– Отвечай на вопрос, домоправитель, – приказала Радиша.
– Конечно, Ваше Сиятельство. – Барунданди поклонился чуть не до полу. – Женщина, которая скребет пол, Минх Сабредил, вдова. Вторая – ее дурочка-невестка, Сава. Они не служат во Дворце постоянно, мы даем им работу время от времени в соответствии с благотворительной программой Протектора.
– У меня такое чувство, словно я видела одну или, может быть, даже обеих прежде, – задумчиво проронила Душелов.
Барунданди снова низко поклонился. Этот неожиданный интерес пугал его.
Минх Сабредил работает здесь много лет, Протектор. Сава помогает ей, когда ее разум проясняется настолько, что можно поручать ей несложные задачи.
Я чувствовала, что он решает для себя вопрос, стоит ли упомянуть о том, что мы были непосредственными свидетельницами утреннего нападения. Потом я настолько глубоко погрузилась в себя, что пропустила происходившее на протяжении нескольких последующих минут. Барунданди, по-видимому, пришел к выводу, что лучше помалкивать. Может, он боялся, что при более детальном расспросе вылезет наружу тот факт, что мы были вынуждены отдавать ему половину своего ничтожного заработка. Только за право делать работу, от которой руки превращались в кровоточащие, ноющие от боли клешни. В конце концов Радиша сказала ему:
– Оставь нас, домоправитель. Пусть работают. Сейчас здесь не будет решаться судьба империи.
И Душелов махнула рукой в перчатке, прогоняя Барунданди, но внезапно остановила его, требовательно спросив:
– Что там валяется на полу рядом с этой женщиной?
Она, конечно, имела в виду Сабредил, поскольку я сидела на столе.
– А? Ох… Чангеш, Ваше Сиятельство. Эта женщина повсюду таскает его с собой. Она на нем просто помешана. Он…
– Ладно, иди.
Так вот и получилось, что, по крайней мере, Сари на протяжении почти двух часов присутствовала при том, как обсуждались сокровеннейшие проблемы реакции властей на наше нападение.
Спустя некоторое время я тоже очнулась – не слишком поздно, чтобы понять, что происходит вокруг. Курьеры приходили и уходили. Постепенно стала вырисовываться общая картина, достаточно всеобъемлющая и без прикрас. Никакой реальной причины именно сейчас устраивать утреннюю заварушку ни у армии, ни у простого народа не было. Как и ожидалось. Но все равно Радиша восприняла это как хорошую новость.
Однако Протектор была и умнее, и подозрительнее. Циничная женщина.
– Никого из нападавших не удалось захватить в плен, – сказала она. – Нет ни трупов, ни раненых. Если разобраться с этой историей поближе, получается, что они сделали все, чтобы избежать малейшего риска. И при первой же возможности сбежали с такой скоростью, точно за ними гнались. К чему тогда все это? В чем состояла их истинная цель?
Чандра Гокхейл заметил, вполне резонно:
– Похоже, атака резко пошла на убыль, как только ты сама появилась на поле сражения. Именно в этот момент все бросились наутек.
– Некоторые очевидцы слышали, как бандиты спорили между собой, ты ли это на самом деле. Протектор, – вмешался в разговор капитан-шадарит. – Кажется, они рассчитывали, что тебя нет во Дворце, Может, нападение вообще не состоялось бы, если бы они знали, что ты здесь.
Я считаю, что это полезно – морочить врагу голову. Похоже, в данном случае это сработало.
– Все равно все в целом не имеет смысла. Что за безумная идея? – Она не рассчитывала на ответ и не стала дожидаться его. – Удалось опознать хоть какие-то сожженные тела?
– Только три, Протектор. Большинство останков выглядят так, что опознание фактически невозможно.
– Чандра, каковы материальные повреждения? – спросила Радиша. – Ты уже получил донесение специалистов?
– Да, Радиша. Ничего хорошего они не говорят. В стене, по-видимому, произошли некоторые внутренние повреждения. Полную оценку мы получим несколько позже. Можно с уверенностью сказать лишь то, что на протяжении некоторого времени стена будет не слишком надежно защищать Дворец. Предлагаем на твое рассмотрение следующее. Обнести область восстановительных работ деревянной стеной-куртиной. И обдумать, не стоит ли ввести туда дополнительное воинское подразделение.
– Солдат? – спросила Протектор. – Зачем нам здесь еще солдаты?
В ее голосе, долгое время остававшемся нейтральным, зазвучали подозрительные нотки. Братья Черного Отряда все как один в разное время и разных ситуациях страдали паранойей, но, когда вообще не имеешь друзей, это тяжкое заболевание практически неизбежно. И не в самой легкой форме.
