Именно так выглядела фотография утром, когда мистер Найтли показывал ее миссис Пибоди, однако теперь на ней появилось кое-что еще. А точнее — кое-кто. Рядом с миссис Пибоди стоял невесть откуда взявшийся джентльмен приятной наружности, но в ужасно старомодном сером костюме. Правой рукой он нежно обнимал супругу колониального чиновника за талию, а в левой держал лорнет.
— О господи Иисусе, — упавшим голосом пробормотал мистер Найтли, — ничего не понимаю…
— А уж как я-то ничего не понимаю! — сварливо пробубнила миссис Пибоди. — А вот мой супруг, кажется, истолковал это единственно возможным образом! Хлопнув дверью, он умчался в свой клуб, где пребывает до сих пор, и что-то подсказывает мне, что ночевать он сегодня не вернется! А виноваты во всем вы, мистер Найтли!
— Но, позвольте…
— Вы, вы! И завтра я собираюсь подать на вас в суд!
С этими словами миссис Пибоди покинула студию, а растерянный мистер Найтли еще долго крутился вокруг своей камеры, заглядывал внутрь, отвинчивал и завинчивал обратно объектив, бормоча под нос: «Не понимаю! Нет, не понимаю!»
Следующим утром история с таинственным господином в сером костюме получила свое развитие. Все двенадцать снимков, сделанных накануне, оказались испорченными точно так же, как и фотография миссис Пибоди — решительно на всех появился загадочный господин в сером костюме. Так, на фотографии миссис Бэмбридж с внуком он, стоя позади, обоим наставил «рожки». На свадебной фотографии мистера и миссис Линдсей он вальяжно обнимал и жениха, и невесту. На фотографии мистера Астона, нотариуса, серый костюм и вовсе утратил всякий стыд и уселся прямо на колени к почтенному стряпчему, глумливо при этом высунув язык. В общем, все утро бедный мистер Найтли вынужден был отбиваться от разъяренных клиентов. Работать в таких условиях было совершенно невозможно, поэтому после обеда фотограф повесил на дверь ателье табличку «Закрыто», отпустил помощников, укрылся в кабинете и бессильно опустился в кресло, обхватив голову руками. За все двенадцать испорченных снимков пришлось вернуть деньги, а ведь израсходованных материалов никто не вернет! Такие убытки! И это, чувствовал мистер Найтли, только начало — когда слух о таинственной порче фотоснимков разнесется по городу, ателье можно будет закрывать.
— Мне ужасно жаль, что все так обернулось, — послышался грустный голос откуда-то сбоку, и мистер Найтли подскочил как ошпаренный и даже вскрикнул «Мама!», поскольку во втором кресле внезапно обнаружился господин в сером костюме — тот самый, который испортил все снимки, сделанные накануне.
— Кто вы?! Что вы здесь делаете?! Как вы сюда попали?! — визгливо вопрошал фотограф, прикрываясь, словно щитом, огромным блюдом для фруктов, расписанным в итальянском стиле.
— Зовите меня мистер Грей, — сказал господин в сером костюме и почему-то печально вздохнул. — Я — привидение.
— При… при… привидение? — переспросил мистер Найтли и скосил глаза в сторону двери, ведущей из кабинета на черную лестницу. Если изловчиться и треснуть этого ненормального блюдом по голове, то можно выгадать пару секунд и добежать до двери, а там вниз по лестнице — и в полицейский участок, что прямо за углом…
— Не надо бить меня блюдом, — все также печально молвил мистер Грей, — и полиции не надо. Я не причиню вам вреда…
— Да? А кто испортил все вчерашние фотографии?! — забыв об опасности, вскричал мистер Найтли.
— О, поверьте мне, я не хотел! — мистер Грей заговорил так горячо, словно от его слов зависела вся его будущая судьба. — Мне просто было любопытно… Знаете, когда я был жив — а я жил в этом самом доме, еще до того, как тут обосновался портной мистер Дауни, который позже и продал вам это помещение, — я очень увлекался всякими изобретениями и открытиями. Но такого аппарата, с которым вы так виртуозно управляетесь, в мое время и в помине не было!
Мистер Грей остановился, чтобы перевести дух, а мистер Найтли, по-прежнему глядя на собеседника с подозрением, тем не менее, отложил в сторону блюдо и присел назад в кресло.
— Сначала я просто рассматривал все, что тут у вас есть — по ночам, когда ателье уже было закрыто. Но потом мне ужасно захотелось, чтобы меня сфотографировали! И вот я стал потихоньку пристраиваться к тем людям, что приходили к вам делать снимки. Мне казалось, что ничего страшного в этом нет. Но сегодня, когда я услышал, как все эти люди кричали на вас, я понял, как ошибался. Я так подвел вас! Простите ли вы меня? Могу ли как-то загладить свою вину?
Мистер Найтли призадумался. Фото с привидением? В этом что-то есть! Одно дело — обнаружить незнакомого типа на снимке, на котором никаких посторонних не предполагалось, и совсем другое — эксклюзивная фотография с призраком! За это, пожалуй, можно взять в два раза больше, чем за обычное студийное фото…
Пока фотограф думал, мистер Грей внимательно смотрел на мистера Найтли и, казалось, легко читал его мысли. Спустя десять минут все детали будущего совместного предприятия были оговорены, и на следующее утро витрину ателье украшал большой рекламный плакат:
ФОТО С ПРИВИДЕНИЕМ!
Спешите! Только у нас
вы можете сфотографироваться
с настоящим привидением!
Гарантированное появление
призрака на вашем снимке через два часа
после его изготовления!
Стоимость одной карточки —
1 шиллинг и 2 пенса.
И уже спустя два дня мистер Найтли с лихвой восполнил все свои потери, а через неделю поток клиентов так возрос, что пришлось нанимать еще одного помощника.
Приходила миссис Пибоди, снова грозилась подать на мистера Найтли в суд, однако мигом ретировалась, когда фотограф потребовал с нее доплату, поскольку снимок с привидением стоит в два раза дороже, чем обычное фото.
Вскоре в Лондоне стали появляться и другие ателье, предлагающие услугу «Сфотографируйся с привидением», но всем было доподлинно известно, что настоящее, гарантированное привидение есть только в ателье мистера Найтли!
Смуглая леди сонетов
— Я отравлюсь! — кричал молодой поэт Лоуренс Смайли, поднимая стакан с джином.
— Да не отравишься ты! — задорно кричали в ответ его приятели и тоже поднимали стаканы.
Шел уже четвертый час попойки — в кабачке поэтов «Сломанное перо», что в Челси, праздновали провал второго сборника стихотворений Лоуренса Смайли. Газета «Таймс» обвинила мистера Смайли в подражании Бодлеру (и действительно, название сборника — «Ариэль и Умбриэль» — наводило на размышления!); газета «Гардиан» упирала на стилистическую неровность письма и невнятность образов, а также на общую пессимистическую направленность произведений; а журнал «Панч» вместо рецензии поместил карикатуру на молодого поэта: на рисунке Лоуренс Смайли был изображен в виде сумасшедшего звездочета, вокруг которого летают кругами башмак и ночной горшок, олицетворяющие, видимо, тех самых Ариэля и Умбриэля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
