Она несла несусветную чушь, а завидев кого-либо из врачей, повисала на перекладине и раскачивалась, как обезьяна. За неделю она проела всем печенки своим трактатом - настырно совала его докторам и требовала резолюции. Ученые доктора хватались за головы, грозя посадить неуемную пациентку под замок, если она не перестанет докучать занятым людям.
Но и в кабинет врача она вошла с папкой под мышкой и, выражая всем своим видом гордость и самолюбование, без приглашения уселась на стул. Она вперилась в доктора выпученными глазами фанатика и, не дожидаясь вопросов о самочувствии, разложила уже порядком потасканную диссертацию.
- Мне нужен совет компетентного человека по поводу моего трактата, - широко раскрывая шалые глаза, заявила она. Доктор, вы не могли бы мне дать такой совет?
Тут она пустилась в длинные и путаные разглагольствования. Медсестра морщилась и удивлялась про себя, отчего доктор не выгонит прочь эту сумасшедшую дуру.
- Олечка, принесите мне истории болезней, а мы с тобой, Сима, посмотрим твою диссертацию, - сказал Косицкий.
Медсестра фыркнула и вышла. Доктор велел Серафине раздеться, что та очень охотно проделала, и стала демонстративно вертеться перед зеркалом. Забыв о своих докторских обязанностях, Косицкий смотрел на нее смятенным взглядом.
- Да вы не меня осматривайте, а мою диссертацию, - важно сказала Серафина. - Я бы попросила вас, доктор, выписать мне побольше порошков - это прекрасные анаболики!..
- Разумеется... Ну, разумеется, - наконец выговорил Косицкий. - Мы сегодня обязательно посмотрим твою диссертацию, а пока одевайся, мне нужно вести прием.
- Помните, вы обещали, - капризно сказала Серафина и напоследок прихватила с докторского стола несколько чистых бланков. При этом она краем глаза заметила в кармане халата Косицкого тяжелую связку ключей.
Весь этот день и весь следующий Серафина ходила важная и сообщала всем и каждому, что сам доктор Косицкий будет смотреть ее диссертацию. На прогулке она договорилась с Аликом, что он каждую ночь будет ждать в нише под лестницей, потому что она еще не знала, когда Косицкий соблаговолит сдаться. Это было опасно, но капитуляции доктора оставалось ждать недолго. Так оно и вышло.
* * *
Так, начиная с этого вечера, события сдвинулись с мертвой точки и понеслись бешеным галопом.
Примерно раз в неделю у доктора Косицкого бывали ночные дежурства. Именно в эти свои ночные дежурства он зачем-то очень часто спускался со своими ассистентами в подвал. Но в эту ночь он вдруг отпустил обоих ассистентов по домам. С самого вечера он был задумчив и рассеян, машинально обходил больных и делал какие-то распоряжения, а потом разрешил медсестре поспать в дежурке. Та мигом исчезла.
Серафине же не спалось. Она исподтишка наблюдала за доктором, отмечая про себя, что всегда холодный и твердый его взгляд стал каким-то рассеянным. Какое-то неясное предчувствие говорило ей, что приближается решающий момент, но она еще не знала, как произойдет эта встреча и как она добудет у Косицкого ключи.
Незаметно она задремала и очнулась от того, что кто-то тронул ее за плечо.
- А? Что? - вскочила она и обнаружила у своей койки доктора в белом халате.
В течение нескольких мгновений Серафина не могла правильно оценить ситуацию и смотрела на доктора в замешательстве, но потом вдруг опомнилась и ринулась с кровати с радостным воплем:
- Диссертация!
Она схватила с тумбочки растрепанную кипу бумаг и в упоении затанцевала по коридору, не заметив, как странно смотрит не нее Косицкий. Будто бы только что доктора осенила удивительная догадка, и он закрыл рот ладонью, сдерживая изумленный возглас.
... В кабинете главного врача горела одна лампа с абажуром.
- Доктор, так вы решили посмотреть мою диссертацию? - радостно вскричала Серафина и обернулась к Косицкому.
Доктор стоял в дверях и молча смотрел на нее. И что-то было в его взгляде такое, от чего Серафину с ног до головы обдало холодом. На миг мелькнула безумная мысль стукнуть доктора по голове, схватить ключи и бежать прочь, но она усилием воли отогнала ее.
- Хватит! Сядьте, Серафина! - Косицкий подошел к столу и пододвинул ей кресло.
Ноги у Серафины подкосились, и она буквально упала в него. Ненужный уже дурацкий трактат выпал из ее рук и веером разлетелся по полу.
- Никакой вы не Тарзан и никакая вы не сумасшедшая - вот что я понял сейчас, - сказал Косицкий и опустился в противоположное кресло.
Дыхание занялось в груди Серафины - она молчала, поняв, что выдала себя невольно в тот момент, когда Косицкий разбудил ее. Вся дальнейшая игра стала бессмысленной.
- Пр-роклятие! - невольно вырвалось у нее.
- Вот так будет лучше, - Косицкий встал и достал из шкафа рюмки, коньяк и шоколад. - А ведь я до настоящего момента считал вас, Серафина, совершенно безумной, хотя... хотя, конечно, кое-какие сомнения закрадывались... Из вас бы получилась большая актриса...
- Если бы я не была здесь, - в тон докончила Серафина.
Нечеловеческое напряжение всех этих месяцев, выматывающая душу и нервы постоянная игра и удар вызванный разоблачением, сломили Серафину- она схватилась за голову, почувствовав сильную стреляющую боль в висках. Но через минуту она пришла в себя и увидела, что Косицкий подает ей рюмку коньяку.
- Выпейте, вам станет лучше. Такое напряжение сломит и слона.
Серафина послушно проглотила коньяк. Боль в голове постепенно утихла, и она снова обрела способность ясно мыслить. Косицкий снял халат и повесил его на крюк в стене, оказавшись, к удивлению Серафины, совсем не тощим, как она думала, а несколько сухопарым и стройным еще молодым мужчиной.
Она усилием воли отвела взгляд - нет, не от доктора, от кармана его халата, где звенели ключи, боясь, что он прочтет ее мысли. Теперь ее мучила лишь одна проблема любой ценой завладеть ключами - и ради этого она готова была на все. Одной рукой она нащупала в кармане порошки снотворного и, неловко повернувшись, уронила со стола свою рюмку. Звякнули осколки.
- Кажется, и в самом деле у вас сдали нервы, - сочувственно сказал и повернулся к шкафу, чтобы достать новую рюмку.
Тут Серафина вытащила из кармана склянку с порошком и опрокинула в бутылку.
- Да... вайте выпьем еще немного... что-то у меня дрожат руки... - хрипло проговорила она и стала наливать из бутылки.
При мысли о том, что сейчас должно произойти, ее бросало то в жар, то в холод.
- Совсем вы расклеились, бедняжка, - Косицкий взял у нее бутылку и сам налил коньяк.
Они выпили. Вернее, выпил один Косицкий, а Серафина выплеснула свою порцию под стол. Раза два она не смогла вылить зелье, и ей пришлось выпить - тот час же почувствовала, как закружилась голова и налились свинцом ноги... Наливая очередную рюмку, доктор Косицкий зацепил локтем и уронил графин с водой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
