Мне бы убежать, вернуться домой, снова стать ответственной Рэйчел, которой я и должна быть.
Но я хочу быть другой версией Рэйчел, такой, какой делает меня Дилан. Я хочу быть более дикой, более храброй, более смелой.
Свободной.
Я с твёрдой уверенностью закрываю за собой дверь. У Дилана есть другой ключ? Или всё закончится тем, что я запру дверь? Он должен будет пойти в лобби и, вероятно, будет безумно зол, когда наконец окажется здесь...
Боль пульсирует у меня между ног. Возможно, мне понравится, когда Дилан выйдет из себя.
Этот люкс угловой, и окна от пола до потолка открывают захватывающий вид в двух направлениях, показывая огромные пейзажи города. Я направляюсь прямо к спальне и вытаскиваю телефон, чтобы взглянуть на часы. Я вовремя.
В спальне такие же окна и большая двуспальная кровать, покрытая роскошным, серебристым стеганым одеялом с небольшими вшитыми вставками. Я пытаюсь вообразить Дилана, обёрнутого в него, но…
— Ты приехала.
Я вздрагиваю от раздавшегося совсем рядом голоса Дилана, и моё сердце врезается в рёбра, как птица о прутья клетки, из которой пытается вырваться на свободу.
— Да. Я не могла опоздать. У меня было несколько минут в запасе!
Рассердится ли он из-за того, что я не сделала, как он сказал? Теперь он откажется от меня?
Пожалуйста, лишь бы он не отправил меня обратно.
— Ты не опоздала, — Дилан толкает меня спиной к стене, цепляясь за мою одежду. Я роняю свой телефон и кошелёк, не заботясь ни о чём. Он водит пальцами по моим волосам, заправляя прядь за ухо. — Я не мог ждать. Пришел раньше.
Слава Богу.
Его губы грубо раздвигают мои, его язык погружается в мой рот быстрыми, глубокими рывками, и Дилан прерывается лишь, чтобы прикусить мои губы, отчего мои внутренности превращаются в желе. Его руки тоже грубы. Треск разрываемой ткани сообщает мне, что рубашка не останется невредимой.
Надеюсь, я тоже.
Я хочу, чтобы он отметил меня, как сделал это в моей квартире. Я ненавидела то, что оставленные им засосы на моем теле исчезли, как будто мы никогда не были вместе. Выходя куда-либо, я скрывала их шарфом и свитерами с высоким горлом, но, когда оставалась одна, при взгляде на них в зеркало всё вновь становилось очень реальным и чувственным.
Он никогда не будет моим, но я хочу снова принадлежать ему, пусть всего на один сегодняшний вечер.
Дилан отталкивает мои руки, когда я пытаюсь расстегнуть его джинсы, чтобы снять их.
— Не надо.
— Но я хочу…
Он дёргает мой бюстгальтер, снимая его через голову. Мне больно, но это разжигает меня настолько, что я умолкаю.
Пристальный взгляд Дилана горячее, чем след от трения бюстгальтера, которого я больше не ощущаю.
— Дело не в том, чего ты хочешь. Ты знаешь, как тебе повезло? Я впустил тебя. Ты понимаешь это?
Он всасывает мой сосок в рот, даря мне глубокое, болезненное удовольствие. Я врезаюсь головой в стену, прогибаясь под ним.
— Никаких разговоров. Никаких пикников на ковре или болтовни ни о чём. Ты приехала не для бесед. Мы просто собираемся трахнуться.
О, он вышел из себя. И, как я и говорила, мне это нравится. Дилан тянет кожу на моей шее, резко всасывая и задерживаясь, будто собирается оставить самый впечатлающий засос. Это будет заметно, и мне нужно оттолкнуть его, но я хочу, чтобы он высосал каждый дюйм меня и отметил так, как будто я принадлежу ему. Запускаю пальцы ему в волосы, притягивая ближе.
Ненавижу, когда он отступает и отодвигает мои руки.
— Нет. Мы не трахнемся, Рэйчел. Это я оттрахаю тебя. Я заставлю болеть твою маленькую тугую киску.
Чёрт побери.
Он захватывает мою нижнюю губу зубами и медленно снимает с меня джинсы, как будто наслаждается рваными вздохами, вырывающимися из моих лёгких. Как будто может почувствовать «да», льющееся из моего тела волнами, и хочет вытянуть его. Всё, чего хочу я, это больше и больше его, но он кажется рассерженным на меня, а это лишь обостряет удовольствие. Чувствую, что должна быть осторожна и делать шаг за шагом, но не знаю, почему. Возможно, просто адреналин от его шоу сделал его таким агрессивным.
