— В смысле, кто-то из нас сначала должен написать? — нахмурилась Даша.
— Ну куда вы бежите впереди лошади? — засмеялся я. — Мы же пока еще дискутируем. Просто мне сегодня пришло вот это в голову, вот и обсуждаю с вами.
— В этой идее что-то есть, Иван, — медленно проговорила Антонина Иосифовна. — Только в таком виде нам ее не защитить перед парткомом. А если без их утверждения поставим в номер, то они снимут это просто из принципа.
— Тогда другое предложение, — сказал я и прошелся между столами, заложив руки за спину. — Как насчет серии интервью с простыми работницами завода, а? Поставить в фокус наших героических женщин, Мишка сделает отличные фотографии, а в конце статьи — приписка. Что, мол, если вы хотите что-то сказать героине, стать героиней или дать совет, пишите письмо в редакцию.
— И что мы будем делать с этими письмами? — недоуменно спросил Семен.
— Как это что? — я приподнял бровь. — Возьмем всю пачку и пойдем в партком. Чтобы показать, что вот, мол, живые чаяния наших работниц. Надо идти навстречу.
На бледных губах Антонины Иосифовны заиграла легкая улыбка. Похоже, в яблочко!
— А почему только женщины? Вдруг мужчина тоже захочет дать совет или еще что-то... — Семен почесал в затылке.
— Антонина Иосифовна? — я вопросительно посмотрел на редакторшу.
— Ты от меня одобрения идеи ждешь что ли? — спросила она. — Статьи про работниц мне нравятся. Есть кто-то на примете?
— Если это случайная работница, можно лотерею сделать! — воскликнула Даша. — Сходить в отдел кадров, взять список всех женщин, которые у нас работают, сложить имена в шапку и вытащить. Кому повезло, с тем и интервью!
Я стоял на площадке и изучал «наскальную живопись». Судя по надписям и рисункам, соседи Элис ака Ирины не отличались высокими моральными качествами, имели массу дурных привычек и не очень-то дружили между собой.
Я решительно надавил на пимпочку звонка. Внутри квартиры раздалась трель. Только бы ты оказалась дома...
— Ивааан? — девушка подслеповато прищурилась. Она была без очков, закутанная в полосатый банный халат, на голове — высокая чалма из полотенца.
— Привет, Ириш, — широко улыбнулся я. — Гостей принимаешь?
Она отступила вглубь квартиры, пропуская меня в крошечную прихожую. Подозрительно покосилась на сумку на моем плече.
— Давно что-то тебя видно не было, — напряженно сказала она. Снимая ботинки и пальто, я прислушался. Вроде бы, кроме нее в квартире никого не было. За этот месяц она, конечно, могла наладить отношения с братьями, но я ни одной живой душе не сказал, куда собираюсь зайти, так что очень вряд ли кто-то меня здесь поджидал. Разве что, тут мог оказаться ее ухажер. Но ведь я все-таки брат, а не бывший. Так что никакого компромата, мой визит ее личную жизнь никак испортить не может. Разве что ее хахаль сбежит и не станет слушать, что я ее брат...
— Работал много, — вздохнул я. — Чаем угостишь? У меня есть вафельный тортик и пирожные...
— Тебе что-то от меня нужно? — буркнула сестра.
— Ириночка, чем я тебя прогневал, не успев на пороге появиться? — я уставился на нее открытым и честным взглядом.
— Ну а что я должна думать? — голос девушки звучал напряженно и все еще не очень приветливо. — Ты пропал на месяц, теперь появляешься тут с тортиком и улыбаешься до ушей.
— А вариант «просто соскучился» ты не рассматриваешь? — я подмигнул. — Я устраивался на новой работе, привыкал к новому графику и к новому городу. Череп забит был этим вот всем. А сейчас, наконец-то, все устаканилось, и я вспомнил про любимую сестричку. Да не хмурься ты так, морщины появятся раньше времени!
— Зубы заговариваешь, да? — Ирина подозрительно прищурилась и в упор смотрела на меня. Я не отводил глаз от ее лица.
— Ириш, ну ты чего? — мягко спросил я. — Не с той ноги встала что ли?
— Пожить к себе не пущу, — отрезала она. — Прописывать тоже не буду. Если нужна прописка, иди к родителям.
