– Ну да, все разные, – Костик был настроен оптимистично, – но это и здорово, разный подход к игре. Хотя один персонаж меня очень смущает.
– Кристи? – утвердительно спросил Валяев.
– Кристи, – согласился Костик. – Я понять не могу, как она выиграла конкурс?
– А ты уверен, что это сделала именно она? – Валяев стряхнул пепел.
– Даже если не она, играть-то ей придется. – Костик вздохнул. – А если я прав – то она нуб.
– А если не прав? – Валяев провокаторски подмигнул Костику.
– А если не прав, то нуб я, – обреченно объявил Костик.
Глава 4. Рэй
Рэй жил на этом свете легко. Когда он начал взрослеть (а это с детьми медийных людей всегда происходит быстро), он понял – чем больше копаешься в себе, тем сложнее потом жить. Зачем пытаться понять глубинную суть вещей, если для оценки всех ситуаций вполне достаточно двух односложных слов «да» и «нет»?
– Лен, не хочешь пойти ко мне домой? Нет? Ну, нет так нет.
И для чего пытаться понять, что ее заставило так ответить – ты ли сам, еще что-то? Не хочет – не надо, тем более что ее подруга не против отправиться на поиски приключений с таким веселым парнем, как он. Не одна, так другая; в конце концов, девчонки новые, ощущения старые.
Рэй никогда не комплексовал по поводу своей внешности. Скорее всего, девять из десяти парней жутко бы расстроились, если бы у них был такой нос, как у него. Но он не был одним из девяти, он был десятым. Ну да, нос огромный. Но он не уродский. Он гасконский. Или, к примеру, римский, именно так когда-то было сказано отцом Рэя, известным политическим телеобозревателем, находящимся в обойме персон, приближенных к власти. И Рэй, намотав это на ус, выучил с десяток расхожих выражений на латыни из тех, что проще запомнить (кто там разберет, о чем он вещает с серьезным видом?), и умело ими пользовался.
У него не было врагов. Вот так – не было. Он никогда никому не вставал поперек пути, причем не из-за бесхребетности или трусости, просто не понимал – зачем это нужно? Если идет человек к своей цели упорно и напролом – так и пусть идет, чего с ним делить? Он всегда избегал конфликтных людей и правдолюбцев – это скандальная и неврастеничная публика, они, как их назвала его мама, популярный постановочный фотограф, «неприживенцы». Имелось в виду, что, куда таких людей ни приведи, они нигде не приживутся, даже в раю будут орать о том, что все плохо.
А Рэю везде было хорошо. Несмотря на то что дом у него полная чаша, он был парнем неприхотливым, не требовал себе на завтрак круассанов из «Паризьен» и шоколада из Цюриха, запросто мог выпить пивка с одногруппниками в «Кружке» или в общаге, одевался не трендово, а так, чтобы удобно было, и спокойно передвигался муниципальным транспортом, не слишком доверяя машинам. Да и то – столько на дорогах уродов развелось…
И в игре «Файролл», куда он пришел года три назад, он вел себя так же, как в жизни, – не лез в первые ряды, не стремился нахапать побольше уровней, усиленно бегая за квестами, которые дают больше опыта. Он играл основательно, проходя локацию за локацией, и спокойно, без спешки выполнял в них все задания, которые там были, даже если они не сулили очевидной выгоды, плюя на то, что зачастую его уровень был уже высок для них. Просто ему нравился сам мир, ему нравилось то, что он делает, да и удобней так было. Ну да, квесты уже для него простоваты, но зато и напрягаться особо не надо. Ну да, и монстры уже на него не агрятся – так это тоже неплохо, не надо на них время тратить.
В результате такой политики его эльф-лучник за три года так и не перешагнул уровневую отметку «75», но и в этом Рэй видел положительную сторону. Какую – он, пожалуй, и сам бы не сформулировал, но она точно была.
Но не стоит думать, что при таком миролюбивом складе характера Рэй был бесхребетен. Он всегда очень четко знал, что делать будет, а что нет, и пробовать взять его на «слабо» было занятием неблагодарным. Да и в ухо он мог съездить особо нахальным особям без особых хлопот, хотя дело до этого доходило за всю жизнь раз пять. Терпения с усердием ему тоже было отмерено немало, он умел и упереться, когда надо, и выжидать нужного момента, если требовалось.
В общем, хорошим парнем был Рэй, и это же мнение составили о нем работники «Радеона», которые устанавливали ему новую нейрованну. Он под руку не лез, советов умных не давал, а потом еще и денежку попробовал им дать. Нет, они ее, конечно, не взяли, в «Радеоне» с этим очень строго, но сама попытка была засчитана.
