— Любовь, вы сказали, что ваш папа любил красный. Он погиб или перестал любить этот цвет? — интересуется Серов, когда официант уходит, чтобы передать наш заказ поварам.
— Погиб, — отзываюсь.
— Сочувствую, — искренне говорит. — Я потерял отчима и понимаю, каково это — потерять любимого родителя.
— Спасибо, — вздыхаю. — Я безумно любила папу. Он у меня был просто невероятным. Всегда придумывал приключения для меня и мамы на выходные. Мы ходили в поход, грибы собирали, жарили картошку на шампуре. И строили на даче домик мне. Двухэтажный, с двумя комнатами — каждая комната на своём этаже. На первом должна была жить моя собака, а на втором — я. Места там было на целый матрас и даже на кроватку моему зайцу.
— Ваш папа был молодец.
— Да, — киваю, заговорив о том, что люблю больше всего и о чём готова говорить без остановки. О папе. — Он давал мне всё. Что нужно и не нужно. Помню, тогда у папы проблемы начались с его небольшой мастерской. Он делал на заказ деревянные окна и двери. Неплохие. Качественные. Пользовались спросом. Заказы порой на месяц вперёд были. Из дерева мог сделать всё что угодно, — рассказываю Серову, который внимательно меня слушает. — Так вот, у него уже тогда проблемы начались. А я куклу одну хотела. Папа подарил мне её на Новый год. Она была просто сказочно красивой. В красном сарафанчике и со светлыми волосиками. На меня похожа даже, — говорю, а самой плакать хочется. — Он мне её подарил, а через неделю я узнала, что он ради этой куклы машину не стал чинить. Пешком месяц ходил до своей мастерской. А идти было далековато. Час туда и час обратно.
— А как он двери развозил?
— А я ему дядя Вова, папин друг, помогал с этим всегда, — отвечаю, смахнув слёзы. До сих пор эту куклу храню. — Они вместе работали. Дядя Вова привозил материал, отвозил готовые работы, потому что машина большой была. В мастерской лакировал, заказы принимал. Стружку отвозил и кому-то продавал. А папа остальное делал.
— А почему папы не стало? — пригубил воду, которую нам принесли.
— Конкуренты, — поджимаю губы. — Вначале сожгли нашу дачу и мой домик. Потом папину мастерскую. Он не выдержал. Здоровье начало сдавать. В итоге остались мама, я и младшая сестра.
— Как, кстати, сестра?
— Её готовят! — улыбка непроизвольно на губах появляется. — Завтра утром, надеюсь, первый укол сделают. Потом другие. И дай бог всё хорошо будет! Спасибо вам ещё раз!
— Может, что-то ещё надо?
— Операция, — честно отвечаю. — Но прошу вас не делать этого. Я ещё за уколы не рассчиталась с вами.
— Я уже тебе говорил, — незаметно улыбка с лица пропадает, и черты лица жёстче, строже и острее становятся. — Я не взаймы тебе даю. А оплачиваю лечение и будущее маленькой девочке, у которой вся жизнь впереди. Которая заслуживает иметь будущее. А вдруг она будущий светила науки и изобретет лекарство от всех болезней? Вклад в будущее!
— Не надо всё равно! — настаиваю на своём. — Я верну вам все деньги! И сама операцию оплачу. Не тратьте свои деньги. У вас есть своя семья. На них тратьте!
— Любовь, я сам решу, куда мне девать свои деньги.
— Почему я? — не выдерживаю, задав вопрос, который меня интересует с самого начала.
— Милая шапочка, — бросает он.
— Всё из-за дурацкой шапки?!
— Всё из-за твоих грустных глазок, Любовь.
— Дешёвый подкат. Я и лучше слышала, — говорю ему, когда официант наконец приносит наш заказ.
— Тогда больше не слушай, а ешь, — кидает он мне, тотчас принявшись за свою еду.
Как общаться с этим упрямцем? Может, позволить ему делать то, что он хочет?
Я ведь правда ему верну все деньги! Не сразу, но верну!
У меня руки-ноги есть! Отработаю всю сумму за несколько лет. Павел Денисович уже меня повысить хочет. Буду больше зарабатывать. И всё верну!
Глава 15
— Ну что, твой гениальный план сработал? Оплатил уколы? Свозил девушку в красивое место на свидание? Её глазки изменились? — спрашивает меня Сабуров по телефону с явной насмешкой и недовольством.
