— А что про нее говорить? Там осталась жалкая кучка людей. В новостях передавали, что в районе Токио проживает три десятка и в два раза меньше в расселине, которая раньше называлась Кобе. И большинство из них настоящие сумасшедшие, попрятавшиеся от команд спасателей.
— Это еще не повод считать, что Япония погибла. Это всего лишь значит, что все покинули географические координаты, которые отмечали место, известное ранее как Япония. Это не значит, что Японии больше нет. Где-нибудь есть.
Высокомерное выражение красивого лица Эша стало еще высокомерней.
— Какое благочестие. Только не говори мне, что ты собралась совершить путешествие в поисках утраченной родины.
Она почти ответила, что не считает Японию родиной, но решила, что пора прекратить спор с Эшем. К счастью, он позволил ей сменить тему разговора на Джой Флауэр и их пропавшего друга Тома. Он не верил, что Том стал одним из ее Мальчиков, хотя и не хотел полностью исключать такой возможности.
Она снова провела рукой по стриженым волосам и зевнула. Может, стоит плюнуть на работодателя, снять костюм и лечь спать. При определенном везении проснется она уже уволенной.
Ты зашла так далеко. Все это нелепо, но разве можно придумать что-нибудь еще, что приведет тебя к Тому?
Она натянула шлем, и тот словно прижался к голове, обхватив ее миллионами тонких пальчиков, которые проникали под волосы и скользили по коже. Это происходило настолько интенсивно, что на несколько мгновений она перестала ощущать свое тело, зато почувствовала холодную твердую иглу, которая воткнулась сзади в основание шеи, и это ощущение было чрезвычайно неприятным.
Вокруг ее головы жужжала немыслимо огромная стрекоза, вся словно сотканная из драгоценных камней. Когда Юки отмахнулась от нее, длинные пряди прямых черных волос стали оплетать ее белые перчатки. Оставаясь в сознании, она застыла с поднятыми руками, в изумлении глядя, как длинные волосы запутываются меж пальцев.
Волосы упали; она чувствовала их легкое прикосновение на плечах, стрекоза застыла на безопасном расстоянии, драгоценности сверкали в воздухе. Юки овладело смятение, она почувствовала легкое головокружение.
Ощущение падения исчезло неожиданно резко, без всякого толчка Юки твердо встала на ноги внутри гигантского помещения, похожего на что-то среднее между тренировочной базой и аэропортом. Вокруг нее ходили люди, совершенно не обращая внимания на ее неожиданное здесь появление. Если, конечно, они ее замечали. Стрекоза уменьшилась до светящейся точки и растворилась. Юки медленно повернулась, пытаясь понять, где она.
Помещение было очень большим даже для распределительного центра сетевых потоков ИР. Окна на противоположной стене были высотой минимум в три этажа. Растворенный свет лился ниоткуда, было просто светло. Потолок над ней исчезал в смутных очертаниях.
— Справочная? — спрашивала она, поворачиваясь во все стороны в поисках чего-нибудь похожего на вход, выход или указатель направления. Увидеть что-нибудь поверх голов было очень трудно, но гораздо больше раздражало то, что невозможно было рассмотреть кого-нибудь в толпе: лица, волосы, одежда, цвет — все это смутно проносилось мимо, оставляя растворенный след, а потом и он таял.
Над акварельной толпой в воздухе материализовался некто в таких же белых, как у нее, перчатках. Это был единственный четкий объект, он сделал ей знак рукой. Она шагнула к нему и вдруг обнаружила, что фигура находится на руке высокого оранжевоволосого тинейджера за прилавком.
— Превосходный эффект, да? — спросил он, кладя руку в перчатке на ровную бесцветную поверхность между ними. — Знаешь, некоторые сюда приходят только ради этого. Повторяют раз за разом, ощущение не притупляется, тогда приходится прекратить. На нее работаешь, да? Как там говорится: лучше я пойду? — Он засмеялся. Юки стала его расспрашивать, чтобы понять, где она. Это все лишь сервер ресурсов, а он — распределительная программа. РП обычно знает только о том, что есть в наличии на складе.
— Меня сюда принесло мое снаряжение, — сказала она, надеясь, что этого ему будет достаточно.
К ее большому облегчению, на прилавке перед ней появился жилет со множеством карманов. Она снова попала в точку; «лучше поспешить, — подумала она, — прежде чем удача отвернется от меня», — если в ИР существовала категория удачи.