Не может же быть причиной его такое же сильное желание, как и моё, ведь так?
Его зубы слегка царапают мои губы, когда он отпускает меня. Дилан наклоняется, чтобы сорвать мои джинсы и трусики, оставив меня без ничего, но моя кожа жаждет его прикосновений. Это то, чего я хочу в постели до конца жизни. Вот такой страсти. Такой пьяной потребности, заполняющей всё моё тело, освобождающей мысли, заставляющей всё, кроме Дилана, уходить на второй план.
Он снова вторгается в моё пространство, заключая в ловушку рук по обе стороны от моей головы, пристально смотрит мне в глаза, будто пытаясь увидеть что-то, но я не знаю, что именно он хочет.
— Пожалуйста, — я прошу, отчаянно нуждаясь в его прикосновении, совершенно не зная, что ещё сказать.
Его губы смягчаются в нежной ухмылке, он опускает руки к моей промежности, гладит клитор, согнув пальцы, едва касаясь моего влажного входа. Мой стон поощряет его, и Дилан растирает моё возбуждение между складками, смазывая меня доказательствами моего желания, делая меня ещё безумней.
— Пожалуйста, — снова прошу я, но громче, чем прежде.
Он водит кончиками пальцев вокруг входа, и я подаюсь ему навстречу, пытаясь ощутить его внутри.
— Прекрати.
Я повинуюсь, но хныкаю и обвиваю руками его шею.
Он раскрывает их и разворачивает меня за бёдра, подталкивая вперед, и отступает на несколько шагов.
— Руки на кровать.
Я сгибаю руки и, опираясь ладонями на кровать, поднимаю задницу вверх.
— Расставь ноги.
Повинуюсь, дрожа от нетерпения. Он собирается шлёпнуть меня? Растянет процесс, пока я не стану бессмысленной развалиной? Или трахнет меня точно так же, без слов?
Чего я хочу больше?
Я слышу, как его одежда падает на пол, слышу звук разрыва пакетика от презерватива, и затем тепло его тела, касающееся задней стороны моих ног. Он стоит близко, не прикасаясь ко мне, таким образом, он одновременно рядом и далеко, и это сводит меня с ума.
Пожалуйста, пусть он трахнет меня сейчас же.
Пожалуйста, пусть это длится вечно.
Один палец проникает внутрь, и я толкаюсь к его руке.
— Не двигайся, или я не положу палец туда, где ни один мужчина ещё никогда не был, — ворчит он.
Он ведь не сделает это на самом деле, не так ли? Тем не менее, я ничего не имею против его идеи. На самом деле, тёмная, непослушная часть меня хочет его. Дикое восхищение сжимает меня в своих челюстях, и я выражаю несогласие с его рукой снова, случайно-нарочно.
— Боже. — Его палец во мне находит точку джи, поскольку другая рука обвивает меня и начинает потирать мой клитор.
Спирали разочарования проносятся сквозь меня, он не мог не блефовать… пока его скользкий палец не оставляет мою киску и не продвигается к анусу. Я напрягаюсь, и Дилан делает паузу около моего сморщенного входа. Рука на клиторе не останавливается, что приводит к тому, что у меня слабеют руки, и я падаю на локти, раздвигая ноги шире, чтобы предоставить ему доступ к тому, чего он хочет, потому что он заставляет чувствовать меня чертовски хорошо.
Это сбивает дыхание, но не причиняет боль, когда он проталкивает палец в мою девственную попку. Такое чувство, что я приятно наполнена — и затем он делает быстрое, едва ощутимое движение пальцем, стимулируя нервные окончания, которые бездействовали до сих пор. Я не знала, что это будет так приятно. Рука, танцующая на моём клиторе, не прекращает своё движение, даруя удовольствие.
Мне не должно нравиться это. Я не должна хотеть большего.
Но я чувствую себя удивительно.
Его рука оставляет клитор на секунду, но возвращается обратно одновременно с его членом, входящим в мою киску, пока пальцем Дилан глубже проникает в мою задницу.
Мне не хватает воздуха.
Всё у меня между ног сокращается в глубоких пульсациях удовольствия, которые захватывают член и палец Дилана, и он стонет и толкается сильнее.
