Анджей и Зося растерянно переглянулись.
— И что же нам делать? — спросил Анджей у Горбенко.
Тот вытащил из кармана два потрепанных советских паспорта.
— Вы можете поехать вместе с нами… — сказал он, посмотрев на Анджея и Зосю. — Но… — Горбенко сделал паузу. — Но мне бы очень хотелось, чтобы вы остались здесь… — после паузы со значением добавил он.
— Остаться здесь?.. — удивленно переспросила Зося. — Но вы же сами только что сказали, товарищ Горбенко, что фашисты завтра займут Гродно. Я не хочу снова попасть к ним в лапы!
— Подожди, Зося, — прервал сестру Анджей.
Он пристально посмотрел на Горбенко и затем спросил:
— Вы хотите оставить нас на подпольной работе?
Горбенко кивнул головой.
— Да, хочу… — ответил он. — Я понимаю, что это очень опасно. Теперь идет война и, попадись вы в руки немцев, они не будут с вами церемониться. Зося уже видела, на что они способны. Но сейчас очень важно продолжить, то чем мы с вами занимались в течение этого года. Особенно важно именно сейчас, когда началась война… — повторил, чуть повысив голос, Горбенко. — Трудно сказать, сколько она продлиться. Фашистская Германия очень сильна. Но я уверен, что победа будет за нами! И, чтобы эта победа наступила, как можно быстрее, нам нужна ваша помощь.
Анджей и Зося переглянулись. Несколько секунд они молчали, и затем Зося сказала:
— Мы согласны, товарищ Горбенко! Говорите, что надо делать?
Горбенко крепко пожал Анджею и Зосе руки.
— Я в вас не сомневался! — сказал он.
Затем Горбенко передал им паспорта и пояснил.
— Отныне вы… Мария и Станислав Зелевские. Родились в Силезии. Затем переехали в Белоруссию. Имеете в Германии дальних родственников. Сегодня же уезжайте из Гродно и постарайтесь добраться до Белостока. Найдите там парикмахера — пани Элеонору Зелевскую. Она живет в центре города около вокзала. Это ваша родная тетя. Она скажет вам, что делать дальше. Если Белосток оккупируют немцы, постарайтесь устроиться на работу в какое-нибудь немецкое учреждение, лучше всего на железную дорогу или на склад. Ну а теперь идите! Только не через парадный вход. За зданием могут наблюдать. Уходите через запасной выход.
Горбенко еще раз крепко пожал Анджею и Зосе руки. Когда те ушли, он с теплотой сказал Миронову.
— Надежные ребята… Я с ними больше года работаю, и они ни разу меня не подвели. Ну а теперь, сержант, давай архивом займемся.
Горбенко и Миронов вышли во двор. Грузовой автомобиль, на который были погружены сейфы, тихо урчал мотором на холостых оборотах. Горбенко взял у Миронова карту и стал её изучать.
— Куда же нам направиться? — задумчиво произнес он. — Документы надо как можно быстрее доставить в Минск. Путь на восток через Лиду нам отрезают немцы. Остается единственная дорога на юго-восток — через Лунну, Мосты и Новогрудок… Но дорога туда, я думаю, уже забита беженцами. Как бы нам не застрять где-нибудь…
В этот момент к Горбенко и Миронову подбежал второй посыльный, которого Миронов направлял в штаб третьей армии. Рядом с ним Горбенко увидел обсыпанного кирпичной пылью невысокого майора с полевой сумкой через плечо. Майор вскинул руку к козырьку фуражки и представился:
— Майор Верховой, порученец начальника штаба армии! Начштаба поручил мне, помочь вам вывезти архив управления из города.
Горбенко вопросительно взглянул на связного. Тот в ответ кивнул головой, подтверждая слова майора.
— Я вас слушаю, товарищ майор! Какую вы нам можете оказать помощь? — спросил у майора Горбенко.
Майор подошел к Горбенко ближе и перешел на шёпот.
— Сегодня ночью с гродненского аэродрома должны вылететь на восток два транспортных самолета… — сказал он. — На них будут эвакуироваться документы штаба армии и ряд штабных работников. Если к двадцати четырем часам вы доставите свой архив на аэродром, то сможете отправить его вместе с ними.
— Где находится аэродром? — спросил Горбенко, разворачивая карту.
Майор пальцем указал на карте точку юго-западнее Гродно.
— Вот здесь… Но вам надо торопиться, товарищ лейтенант. — добавил он. — Немецкие танки уже подошли вплотную к аэродрому. Их пока сдерживает артиллерийский заслон, но они в любой момент могут прорваться на летное поле.
— Я вас понял, товарищ майор. — ответил Горбенко. — Вы сможете показать дорогу? — спросил он.
