Лидерство, престиж, соревнование — один из самых сильных стимулов деятельности, который появляется уже в три года и в дальнейшее может непрерывно возрастать или остановиться и даже вовсе потерять значение. Здесь все та же игра притязаний, степени их удовлетворения, адаптации. Плата в коллективной работе — стать выше других. Как минимум важно знать это самому, но очень желательно, чтобы признавали другие, и чем больше, тем лучше. Ради этой платы прирожденные лидеры способны на большие напряжения, но есть и довольно равнодушные дети. Их притязания ограничиваются «не быть последним». Впрочем, можно адаптироваться и к этому — тогда стимул перестает действовать. Но ущерб душевному комфорту остается. «Последний в группе», будь то взрослый или школьник, не может быть счастлив, по крайней мере, пока он пребывает среди других членов группы. Им владеет чувство ущемленности, к которому нельзя полностью адаптироваться.
Полезно или вредно лидерство? Оно двулико, как и любая потребность, имеющая биологическое происхождение. Излишнее лидерство превращается в порок тщеславия, властолюбия. Если его недостаточно или нет совсем — выпадает один из важнейших стимулов деятельности. Больше того, личность терпит ущерб из-за недостатка самоутверждения, самолюбия, снижается ее социальная ценность, поскольку на самолюбии строится значительная часть отношений. Поэтому воспитатель должен внимательно присматриваться к этому сложному чувству — лидерству — и всячески пытаться правильно его отрегулировать: осаживать чрезмерность и поощрять недостаточность. Поощрять, пожалуй, особенно трудно, потому что это означает повышать уровень самооценки, стимулировать (тренировать) самолюбие. Для этого нужна база — достаточный уровень знаний, умения, сила или превосходство хотя бы в чем-нибудь, что ценится среди сверстников как предмет соревнования и сравнения. В семье нужно об этом очень заботиться, готовить слабого ребенка к жизни, к общению в детском саду или в школе, чтобы он не оказался хуже других.
Регулирование лидерства невозможно без так называемой социализации — обучения, как находить себе правильное место среди людей вообще и среди своей группы — особенно. В большой семье, как у Никитиных, дети «социализируются», так сказать, автоматически. Другое дело — единственный ребенок среди любящих и балующих его взрослых. Его притязания на место вполне могут оказаться не соответствующими объективным данным. Следствием являются конфликты и ущемленность в детском саду и в школе в результате нереализуемых притязаний.
Наказания не стимулируют положительную деятельность, но являются важным регулятором поведения людей вообще, и уж, конечно, детей. Этот вопрос я уже поднимал. Тормоза необходимы так же, как и стимулы. Наказания — тормоз, который должен включаться в крайнем случае. Действенность более мягких мер — различных запрещений — вытекает из отношений к авторитетам и подчиненности. Они должны быть логичны и понятны, но это не всегда обеспечивает их эффективность. В силу того же лидерства ребёнок может периодически «пробовать силу» — пытаться навязывать свою волю взрослым, заведомо идя на нарушения запретов и риск быть наказанным. Вот тут и нужно ему доказать, кто «командует парадом». Пожалуй, это самый главный повод для наказания, потому что все другие поступки заслуживают снисхождения: что-то забыл, что-то разбил, не сделал, подрался и прочие мелочи.
Проблема дисциплины — центральная для воспитателей. Педагоги не разрешили ее однозначно. Например, в США до 50-х годов придерживались строгости и требований непременного подчинения. Потом пришла короткая эра вседозволенности. Теперь педагоги вспоминают о ней со смесью страха и стыда. Дети делали, что хотели, результаты часто были ужасны. Немного в этом винят Б. Спока, хотя он и не признается в слабости. Современное течение называют «информированная позволенность». Родители должны стараться понять, что в пределах разумности они могут ожидать от своих детей, учитывая основные черты личности и возраст ребенка. Требовать то, что можно выполнить, проявляя при случае должную строгость. Если во времена авторитарного воспитания в большинстве случаев говорили «нет», при «вседозволенности» — «да», то теперь «да» и «нет» употребляются «по показаниям». Разумеется, гораздо труднее для родителей.
Педагоги выделяют три подхода к дисциплине, или три ее уровня. Самый простой они называют эмоциональным: это шлепки, крики и угрозы. Некоторые матери идут так далеко, что плачут, пытаясь разжалобить своих непослушных детей: «Ты не любить свою мамочку, иначе бы ты так не делал». Когда это становится привычным, мало шансов получить дисциплинированного ребенка.
