кому-либо в том, что уклоняюсь от редактирования личной судьбы мойрами. Да и не похоже, чтобы определитель мог уловить этот нюанс.
— Прохождение, — признал я.
— Через преграды? — удивился мужик.
— Угу.
— Покажите.
— А это обязательно?
— Да. В регистрационном свидетельстве я обязан указать исчерпывающую информацию о полученном вами даре. Сведения должны быть максимально полными.
— Что ж, — вздохнув, я поднялся со своего места. — Попробуем. Куда проходить?
— В коридор, если вас не затруднит.
Я направился к стене, ловя на себе заинтересованные взгляды других чиновников. Вызвал знакомое желание пройти сквозь перегородку, ощутил энергию, захлёстывающую всё моё существо… сделал пару шагов…
И оказался в коридоре.
С каждым разом такие фокусы получались всё легче. Сверхспособность настолько укоренилась во мне, что я начинал воспринимать полученные умения, как данность.
Развернувшись к двери, я понял, что наваждение схлынуло.
Поверхность перестала быть прозрачной, энергетическая циркуляция внутри меня улеглась. Не испытывая желания обойти физические законы, я стал обычным человеком.
Когда дверь за моей спиной захлопнулась, чиновники начали аплодировать.
— Браво! — восхитился мужик. — Я впервые сталкиваюсь с подобными навыками. У вас психотип ясновидца, при этом я наблюдаю явные кинетические способности. Это не телепортация, но нечто родственное. Не удивлюсь, если в ближайшие месяцы вашей персоной заинтересуется верхушка клана.
Через десять минут я вышел из муниципалитета с регистрационным свидетельством в руке. Плотная гербовая бумага с серебряной окантовкой, необходимым набором печатей и подписью какого-то важного начальника, за которой мужик поднимался на четвёртый этаж.
По времени у меня ещё была возможность успеть на последние три урока, но желание идти в гимназию отсутствовало напрочь. Я решил вернуться домой и немного поэксплуатировать Фёдора. А заодно поработать над благоустройством тренировочной комнаты.
Обогнув протестующих, я направился к трамвайной остановке.
Глава 6
— Как ты меня нашёл?
— Угадай.
Федя отошёл от теннисного стола к брусьям, на которых висел его рюкзак, и начал упаковывать ракетку в чехол. В этом мире пинг-понг появился и стал достаточно популярным, чтобы им увлекались дети по всей империи. Чего не скажешь про баскетбол. Джеймс Нейсмит в этой реальности никогда не вешал фруктовые корзины на стены спортзалов, а про Майкла Джордана и слыхом не слыхивали.
— Бродяга?
— Конечно.
Два паренька уже рубились на счёт, остальные четверо ждали своей очереди. Оранжевый шарик вычерчивал стремительные линии над сеткой.
Я отметил, что стол очень грамотно расположен. Под раскидистым дубом в десяти шагах от автомата с газировкой. Рядом — пара скамеек, брусья, турники и вход в подвальное помещение с теннисной секцией. Думаю, противники Фёдора именно там и занимались.
— Ты хоть им не рассказывал про себя? — вопрос я задал, когда мы отошли на достаточное расстояние от игровой площадки.
— Неа, — оружейник покачал головой.
И я впервые подумал о том, что пареньку очень скучно в нашей компании. Поиграть не с кем, очевидный возрастной разрыв со мной и Джан. Кроме того, большую часть дня мы пропадаем в своих школах, а Федя должен сидеть в четырёх стенах и не высовываться. Ну, почти не высовываться. А ведь мальчику нужны сверстники. Наверняка он хотел бы заниматься в обычной школе, сидеть на уроках, бегать со своими приятелями по дворам, играть в настольный теннис… Купаться в море, забираться на деревья за персиками и абрикосами… В этой реальности нет мобильников, и дети не такие зомбированные.
Из глубин памяти выплыло подходящее словечко.
Социализация.
— Хочешь с ними дружить? — спросил я, имея в виду юных теннисистов.
Федя пожал плечами.
— Ты можешь, — сказал я. — Только не распространяйся о нас, о домоморфе и своих способностях. А ещё лучше — скажи, что на море с родителями приехал. Ненадолго. Сам знаешь, мы часто переезжаем.
— Знаю, — вздохнул толстяк. И сменил тему: — А почему ты не в школе?
— Отпустили. Чтобы зарегистрировался в муниципалитете.
— Круто. У тебя есть сертификат?
— Теперь есть.
— А меня не пускали на регистрацию, — погрустнел мальчик.
— Тётя?
— И папа с мамой.
Детская площадка располагалась в одном из соседних дворов. Никаких новомодных тренажёров под навесами, скейт-парков и прочих атрибутов уличной культуры. Турник, брусья, врытый в землю теннисный стол, парочка рукоходов и металлические столбы для волейбольной сетки.
Мы пересекли обширное дворовое пространство с высокими деревьями, нырнули в арку и вышли на Беридзе. Я не стал искать "зебру" — всё равно правилами здесь никто не заморачивается. Пропустив красную машину, смахивающую на "жигули", переходим улицу и оказываемся перед родным забором.
— Поиграешь со мной в шахматы? — спросил Федя.
— Обязательно. Но чуть позже.
Мальчишка расстроился.
— А сейчас что?
— Нам надо призвать одну штуку. И установить манекен для фехтования.
— Это ещё что? — заинтересовался оружейник.
— Распакую — увидишь.
— Ладно. Но потом сыграем?
— Я только фигуры умею двигать. Ты меня уделаешь.
— Никогда не поздно научиться.
Гадство.
Не отстанет ведь.
— Хорошо. Поиграем.
— Я тебя научу! — воскликнул Фёдор, взбегая на крыльцо. — Вот увидишь, это классная игра!
Знавал я одного негоцианта, любившего шахматы. И, честно говоря, закончил этот мужик плохо. Отравился ядом, которым я смазал шахматные фигуры белого цвета.
Джан, по моим прикидкам, вернётся часа через три. Ей минут сорок только из школы на трамвайчике ехать. Проверив запасы в холодильнике, я убедился, что ничего покупать не нужно. Разве что овощи на салат. Лавка совсем рядом, так что схожу ближе к вечеру.
— Покажи сертификат, — попросил Федя.
Я достал из портфеля заветную бумажку и протянул мальчишке. Оружейник добрых полминуты всматривался в текст, изучал печати, а потом выдал:
— У моего отца такой висел. В рамочке на стене.
Избавившись от туфель, я почувствовал облегчение. Октябрь, а ноги потеют.
— Что ты хочешь создать? — спросил Федя.
— Ну… помнишь мою кусаригаму?
— Серп, — кивнул паренёк. — С цепочкой и шариком.
— Правильно.
— Он тебе не нравится?
— Хочу попробовать новую разновидность.
— В каталоге есть?
— Нет, к сожалению. Я эскиз нарисовал.
— Покажи.
Мой набросок перекочёвывает к оружейнику. Федя внимательно рассматривает каму. Я готовлюсь давать подробные разъяснения — художник из меня, как из прапорщика балерина.
— Это нож?
— Да. Похож на керамбит, только потяжелее. Вот здесь, посмотри, я указал характеристики по массе, общей длине и