– Потому что Дворец слишком велик, чтобы защитить его с теми людьми, которые имеются в нашем распоряжении сейчас. Даже если вооружить всех служащих. Врагу вовсе не обязательно для проникновения внутрь использовать только входы. Можно, скажем, перелезть через стену на участке, за которым не ведется наблюдение.
– Во Дворце заплутает любой, у кого нет подробной карты, – вставила Радиша. – Я знала лишь одного человека, передвигавшегося тут совершенно свободно. Копченого, который много лет назад был нашим придворным колдуном. Для этого нужно иметь особое чутье.
Генерал-инспектор заметил:
– Если нападение было организовано кем-то из случайно уцелевших членов Черного Отряда – а огненные шары позволяют усмотреть тут некоторую связь, несмотря на то, что Отряд в целом был уничтожен Протектором, – тогда, возможно, у них есть карты коридоров Дворца, изготовленные в те времена, когда люди Освободителя были расквартированы здесь.
– Карту Дворца составить невозможно, – настаивала Радиша. – Мне точно известно. Я пыталась.
А вот за это, Княгиня, нужно благодарить Гоблина и Одноглазого. Много лет назад Капитан добился, чтобы наши колдуны оплели отдельные участки Дворца паутиной своих заклинаний. Имелись кое-какие вещи, которые, так он считал, Радиша ни в коем случае не должна обнаружить. Среди них были и древние тома Летописей, в которых, как предполагается, объясняется тайна возникновения Отряда. До них пока никто так и не добрался. Только Минх Сабредил знала, где искать эти книги. При малейшей возможности она проникала туда, вырывала несколько страниц и потихоньку выносила для меня. Потом я брала их с собой в библиотеку и, когда никто не видел, переводила понемногу, надеясь когда-нибудь наткнуться на ту единственную фразу, которая поможет нам освободить Плененных.
Сава чистила латунь и серебро. Минх Сабредил скребла пол и мебель. Члены Тайного Совета и их помощники приходили и уходили. Паника понемногу утихала, поскольку никаких новых нападений не происходило. Жаль, что нас слишком мало, чтобы беспокоить их снова и снова через каждые несколько часов.
Душелов все время сохраняла нехарактерное для нее спокойствие. Только Капитан, Гоблин и Одноглазый знали Отряд лучше, чем она, хотя, в отличие от них, она знала его не изнутри. Она понимала – чуяла, – что все не так просто. Нет, отнюдь нет.
Я от всей души надеялась, что она так и не разгадает загадку сегодняшнего нападения, хотя и опасалась, что ей уже многое ясно, потому что она продолжала интересоваться сожженными телами и Лозаном Лебедем. Однако ей ни разу не пришло в голову высказать предположение, что речь идет о похищении. Наверно, это и успокаивало меня.
Закончив с последним подсвечником, я просто осталась сидеть на своем месте, молча, стараясь не глядеть по сторонам. Было легче не думать об опасности, находившейся совсем рядом, когда руки неустанно работали. Я принялась молча молиться – как меня учили, когда я была еще маленькой. Женщине, объясняли мне тогда, это занятие никогда не повредит. Да и Сари не раз повторяла, что молитва помогает не выходить из образа.
Помогло и на этот раз.
Потом вернулся Джауль Барунданди. Под взглядами своих Сиятельств он вел себя с нами как лучший в мире начальник. Сказал Сабредил, что пора уходить. Сабредил энергично встряхнула Саву. Слезая со стола, я жалобно захныкала.
– Что с ней? – спросил Барунданди.
Она голодна. Мы не ели весь день.
Обычно нас кормили – объедками, конечно. Тоже вид приработка. Сабредил и Сава обычно часть своей доли забирали домой. Все женщины-работницы так делали.
Протектор наклонилась вперед, пристально и настойчиво вглядываясь в наши лица. Чем, хотелось бы знать, были вызваны ее подозрения? Может, ее паранойя была настолько застарелой, что включалась совершенно интуитивно? Или она действительно могла читать мысли, хотя бы отчасти?
– В таком случае, пошли на кухню, – сказал Барунданди. – Сегодня у поваров осталось много лишнего.
Мы потащились за ним. Каждый шаг ощущался как огромный прыжок от зимы к весне, от тьмы к свету. Отойдя на некоторое расстояние от зала заседаний, Барунданди сильно удивил нас. Пробежав рукой по волосам и тяжело отдуваясь, он сказал Сабредил:
– Ох, до чего же хорошо вырваться оттуда! Рядом с этой женщиной мне всегда не по себе.