— Тьфу ты, — я бросил на пол сумку. — Да не надо меня пускать пожить, я правда только в гости. Я уже давно взрослый человек и со своими проблемами как-нибудь разберусь. Так чай-то мы будем пить или нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вроде бы, после моих слов сестра расслабилась. Перестала стоять столбом и жечь меня подозрительными взглядами и пошла на кухню. Шаркая по полу домашними шлепанцами.
У меня и вправду была мысль договориться с сестрой о временном проживании, но, похоже, братья ее так достали, что она такие желания чует еще с первого этажа. Нет-нет, не буду тебя нервировать, сестричка. Лучше уж на вокзале переночую, а завтра с Феликсом поговорю. Но кроме этого у меня к сестре был еще один разговор.
Загудела вода в кране, потом шумно фыркнула газовая плита. Я вжикнул молнией сумки и извлек две коробки — одну с вафельным тортом за пятьдесят копеек, вторая — с корзиночками из «Лакомки». Я вроде аккуратно их нес, надеюсь, с кремом все в порядке.
Ирина плеснула на донышки чайных чашек чуть ли не по капле заварки из полосатого чайничка и долила до верха кипятком. Поставила на стол сахарницу, полную каменно-твердых кубиков.
Уселась на табуретку и уставилась на меня. Эх, похоже, все-таки, лед между нами все еще не сломан...
— Ириш, что с тобой, а? — осторожно спросил я. — Ну прости, что не заходил раньше, как-то закрутился... Не подумал, что ли. Может тебе помочь надо в чем-то, а?
— Ничего мне не нужно, — сестра шмыгнула носом и глотнула чаю. На глазах ее тут же выступили слезы, она зашипела и чуть не уронила чашку. Всхлипнула. Да что за день-то такой сегодня?
— Похоже, не только у меня день не задался, — криво усмехнулся я. — Представляешь, меня ночью моя девушка вытолкала за дверь. Голышом практически. Коллега по работе вчера девушку в ресторан водил предложение делать, а сегодня ходит мрачный, как туча. Сосед по комнате тоже что-то... нервный. Давай, рассказывай тоже, что случилось. Я же вижу, что ты переживаешь.
— Вот еще, из-за козлов всяких переживать, — Ирина гордо вскинула голову. Намотанное полотенце свалилось с мокрых волос.
— Он тебя бросил, да? — сочувственно спросил я.
— Не он меня бросил, а я его выгнала, — Ирина сжала губы тонкой ниточкой. — Представляешь, какой хитренький... Поженимся, говорит, побыстрее, а то мне прописку надо сделать. А сегодня пришла домой пораньше, а он по телефону трындит. Фа-фа-фа, милая-любимая, давай встретимся... Ну я его вещи с балкона выкинула, а самого за дверь.
— Пирожное? — спросил я, двигая ближе к ней коробку с корзиночками.
— Терпеть не могу корзиночки, — скривилась она. — Лучше тортик порежь, нож вон там, в ящике стола.
«Вот растяпа, надо было разные покупать! — подумал я. — Повелся на красивые грибочки...»
Мы снова пили чай, почти молча. Она смотрела на темную улицу сквозь окно, и было похоже, что в мыслях она сочиняет очередную версию гневной отповеди неверному жениху. Еще более язвительную и недобрую, чем раньше. Но про тортик она не забывала. Похрустывала вафлями только в путь. Никакие личные переживания ей не мешали.
— Так что все-таки тебе нужно? — спросила она через три куска торта. Уже гораздо более приветливым тоном, без наездов или испуга, что я пришел посягнуть на ее таким тяжким трудом доставшуюся жилплощадь.
— Милая, ну правда ничего, вот честно-честно! — я прижал руки к груди. — А, нет. Кое-что все-таки нужно!
Лицо ее сразу же похолодело и стало каменным.
— Помнишь моего друга детства? Гарика? — спросил я.
Глава седьмая. Временно неприкаянный
— Гарика? Конечно, помню... — Ирина посмотрела на меня исподлобья. — Еще бы я не помнила...
Она явно погрустнела. Драматическая история какая-то?
— Как он поживает? — нейтрально спросил я. — Я вдруг обнаружил, что в суете со всеми этими переездами умудрился потерять его адрес...
— Нормально, — голос ее звучал натянуто. Она сглотнула и быстро встала с табуретки. — Сейчас найду, у меня записан.