Она легко накинула на себя жилет, ощущение движения здесь было очень странным. Любое движение рождало странные неясные ощущения, словно во сне. Она думала: это просто от головокружения, но прошло время, а все оставалось по-прежнему. Ей что-то мешало сзади шеи, она пощупала, но не нашла ни следов укуса, ни жала. «Может быть, это из-за перчаток», — подумала она и попыталась снять перчатки.
— Это плохо для соединения, — предупредил парень за прилавком. — Если вы, конечно, уже уходить не собираетесь.
— А, да. — Она отвернулась, помедлила, затем повернулась обратно. Может быть, он что-нибудь знает. Какая-то информация должна сопровождать снаряжение. — Между нами, хорошо?
Парень не ответил.
— Что я здесь делаю?
— Пользуетесь выданным мной снаряжением.
— А помощь? — в надежде спросила она.
— Только товар. — Он изучающе посмотрел на нее, и она напомнила себе, что помочь она может себе только сама. Она посмотрела на многочисленные карманы своего жилета, расстегнула верхний с правой стороны. Возможно, там есть справочник или карта, подумала она.
Нашла она только круглое зеркальце, очень долго рассматривала отражение, может, много часов, а может, всего минуту, она не понимала. В ИР часто бывало, что час казался минутой.
Отражение в зеркале было не менее знакомое, чем искривленное лицо на корпусе шлема. Она медленно повернулась направо, потом налево, чтобы убедиться, что видит отражение, а не съемку.
Из зеркала на нее смотрело лицо Томоюки Игучи.
[ПЯТЬ]
СМЕРТЬ В ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ [II]
Кабинет и до вторжения Майлза Мэнка казался крохотным, а войдя внутрь и заняв практически его половину, Майлз вытеснил из кабинета почти весь воздух. Когда стало очевидным, что он ничего не знает, Константин попыталась от него быстро избавиться, но он умудрялся находить все новые и новые зацепки для разговора, заинтересовывал ими, а потом приводил к чему-нибудь незначительному и скучному, из чего он не мог сделать никакого вывода, и снова менял тему, и снова все повторялось сначала. Наконец ей удалось его убедить, что он ужасно необходим ее застенчивому партнеру на стоянке для сортировки клиентуры. И она молила Господа, чтобы Он не надоумил Тальяферро использовать тот же прием для возвращения Майлза. Ей все еще не нравились его глаза.
Следующим служащим был парень по имени Тим Мецер, с серебристыми волосами и почти одного с жертвой возраста. У него были очень мутные глаза, как у бывших наркоманов, которые недавно прошли детоксикацию и очистку крови. Официально это был быстрый способ избавления от дорогого удовольствия. На деле же после него сорваться было гораздо легче.
— Сколько вы здесь работаете? — спросила Константин.
— Три дня, — скучающе ответил он.
— А что вы делаете? — подтолкнула она его после длительного молчания.
— А, я — специалист, — ответил он еще более скучным голосом, — специализируюсь на уборке грязных костюмов после использования, чищу. — Мецер положил пухлый локоть на стол и наклонился. — По правде говоря, вы бы застрелились, работая вместо меня.
Константин не услышала сарказма.
— Может быть. Вы знали жертву?
— Не-а. А как его звали?
— Шанти Лав.
Мецер хрюкнул.
— Хорошее погоняло. Наверняка заплатил за него. Будто альфонс-убийца. Вот разбогатею, куплю себе реальное погоняло.
Константин слушала его вполуха, просматривая в архивере файл жертвы.
— Настоящее имя… — Она остановилась. — Разве такое может быть?
— А что? — Мецер зевнул. — Чё там за имя?
— Томоюки Игучи, — медленно и аккуратно произнесла по слогам Константин.
— Ха, кажется, он всерьез работал на японцев.
— Почему?
— Ну, в «Токио после катастрофы», конечно, — вздохнул Мецер. — А где еще?
Константин испугалась:
— А что, есть «Токио после катастрофы»?
— Пока нет. — Вздох Мецера оказался новым зевком. — Скоро выйдет. Говорят, это будет настоящая бомба. Говорят, там «Город» будет как Небраска в воскресенье днем, но попасть туда можно будет только японцам или их симуляциям. Мы все ждем его с нетерпением.
— «Мы»? — неуверенно сказала Константин, пытаясь понять, знал ли он о существовании чего-то подобного задолго до их рождения, но потом решила, что даже если и знал, то давно уже забыл. — Кто это «мы»?
Он пожал плечами.
— Клубные крысы. Завсегдатаи. Фанаты, старой школы, новой, любители. Подключенные и не подключенные.
— И ты тоже? — спросила Константин. — Ты тоже ждешь?