Всё ещё злой, что я одну из его лучших официанток похитил. Увёл прямо из-под его носа, лишь из аэропорта позвонив и сказав, что мы улетаем именно сегодня, а не через неделю, как я изначально ему говорил в кафе.
— Нет, — отвечаю задумчиво, глядя в окно. — По-прежнему грустная. Но упрямая. Не хочет сдаваться. Улыбается иногда, но всё равно грустнее тучи. Надеюсь, со временем изменится, хотя… даже не знаю, — игнорирую его обидчивое настроение и рассказываю всё как есть. Сабуров отходчив и только для вида злится. Он Машу с лёгкостью заменить может.
— Так влюби её в себя. У влюблённой девушки всегда глаза горят, — советует он мне так просто, словно это можно сделать по щелчку.
— У брошенной не горят, — вздыхаю раздражённо. — Она не доверяет мне, Паш..
— А ты бы доверился? — спрашивает он меня, даже рассмеявшись от моего заявления. — Она знает тебя всего один день, по сути. Какой-то чужой мужик задаривает её подарками, оплачивает лечение её сестры. Увозит куда-то. И явно чего-то от неё хочет. Поверь, друг мой, мы живём в таком мире, где женщины привыкли платить за всё постелью. Вот и она этого ожидает от тебя. Ты дай ей в себя прийти, Ярик, — возмущается он и, как всегда, пытается мне мозг сделать. — Ты, сам того не понимая, девушке голову пудришь. Она ведь скоро решит, что ты за ней ухаживаешь. А ты же, мать её, ждёшь от неё улыбок и глазок весёлых. Ты психически больной человек, Серов. Маньяк.
— Я не даю ей и намёка ни на что. Ничего, связанного с любовью и близостью.
— Так дай! — восклицает он. — Повстречайтесь с ней! Подари девчонке не просто красивую сказку, а романтическую сказку, пусть и недолгую.
— Мы не будем с ней вместе, — заявляю ему раздражённо. — Слишком молодая для меня. Переспать можно, но отношения — не моё, ты же знаешь. А зачем ей голову, как ты выразился, пудрить?
— А ты не на время, а на постоянной основе с ней будь.
— Мне не нужна жена! — заявляю уверенно.
— Так ты сам ныл, что хочешь жену, — напоминает, и мне его ударить хочется. Да так хорошенько, чтобы он всё забыл.
— Но не такую же! — повышаю голос, крикнув в трубку.
— Почему нет?
— Молодая она, — повторяю ему главную причину. — Я старик для неё.
— А я для твой Нади прям хлопец молодой! — цокает он языком недовольно. Вечно мы с Сабуровым спорим обо всём. Но никогда не прекращаем дружить. Мне кажется, в старости мы будем теми самыми ворчливыми дедами, которые вечно кряхтят друг на друга, как в фильмах. — Но отмечу тебе, что мой возраст не помеха нашей с Надей дружбе.
— Не смогу я с ней быть, — немного успокаиваюсь, понимая, что ни к чему хорошему это всё не приведёт. — Ей нормальный мужик нужен, а не сломанный одиночка.
— Ладно, — сдаётся он, но таким тоном, словно давая понять, что к этому разговору мы ещё вернёмся. — Влюби её в себя, Ярик, а затем пусть она просто разочаруется в тебе. И сама бросит. Зато наберётся уверенности в себе, и глаза больше не будут такими грустными.
— Сабуров, какой же ты противный! — не выдерживаю.
— Вообще, меня пугает твоё пристрастие к грустным девушкам, — игнорирует меня друг, продолжая стоять на своём, как обычно. — Ты к психологу не обращался? Может, у тебя с мозгами что-то не то? А я тебе пытаюсь их ещё на место вставить. Вдруг там всё безнадёжно? Тебе жены лучше, чем Люба, не найти, Ярик! Она умница, красавица и не избалованная. Твою любовь и заботу ценить будет!
Если нравится книга -- поставьте лайк! Сделайте автору приятно!
Глава 16
— Люба! — восклицает в трубку подруга, когда я звоню ей. — Твою же мать! Подруга, что за фигню ты творишь?
— А?
— Присылаешь мне паспорт этого, — перечисляет она мне, рыча в телефон. — Сообщение какое-то странное, а потом несколько часов трубку не берёшь! Я уже всех подняла! — кричит она. — Твоя мать сказала, что ты в командировку поехала. Я звоню Павлу Денисовичу и узнаю, что никакой командировки нет, но он настоятельно просит тебя не искать и подменить тебя на смене несколько дней.