— Конечно… Начштаба для этого и прислал меня к вам. — ответил майор. — Сейчас… — майор бросил взгляд на часы. — Девять вечера. Если у вас всё готово, то надо выезжать немедленно. В полночь мы будем на аэродроме. Но учтите, что в городе активно действуют немецкие диверсанты. Они уже убили нескольких офицеров штаба и делегатов связи, посланных штабом армии в войска. Именно поэтому в Гродно сейчас такая неразбериха. Телефонная связь с утра не работает. Штаб армии не может связаться с войсками на границе. Развертывание вторых эшелонов армии тоже задерживается из-за постоянных налетов вражеской авиации. От удара немецких бомбардировщиков погиб и ваш начальник капитан Матвеев… — опустив глаза, тихо сказал майор. — Утром он выехал с личным составом управления на помощь пограничникам. Согласно, полученной вчера вечером из Генерального штаба директиве, в штабе армии вначале решили, что артобстрел и бомбежка, это всего лишь пограничная провокация, а не начало войны. Колонна Матвеева остановилась для дозаправки в небольшой рощице. Её обнаружили немецкие диверсанты и навели на неё свои бомбардировщики. Те за несколько минут сравняли рощицу с землей. По нашей информации из колонны никто не уцелел. Все погибли!
Горбенко и Миронов молча сняли головные уборы.
— Отличным командиром был капитан Матвеев, хоть и горяч был не в меру… — с грустью сказал Горбенко. — Но ему простительно. Ему ещё и тридцати лет не исполнилось. Это он вернул меня на оперативную работу.
Горбенко надел на голову кепку и обратившись к майору, сказал:
— Сейфы с архивом, товарищ майор, погружены в машину. Другие документы мы сожгли. Можем выезжать прямо сейчас. Вы садитесь в кабину рядом с шофером и показывайте ему дорогу, а я с бойцами поеду в кузове.
Спустя минуту, грузовик, не зажигая фар, выехал на тихую безлюдную улицу и, минуя кирпичные завалы и воронки от бомб, направился к юго-западной окраине города.
ВАРШАВА. СУЛЕЮВЕК. 22 июня 1941 года…
Поздно ночью между адмиралом Канарисом и подполковником Шмальцшлегером состоялся короткий телефонный разговор. Говорил по телефону только Канарис, а Шмальцшлегер лишь изредка произносил отрывистые фразы — «Слушаюсь!» и «Будет исполнено, господин адмирал!» Закончив разговор, Шмальцшлегер дрожащей рукой вытер платком со лба пот и вызвал к себе шифровальщика. Под его диктовку тот написал текст радиограммы: «Лейтенанту Бауэру… Примите все меры к захвату архива НКВД в Гродно. Вам в помощь направляется еще одна группа диверсантов в количестве двадцати человек. Если захватить архив не удастся, то задержите его эвакуацию из города до завтрашнего утра. Завтра утром в Гродно войдут наши танки. Горбенко должен быть ликвидирован или захвачен в плен живым. Если порученная вам задача не будет выполнена, вы будете отданы под суд военного трибунала». Подписав радиограмму, Шмальцшлегер поднял глаза вверх и набожно перекрестился.
ГРОДНО. МОСТ ЧЕРЕЗ НЕМАН. 22 июня 1941 года…
Темные и безлюдные улицы Гродно лишь изредка освещались вспышками сигнальных ракет. Несколько секунд, пока ракета горела в воздухе, дома начинали светиться белым призрачным светом и затем их опять покрывала, наполненная дымом и запахом гари, ночная темнота. Прямо посреди улиц стояли брошенные автомобили и повозки. На перекрёстках дорогу преграждали пустые трамвайные вагоны. Грузовик, в котором ехал Горбенко, не зажигая фар, с трудом объезжал эти препятствия. Миновав, покрытую воронками, центральную площадь города, он по полуразрушенному мосту перебрался на другую сторону Немана и здесь остановился у, перегородившего дорогу, полосатого шлагбаума. Перед шлагбаумом стояли ещё несколько грузовиков. Горбенко с трудом различил в ночной темноте, стоящих у шлагбаума, людей в военной форме.
— Предъявите ваши документы! — приказал один из них, подойдя к грузовику Горбенко.
Майор высунулся из кабины и протянул ему своё удостоверение.
— По приказу начальника штаба армии, — объяснил он. — Мы везём очень важный груз. Мы спешим! Прошу пропустить нас, товарищ старшина.
Старшина-пограничник, небрежно козырнув в ответ, ответил.
— Сейчас кузов проверю, и можете ехать…
Он подошел к борту машины и заглянул в кузов. Взгляд старшины задержался на, стоящих в углу кузова, сейфах.
— Это, что ли ваш важный груз? — спросил он.
