Максима Исповедника, дабы ограничиться только ими, – это высшее духовное состояние, которого человек может достичь и к которому призваны все христиане. Прп. Симеон Новый Богослов часто говорит о нем в своих писаниях. Для него воплощение имеет своею целью обожение, или, иначе говоря, воплощение – источник обожения: «Бог Слово взял от нас плоть, которой Он по природе не имел, и стал человеком, кем Он не был; передает же верующим в Него от Своего Божества, Которого никто никогда из ангелов или людей не имел, и они становятся богами, кем они не были, по положению и по благодати. Ибо так даруется им власть становиться сынами Божиими; поэтому они и стали, и всегда так же становятся, и никогда не перестанут становиться». Обожение есть, следовательно, постоянный процесс, человек принимает в нем участие соблюдением заповедей, это единственный путь к обожению. «Мысли мне, – говорит прп. Симеон, – тело дворцом, а царским сокровищем каждого из людей душу, которую соединившийся с ней через делание заповедей Бог наполнил божественным светом и ее саму богом соделал через единение и благодать. В это боголепное состояние приходит всякий, шествующий по названному пути добродетелей; пройти же иначе и, минуя то или иное жилище, очутиться в другом посредством какого-нибудь способа совершенно невозможно». Прп. Симеон высказывается в том же смысле, когда говорит об «обожающем смирении». Или, как он сам говорит: «Будем помнить только о заповедях Спасителя Христа, чтобы стать нам богами по положению и благодати». Здесь «по положению» или «по усыновлению» очевидно противопоставляется «по природе» – обычное выражение святоотеческой письменности, имеющее именно это значение.
Обожение есть последствие единения со Христом, действующим совместно со Отцом и Святым Духом: «Удостоившиеся сочетаться с Ним (Христом) и стяжать Его своею главой… становятся и они положением богами, подобными Сыну Божию. О чудо! Потому что Отец облекает их в первую одежду, в одеяние Господа, в которое Он был одет до сложения мира. Ибо сказано: «Те, которые крестились во Христа, оделись во Христа», – то есть во Святого Духа, Который и изменяет всех их боголепно неким странным, и неизреченным, и божественным изменением». Прп. Симеон говорит о том, что человеку возможно «стать сонаследником и сообщником Бога, и не только стать царем, но и богом от Бога, и с Богом веселиться во веки веков». Тут речь идет об обожении еще в этой жизни. В других же местах говорится об эсхатологическом обожении, в котором святые станут подобны Христу. Тогда «при открытии книг совести святых воссияет скрытый в них Христос Бог, как Он воссиял прежде веков из Отца, и святые будут подобны Вышнему». Слава обоженных святых сравнивается с предвечною славою Сына: «Как никогда Отец не будет не знать Сына или Сын Отца, так никогда святые, ставшие положением богами чрез то, что имеют живущего в них Бога, не будут не знать друг друга, но будут видеть славу друг друга и самих себя, как Сын Отца и Отец Сына. Что же и какова будет слава святых? Какова слава Сына Божия». Это будет в будущем веке, но уже сейчас «Он, Бог по природе, беседует с рожденными из Него по благодати богами». Святые «богословски воспевают Того, Кто, богосоделав, изменил их». Однако, можно быть «прельщенными надеждою обожения» и претерпеть падение, как было с Адамом, «перстным человеком». Тем не менее, прп. Симеон призывает всех, в особенности грешников, поспешить к обожению делами покаяния. «Послушайте, – говорит он, – согрешившие, как я, Бога, старайтесь и бегите с доброй силою получить и схватить вещество невещественного огня, а сказав «вещество», я указал тебе на божественную сущность, и зажечь умный светильник души, дабы вы стали солнцами, сияющими в мире, и совсем невидимыми теми, кто в мире, дабы вы стали как боги, обладая внутри вас всею славою Божией». Здесь интересно отметить, что, сначала призывая нас «схватить» божественную сущность, далее прп. Симеон говорит о божественной славе, всецело живущей в нас, когда мы становимся, «как боги».
