– Что, правда? Как чудовище в «Аленьком цветочке»?
– Ты считаешь меня чудовищем? – немного обиделся он. Митя был самолюбив, впрочем, как и все остальные мужчины в мире. – К тебе там никто не приставал?
– Нет. Я была такой чумазой, что ко мне и подойти близко было страшно.
– А говорят, все эти режиссеры и прочая богема – страшно порочные люди, для них чем хуже, тем лучше...
– Митя, я ведь тоже в некотором роде богема...
– А тебе кто-нибудь там понравился?
– Никто.
– Этот актер, что сыграл главного героя, – очень стильный мужчина...
– Митя, с нами была его жена, которая играла Марийку, главную героиню то есть, она к нему никого на пушечный выстрел не подпускала. Даже если бы я захотела добиться взаимности у этого слюнявого манерного хлыща, у меня бы все равно ничего не получилось – Марийка бы глаза выцарапала! Кстати, ты же знаешь мои принципы – ничего общего с коллегами...
Он не был ревнивым, но, по-моему, мысль о том, что я могу полюбить еще кого-нибудь, доставляла ему мучительную боль, и я, будучи в душе человеком милосердным, старалась развеять все его страхи. Не могла же я ему сказать, что актер Коломийцев был страшным бабником, не пропускавшим ни одной юбки, – даже жена на него давно рукой махнула, смотрела на все его похождения сквозь пальцы, – и что в свободное время в той глуши было совершенно нечего делать, только водку пить да амуры крутить. Я, конечно, мужественно держалась, но пару раз пришлось целоваться с Коломийцевым в стогу сена, под леденящий сердце комариный писк...
Поздней осенью фильм вышел в прокат и имел неожиданный успех. «Багровый туман» – так он назывался – очень хвалила критика, его собирались даже представить на очередном кинофестивале как лучшую картину года. Странно, я совсем не ожидала, что из всей этой грязи, слез, комариных укусов, отсутствия удобств, истерик главной героини и солдатского мата режиссера выйдет что-то стоящее. Но, оказывается, вышло – получился довольно милый лирический фильм с большой долей комедийного элемента. Актер Коломийцев еще громче прославился. Мне звонили какие-то люди, поздравляли, что было для меня удивительно – роль моя казалась мне не такой объемной и не такой заметной, но, видимо, в ней что-то было.
И настал час в моей жизни, когда я вдруг почувствовала, что окончательно избавилась от призраков детства – меня не мучили больше комплексы, я бесповоротно осознала, что красива, что, как и все, достойна счастья, меня любят и не надо больше никому ничего доказывать. Я проснулась ночью посреди густых зимних сумерек – рядом мирно спал Митя, а в ногах, свернувшись в клубок, общительный оранжевый кот по имени Луи... Чем не идиллия, не уютная картинка счастливой семейной жизни! За окном тихо падал снег – казалось, что где-то там, по заснеженным глухим тропам, где снимался летом «Багровый туман» и бессовестный женолюб Коломийцев целовал в стогу сена рыжую, веснушчатую и чумазую Фроську (так звали мою героиню), идет неторопливо пожилой мужичок с длинной седой бородой в красном тулупчике, перекинув через плечо мешок. А в мешке у него – сюрпризы и подарки для всех тех, кто ждет его в городе. Одним он подарит богатство, другим счастье, третьим любовь... Я была уверена, что, кроме этих добрых подношений, без которых и не представляется Новый год, ничего у него в мешке нет. Только хорошее – так представилось мне той тихой снежной ночью, в тепле толстого верблюжьего одеяла, рядом с тихо посапывающим мужчиной, который без меня даже своей жизни не представлял. Я была известна, появились перспективы...
И правда, Рождество мы встретили очень счастливо – со смехом, шутками, с отличным настроением. На Луи мы надели красный колпак Санта-Клауса, повязали пижонский бант, подарили ему специальный подарок, купленный в магазине для животных, – какой-то кошачий деликатес в виде хорошенькой глазированной мышки. Митя, со всем присущим ему романтизмом и сентиментальностью, тоже преподнес мне сюрприз – встал передо мной на колени и попросил руки и сердца. Чего мне стоило не расхохотаться – я не знаю, у меня потом мышцы лица болели от сдерживаемых усилий. Но я все-таки не рассмеялась. Очень чинно и благородно я ответила, что подумаю, изобразив своим видом, что окончательный ответ будет наверняка положительный.
Я точно знала, что не стану радикально менять свою жизнь – мне сейчас и так неплохо было. Митя – прекрасный человек, но что-то в глубине души мне подсказывало, что бродит где-то мой настоящий герой, с которым я буду счастлива как ни одна женщина на свете. Это ощущение прекрасного будущего так и бурлило во мне – я радовалась хорошему настоящему и ждала каких-то грандиозных перемен.
А пока я жила рядом с Митей, тем более что у него недавно умерла мама и мне как-то неудобно было бросать его.
В один из последних зимних дней, когда все новогодние праздники уже закончились и с нетерпением ожидались первые весенние, мне позвонили. Я сразу узнала голос – Нина Пирогова, бывшая староста нашего класса. Похоже, даже спустя годы желание все организовывать и устраивать общественные мероприятия ее не покинуло.
– Привет, Танюха! – заорала она (сколько я ее помнила, Нинка не умела говорить нормальным голосом, даже стихи, которые в школе задавали выучить наизусть, она читала командирским басом). – Поздравляю – ты теперь у нас кинозвезда!
– Спасибо, – вежливо ответила я. – Ты о том фильме? Но это пока только одна известная роль в моей карьере...
– Да ладно тебе! – добродушно перебила Нинка. – Скромность в наше время уже порок. Ты вроде и в театрах играешь?
– Да, я закончила театральное училище...
– Ладно, потом подробности своей звездной жизни расскажешь. Я тебе вот по какому поводу звоню: есть хорошая мысль собраться всем вместе.
– В каком смысле?
– Ну ты даешь! Известно в каком – бывшие одноклассники, как-никак... Десять лет, Танита, – юбилей!
– Что?! – Теперь настала моя очередь форсировать голос. – А ведь правда...
Я никогда не считала годы и не цеплялась за даты, но в этом юбилее было нечто особенное – грусть и удивление разом навалились на меня. Я словно только сейчас осознала, что время не стоит на месте и вот уже десять лет отделяют меня от детства. Картинки прошлого поплыли перед моими глазами...
– Танита, ты что замолкла? – вернул меня к реальности голос в трубке.
– Очень хорошо, – сказала я уже спокойно. – Конечно, надо нам всем встретиться. А то я даже и не знаю, кто как живет. Старые друзья растерялись куда-то...
– Еще бы – ты же богема!
– Ниночка, по характеру своему я никак не могу считаться богемой...
– Ладно, ладно, потом расскажешь! Короче – мы решили снять на вечер нашу кафешку. Естественно, с каждого носа энная сумма.
