Сердце Конана учащенно забилось, рука легла на рукоять меча.
Зубы Гуахаура! Наконец-то он нашел сокровище, которое сделает его богаче всех королей!
Конан со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы.
Затем до его сознания дошла какая-то перемена, произошедшая там, внизу, у алтаря.
Жрецы замерли в позах испуга и благоговения. Их тени, огромные и жуткие, колыхались позади них в свете факелов.
Алтарь был ярко освещен дьявольским сиянием зубов Гуахаура, и в этом свете чеканно выступали черты удивленного лица Горулги.
Мрак позади алтаря неожиданно вспыхнул нестерпимо ярким светом. Сияние медленно расширялось, наступая на окружающую полутьму. И тогда все увидели их — мрачные исполинские фигуры, словно порожденные ночным мраком.
Они были похожи на серые гранитные изваяния, эти неподвижные чудовища, слишком волосатые и отвратительные для того, чтобы быть людьми.
Глаза их вспыхивали колючими быстрыми искрами холодного огня.
Слуги Иакина угрожающе двинулись на жрецов. Горулга пошатнулся, и с воплем упал назад, воздев руки кверху, словно пытаясь заслонить себя от надвигающейся гибели.
Длинные волосатые лапы с хрустом вцепились в его горло.
Горулга дико закричал, пытаясь вырваться, но вскоре затих. Тело верховного жреца, как мешок, повисло на алтаре, его мозги сочились из расколотого черепа. Затем эти исчадия ада толпой двинулись на оцепеневших от ужаса жрецов.
Резня была быстрой и безжалостной.
Конан видел только мелькавшие внизу черные тела негров и чудовищные руки убийц. Против их нечеловеческой силы мечи и кинжалы жрецов были беспомощны.
Конан видел, как людей поднимали над землей и с размаху разбивали им головы о камни алтаря.
Он видел, как один из монстров безжалостно забил пылающий факел в глотку умирающего бедняги, тщетно пытающегося сопротивляться. Он видел человека, разодранного, как цыпленка, пополам — его кровавые останки были разбросаны по полу. Бойня была опустошительной и короткой, как вихрь.
В этой страшной резне погибли все, кроме одного несчастного, который с криком бежал во мрак подземелий, преследуемый толпой опьяневших от крови слуг Иакина.
Муриела стояла на коленях, обхватив ноги Конана и закрыв глаза. Ее трясло. От страха она не могла вымолвить ни слова.
Конан тоже был взбудоражен. Он бегло оглядел пещеру, алтарь с лежащим на нем драгоценным ящичком, и принял решение.
— Я схожу вниз за сокровищем, — сказал он, — А ты жди здесь!
— О, Митра, нет!
В отчаянии она бросилась на пол и вцепилась в его сандалии.
— О, нет! Не оставляй меня здесь!
— Лежи здесь и закрой рот!
Он с трудом вырвался из рук Муриелы. Пренебрегая лестницей, Конан спускался, быстро прыгая с уступа на уступ.
Когда он достиг пола пещеры, чудовищ уже нигде не было.
Оставшиеся факелы с треском догорали в своих гнездах. По-прежнему мерцал голубоватым светом потолок, и река внизу что-то бормотала, играя невероятными красками.
Сияние, возвестившее появление страшных слуг Иакина, давно померкло. Только сокровище Гуахаура по-прежнему сверкало в раскрытом ларце.
Конан схватил ларец, бегло взглянув на его содержимое — невиданной формы камни, горевшее каким-то фантастическим огнем.
Конан закрыл ящичек, прижал его к груди и побежал вверх по лестнице.
Краткое появление слуг Иакина рассеяло иллюзии Конана относительно их свирепости и силы. Но почему эти монстры так долго медлили, прежде чем напасть на жрецов? Логика этих чудищ была, видимо, непостижима для человека.
Бесспорно, они обладали разумом, что и делало их особенно опасными.
Конан, наконец, достиг того места, где он покинул Муриелу. Девушка тихо лежала на полу, свернувшись калачиком.
Конан схватил ее за руку и одним рывком поставил на ноги, рявкнул ей на ухо:
— Пора уходить!
Парализованная страхом, Муриела покорно последовала за Конаном. Он тащил ее за руку по пролету арочного моста.
На головокружительной высоте над ревущим потоком она вдруг очнулась и посмотрела вниз. Муриела пронзительно завизжала и чуть не свалилась вниз, но сильные руки киммерийца вовремя подхватили ее.
Выругавшись, Конан подхватил ее и понес, как ребенка, к отверстию в скале на другом конце моста. Они быстро проскочили короткий туннель, и оказавшись на узком карнизе с внешней стороны скальной гряды, окружавшей долину.
Почти в сотни футов над ними колыхались темные джунгли.
В небе сияли знакомые звезды.
Конан посмотрел вниз. С облегчением он подумал, что вполне может спуститься здесь вместе, с Муриелой и сокровищем.
Он поставил ларец, забрызганный кровью, на выступ скалы и начал разматывать пояс, чтобы привязать драгоценную ношу к спине. Внезапно он повернулся, услышав подозрительный шорох у себя за спиной.
— Стой здесь! — крикнул Конан девушке, и исчез в туннеле, выхватывая на ходу меч.
Не добежав до середины, он увидел серую косматую фигуру — один из слуг Иакина выслеживал его.
Раздумывать было некогда. Конан мог сразиться с монстром, стоя в туннеле, но он должен убить врага раньше, чем подоспеют другие слуги Иакина.
Он ринулся по пролету моста навстречу приближавшемуся гиганту.
Это была не обезьяна, но и не человек.
Это был какой-то мохнатый ужас, порожденный таинственными, мрачными дебрями южных джунглей, где в испарениях кипела непонятная жизнь, а в безлюдных храмах гремели барабаны.
Человек и чудовище стояли друг против друга над черной водой. Когда монстр с серым косматым телом пещерного зверя возник перед Конаном, тот с размаху ударил его мечом, вложив в удар всю свою силу и вес.
Удар такой силы должен был разрубить его врага надвое, но кости чудовища были словно из железа.
Перед следующим страшным ударом не мог бы устоять даже металл. Плечевые кости и ребра чудища были раздроблены, кровь хлынула струёй из огромной раны.
Третий раз Конан ударить не успел. Огромная волосатая рука одним движением смахнула его со скалы.
Он упал в холодный поток, но меча из рук не выпустил. Вынырнув на поверхность, Конан увидел раненого монстра и Муриелу, стоявшую с ларцом в руках у входа в туннель.
С торжествующим ревом монстр подскочил к девушке схватил ее одной рукой, другой вырвал ларец и, ковыляя, двинулся обратно через мост.
Конан выбрался из воды и с проклятиями стал карабкаться наверх. Он боялся, что не успеет настичь монстра до того, как тот скроется в туннеле со своей ношей.
Но гигант заметно ослабевал. Кровь била струёй из раны на его груди. Он медленно шел, шатаясь из стороны в сторону как пьяный.