Второй уровень можно назвать рациональным, или методом убеждений. Он состоит из разговоров. Ребенку объясняют его поведение, доказывают, почему плохие поступки приводят к плохим результатам, побуждают его стать лучше. На некоторых детей этот метод действует хорошо. У других масса слов пропадает зря.
Третий уровень наиболее эффективный, но и наиболее трудный, потому что основан на знаниях. Если сказать предельно просто, он означает выбор приемов «техники дисциплины» применительно к возможностям и способностям ребенка, его интересам и слабостям, соответствующим той стадии развития, которой он уже достиг; стимулирование ребенка; нужном направлении путем создания ситуаций, а не запретами.
Вот несколько общих правил, которые предлагают авторы. Они известны, но часто забываются.
Будь постоянен: если что сказано — нужно поддерживать до конца. Частые изменения суждений и распоряжений не воспринимает ум ребенка, это его нервирует и снижает авторитет воспитателя. Если все-таки приходится менять распоряжения, нужно объяснить ребенку причины. В общем, жить ему будет гораздо проще, если есть строгий порядок времени, делах, отношениях.
Необходимо полное единство в семье по поводу правил регламентации поведения ребенка. Каких бы разных взглядов ни придерживались взрослые члены семьи, действовать должны заодно, не противоречить друг другу и не критиковать друг друга при ребенке. Без этого не может быть дисциплины.
Нужно ли требовать полного послушания? Следует давать меньше категорических распоряжений по пустякам, но если они сделаны по важному поводу, нужно добиваться выполнения. И, тем не менее, совсем без компромиссов обойтись нельзя, приходится иногда откладывать, изменять условия, но только по второстепенным поводам.
Шлепать или не шлепать? В практике семейного воспитании последние годы явная тенденция в сторону отказа от шлепания. Хотя многие люди сожалеют о правиле: «экономить розги — испортить ребенка». Наука доказывает, что вреда от телесных наказаний больше, чем пользы. Когда мать или отец потом анализируют поводы и развитие ссоры, обычно жалеют: не использовали всех гуманных возможностей, погорячились. Ущерб для себя — бьющего, бывает больше, чем для ребенка. (Я помню, как моя мама плакала в таких ситуациях.) Наверное, самое главное для себя помнить, что ты всегда играешь роль того идеала, который хочешь внушить и привить. Таким образом, воспитатели воспитывают себя через любовь к ребенку.
ЗДОРОВЬЕ
Что важнее — здоровье или счастье? Пока дети маленькие, все родители скажут: «Только бы был здоровым!» Особенно если дети у них болеют. Когда сыновья и дочери вырастают, происходит явное смещение интересов в сторону счастья. А когда его мало, то нередко слышишь: «Лучше бы и не рожать!»
Скажут: «Нельзя сравнивать». Но почему? Уровень Душевного Комфорта, УДК, которым определяется наше количество счастья или несчастья, имеет телесные и душевные составляющие, и суммируются они на равных, потому что компоненты «приятного» и «неприятного» присутствуют в любой потребности, как в творчестве или лидерстве, так и в физическом движении или еде. Если возникает острый отрицательный «пик» в потребности — боль, голод, измена, то все другое отходит на задний план и жизнь измеряется по этому главному чувству. Болезнь маленького ребенка как раз относится к таким пикам, поскольку затрагивает самую главную биологическую потребность родителей — любить детей. Поэтому все родители мечтают о здоровых детях, не очень задумываясь об их будущем счастье, полагая, что или оно придет само, или ничего нельзя для этого сделать. Стихия, судьба.
Но счастье и здоровье тесно связаны. Без здоровья нет счастья, но не наоборот. К здоровью адаптируются и перестают ощущать его как благо.
В общем, зачем доказывать — здоровье необходимо. Это базис счастья. Без него не будет успеха в работе, в семье, даже в творчестве. Все будет плохо.
Добыть здоровье проще, чем счастье. Природа милостива: она запрограммировала организм с большим запасом прочности, и нужно много стараний, чтобы этот запас свести к нулю. Каждый человек может быть здоровым собственными усилиями. Ну, а счастье в одиночку построить нельзя — слишком большая зависимость от людей. Впрочем, едва ли кто согласится с этим заявлением: все ропщут на природу и медицину, полагают, что человек очень слаб и хрупок, поэтому здоровье — как божий дар: кому дано, а кому нет. Постараюсь убедить.