– Хороший парень, – сказал старший группы, матерый монтажник Потапыч, когда ремонтники вышли за двери квартиры Рэя. – Не то что тот, предыдущий, дрищ.
Рэй немного удивился, что рабочие отказались от денег, раньше он такого не видел. Тем более что ничего обидного в том, что он предложил деньги, нет. Его отец всегда говорил: «Всякий труд должен быть оплачен. И неважно, что люди где-то там за это получают зарплату, они делают что-то полезное здесь, сейчас и для тебя. Дай им немного денег – и ты им запомнишься, а если в будущем с ними где-то столкнешься, то они сделают для тебя чуть-чуть больше, чем для всех остальных. Но, возможно, именно этого «чуть-чуть» всем остальным не хватит. Жадность, Родик, порождает бедность».
Рэй слушал отца, и не только потому, что к этому его понуждал сыновний долг. Он точно знал, что его родитель умный человек, поскольку только такие могут протянуть столько лет в мутном болоте российского политического телевидения, причем на главных ролях. Так сказал Валера, любовник матери, произнесено это было в приватной беседе, не предназначенной для его ушей, но микрофон, который тогда еще пятнадцатилетний Рэй решил испытать и за каким-то лешим пришпандорил именно в спальне родителей, исправно это записал. Он записал и многое другое, но все Рэй слушать не стал, да и запись сразу стер – не стоит такое хранить, непредусмотрительно. В целом Рэй, человек наблюдательный и любопытный, знал много семейных тайн и о матери, и об отце, но эти секреты его не беспокоили. В конце концов, дела его стариков – это дела его стариков. Лезть в них неразумно и нерационально, да и непрактично – правда никого не обрадует, а с денежного довольствия могут снять. И вот оно ему надо?
Перед первым визитом в Архипелаг Рэй собирался почитать форум – ну надо же хоть как-то представлять, куда он отправляется? Накануне вечером он так и не сподобился этого сделать, поскольку допоздна завис в кафе с Максом, таким же, как и он, победителем конкурса. Поначалу с ними была еще и Джули, страшненькая, но, похоже, неглупая девчонка, но потом она ушла, и дальше пиво дулось уже в сугубо мужской компании, так что, когда он добрался до дома, ему было уже не до форума.
Увы и ах, и после установки нейрованны знания получить не удалось. Сначала его отвлек Виталька, сосед по этажу (на котором, собственно, и жили только два семейства – Рэя и Витальки), ему было тоскливо по причине разрыва с дамой сердца. Рэй не мог оставить друга детства в таком подавленном состоянии и сорок минут объяснял ему, почему грустить не надо и кем конкретно является большинство девочек, девушек, женщин и бабушек. Сам он так не думал, но точно знал, что именно сейчас хочет слышать его старинный закадыка. Рэй вообще неплохо разбирался в том, что хотят слышать люди, он отлично усвоил советы отца по этому поводу.
– Люди легко предсказуемы, – как-то на даче, между пятым и шестым бокалом коньяка, попыхивая сигарой, наставлял чадо Владимир Петрович. – У них есть всего лишь несколько основных поводов для расстройства. Деньги, карьера, здоровье и противоположный пол, все остальное вариации на темы, не более того. Шкала ценностей меняется вместе с возрастом, в юности на втором месте противоположный пол, в старости – здоровье…
– А деньги? – поинтересовался Рэй.
– А деньги всегда лидируют. – Отец обмакнул кончик сигары в коньяк. – Это неизменно. О чем я? Ах да. Если хочешь манипулировать людьми – посочувствуй им, дай им то, что они хотят слышать, и все, ты их друг навек. А всего-то для этого надо – немного прислушаться, задать пару наводящих вопросов для лучшего понимания проблемы и сказать то, что от тебя хотят слышать.
– И все? – засомневался Рэй.
– И все, – заверил его отец. – Да вот, смотри. Алла!
Отец окликнул мамину подругу, приехавшую к Рыжаковым в гости. Алла Олеговна гнала вес последние лет десять, и похоже было, что в войне с ним она проигрывает.
– Да, Володя? – Лицо женщины озарилось улыбкой.
– Как ты похудела, – с небольшим придыханием сказал отец.
Алла зарделась, по-девичьи хихикнула, махнула рукой и вприпрыжку умчалась по дорожке.
– Вот видишь. – Владимир Петрович отпил коньяку. – Она знает, что я вру, я знаю, что я вру, даже ты это понимаешь. Но ей – приятно. Мужчина заметил, мужчина оценил, да еще и не свой, а чужой. Ты понял, что я хотел тебе сказать, сын?
