Она усмехнулась, в шутку поклонилась своему отражению в зеркале, вышла из спальни и направилась к лестнице, стараясь двигаться грациозно, как это, по ее мнению, делали женщины семьи Стаффорд. Коридор купался в солнечном свете, проникающем через большие окна. Аманда продолжала напевать, испытывая удивительную легкость и подъем. Каждый метр этого дома был насыщен историей. На обшитых панелями стенах были барельефные изображения различных исторических лиц и событий, вероятно имевших отношение к Стаффордам. Рыцари, короли, прекрасные дамы. На одной картин был изображен святой Георгий, убивающий дракона, на другой — крестоносцы с разинутыми знаменами во время битвы. Не дом, а исторический музей. Ей несказанно повезло, и она проведет в нем целый год: здесь она не только будет учить других, но и сама сможет кое—чему поучиться.
В конце исторической панорамы коридор раздваивался: левая его часть оканчивалась высоким, выходящим на двор окном, рядом в стене была массивная дубовая дверь. Проход справа вел к лестничной площадке. Аманда направилась было туда, но вдруг застыла словно завороженная. Стену у лестничной площадки украшал огромный, написанный маслом портрет в золоченой раме. Ее всегда восхищали художники, создававшие шедевры на простом полотне, пользуясь одними лишь кистями и красками. Но этот портрет был особенным. Он казался живым. С него на Аманду смотрела женщина с книгой на коленях. Казалось, художник запечатлел ее в тот момент, когда она оторвалась от книги и подняла голову.
В гордой осанке ее тела, охваченного корсажем с драгоценными камнями, было королевское величие. Но не изысканный наряд, а лицо женщины привлекло внимание Аманды. Золотистые волосы, спадающие на одну сторону, были достойны богини. Умные, глубоко посаженные глаза светились; цвет чувственных губ можно было сравнить с цветом спелого яблока. Красивый, высокий лоб и изящный нос заслуживали того, чтобы быть воспетыми лирическими поэтами. Неизвестный художник использовал такие тона, что лицо на портрете было как живое. Казалось, женщина вот—вот заговорит. Аманда ощутила благоговение, которое испытывала только в английских кафедральных соборах. Но чувствовала не только это. Она была уверена, что ей уже знакомо это лицо. Оно было у женщины, которую она видела ночью в коридоре.
Аманда охнула и отшатнулась от картины, по ее спине пробежал холодок. Вдали послышались удары церковного колокола, гулким эхом отозвавшиеся в тишине коридора.
— Красива, не правда ли? Если вы согласитесь, то мы с вами подружимся.
Чистый, нежный голос, раздавшийся позади Аманды, заставил ее инстинктивно поднять руки к горлу. Если женщина на портрете была как живая, то в голосе красотки, стоявшей теперь перед ней, было не меньше жизни.
— Не глядите на меня с таким удивлением, мисс Трент. Я Кароли Стаффорд. Все говорят, что я похожа на маму. Если вы подтвердите это, я буду очень рада.
Аманда на мгновение потеряла дар речи, потому что это было правдой.
Перед ней стояла высокая, стройная девушка удивительной красоты. На ней было прекрасное шифоновое платье. В руках, положив его на сгиб локтя, будто ребенка, она держала букет роз. В ее лице, столь похожем на другое, более зрелое лицо на портрете, сочетались аристократичность и озорство. Глубоко посаженные, широко поставленные глаза с лиловым оттенком взирали на Аманду шаловливым взглядом. Изгиб полных, чувственных губ создавал впечатление, что она сейчас улыбнется. Аманде, несмотря на ее замешательство, показалось, что это юное создание в любой момент готово откинуть назад золотистые волосы и задорно рассмеяться.
В ней были легкость и воздушность эльфа казалось, если захочет, она легко взлетит и помчится по коридору.
— Что? Да… — выдавила из себя Аманда.
Девушка улыбнулась открытой улыбкой эльфа:
— Полноте, мисс Трент. Скажите же что—нибудь. Если вы собираетесь стать моей наставницей, то должны говорить много, внятно и был настоящей занудой. Вы справитесь, мисс Трент
Теперь пришел черед Аманды улыбнуться Она протянула девушке руки. Та приветливо пожала их, сумев не уронить свои розы. Аманда уловила их нежный аромат, смешанный с приятным запахом духов.
— Мисс Стаффорд, я рада с вами познакомиться. И вы, конечно, похожи на свою мать Поразительное сходство.
— Хорошо. Я рада. Мама была такой красивой. Отец хочет, чтобы я была похожа нее похожа. Теперь я всю оставшуюся жизнь буду стараться походить на нее. — Девушка посмотрела на Аманду. — Вы уже познакомились с моим отцом?
— Нет. Я приехала поздно ночью и сейчас собиралась позавтракать. Баттл сказала мне, что вы уехали в Банбери…
— Да. — Кароли надула губы. — У отца были там какие—то дела. Я поехала только потому, что мне надоело торчать без дела в этом замке. Мы ждали вас только сегодня.
Аманда нахмурилась:
— Странно. По—моему, я сообщила вашему отцу свой маршрут и вероятную дату приезда.
Кароли рассмеялась и взяла ее за руку:
— Не беспокойтесь. Вас он не будет ругать. Пойдемте. Я отведу вас в столовую. Вы любите английские розы?
— У них острые шипы. Не пораньтесь.
— Не беспокойтесь. Я сорвала их для отца. Думаю, я должна подарить их вам в честь вашего приезда в Уэйлсли. Да, я так и сделаю. Добро пожаловать в Уэйлсли на Темзе, мисс Трент. — С этими словами Кароли Стаффорд отпустила руку Аманды, сделала изящный реверанс и протянула ей букет роз.
— Принимаю их с благодарностью, — улыбнулась Аманда. — Я поставлю их в своей комнате…
— Нет, — твердо сказала Кароли. — Вы отдадите их Баттл. Она подберет для них подходящую вазу и сама поставит их в вашу комнату. Не суетитесь. Вы гостья.
— Я надеюсь, что стану для вас больше чем гостьей.
— Станете. Я уверена, что станете. — Они подошли к лестнице и начали спускаться. В дневном свете главный зал выглядел еще более впечатляющим. Средневековый рыцарь казался нежимым. Толстые дубовые балки и каменный пол блестели в солнечных лучах, проникающих через высокие окна. — Вы встречались ночью с Баттл? Крепкий орешек, не так ли?
— Я считаю, что не вправе обсуждать характер Баттл. И с вашей стороны неправильно задавать мне такой вопрос.
Кароли сделала гримасу.
— Ой—ой. Это говорит моя наставница. Очень хорошо, мисс Трент. Терпите Баттл молча. А я не собираюсь. О чем вы думаете?
Бойкий нрав юной подопечной, проявившийся в ее последних словах, оставил на лице Аманды недоуменное выражение, которое девушка не преминула заметить.
— Я думала о портрете вашей матери. Сомневаюсь, что Рембрандту он удался бы лучше. Кто его автор?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
