Женщина неверяще посмотрела на Славика.
— Почему? — каким-то севшим голосом спросила он.
— Почему не помнит? Это надо врача вызвать.
Женщина заторможенно кивнула, не отрывая взгляда от лица Славика, как будто ловила каждую эмоцию, что могла там появиться.
— Кто я? — Славику надоело служить молчаливым манекеном.
— Вячеслав Дмитриевич Гранский, — сообщил Сергей. — Сын недавно умершей Ангелины Андреевны Гранской. У вашей с Викой матери был крупный бизнес.
Мать. У него есть мать. Нет, не так. Его мать недавно умерла. И снова Славик не почувствовал никаких эмоций при мысли об этом.
Виктория, пристально следившая за ним, тихо всхлипнула:
— Ты правда ничего не помнишь…
Славик только плечами пожал. Ему было нечего сказать.
Глава 18
Мать приехала похудевшая, загорелая, довольная отдыхом и жизнью. Они с Лерой были очень разными. Мать в свои шестьдесят лет до сих пор держала себя в форме, ловила восхищенные мужские взгляды и была не прочь закрутить роман. Она считала, что надо пользоваться теми благами, которые можно получить от жизни, причем сейчас, сегодня, так как завтра может быть поздно.
— Опять на всех обиженная сидишь, — фыркнула мать, заходя в спальню. — Ты хоть из дома выходила, пока меня не было? Или так и не отлипала от своего вязания?
— На дне рождения Артаровой была, — равнодушно пожала плечами Лера. Рассказывать о Славике ей не хотелось — мать и так все от соседок узнает, не сегодня, так завтра уж точно.
— И там всех гостей распугала своим кислым видом, — проворчала мать. — Я привезла чурчхелу и пахлаву. Настоящие. Не то что здесь продают. Пошли на кухню.
Лера нехотя отложила вязание. С матерью она спорила редко, просто делала так, как считала нужным.
— Ох, Лерка, — затянула старую песню мать, когда сели пить чай, — так и помрешь никому не нужной. Что ж у тебя за характер такой-то?
— Мам, может, тебе замуж выйти? К мужу переехать?
— И ты навсегда привяжешь себя к этому дому.
— Мам, я живу, как мне удобно.
— Именно. Тебе. И ни о ком ты больше не думаешь. А я внуков хочу.
Лера промолчала — настроение было таким, что или молчать, или материться.
Сладкая пахлава не особо помогла. Лера, экономя каждую копейку, старалась тратить на еду как можно меньше, потому и ела обычно из всего сладкого только варенье собственного приготовления.
Между тем мать заглянула в холодильник.
— Сметана и зефир? Откуда? Что сдохло в лесу?
— Это не мое.
— А чье? Домового?
— У соседок спроси. Они тебе все в красках расскажут. И чего не было — тоже.
Не слушая крика матери, Лера встала и вышла из кухни. На участок. Перекопает грядки, немного успокоится.
Славик стоял в коротких шортах у окна и смотрел на улицу. Сейчас, ранним утром, там было пусто. Но совсем скоро народ разъедется по морям и работам. А те, кто останется, предпочтут не показываться из коттеджей. Славик прекрасно помнил, как здесь все бывает.
Да, он вспомнил. Все вспомнил. Память вернулась сама, утром. Всего-то и нужно было, что переночевать в доме, в котором он прожил большую часть своей жизни.
Славик вспомнил мать, ее бизнес, ее смерть. Инфаркт. Скорая приехала быстро, забрала в больницу, но там ничего сделать не смогли. Славик вспомнил тот ужас, который испытал, появившись в больничном коридоре. Отец умер давно, лет пятнадцать назад, все это время их с Викой тянула мать. И прощаться с ней Славик не желал. Увы, судьба его ни о чем не спросила.
Вспомнил Славик и причину, по которой, отметив девять дней после смерти матери, отправился к Лере, причем на мотоцикле, дорогом «харлее». Кто-то не побоялся его спереть, пока Славик валялся в отключке. Вспомнил и горько улыбнулся. Идиот. Какой же он был идиот. Правильно она делала, что гоняла его, дурака.
От Леры память перетекла на шеврон. Детская привычка — носить одежду с нашивками — именем и фамилией. Вдруг ребенок заблудится где-нибудь. И они с Викой носили. Но сестра забила на это, став совершеннолетней. А Славик продолжал заказывать одежду со своим именем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вспомнил Славик и пять тысяч за подкладкой «Ты постоянно где-то пропадаешь, по клубам своим шастаешь, — ворчала мать, — вот и будет запас. На всякий случай».
Славик грустно хмыкнул про себя. Да уж, на всякий случай.
За дверью, в коридоре, раздались шаги. Кто-то постучал.
— Войдите, — обернулся Славик.
Вика показалась на пороге, напряженная, испуганная.
— Доброе утро, Витка, — улыбнулся Славик, назвав сестру детским прозвищем.
Через пару секунд она уже рыдала у него на груди.
— Славка, ты… зараза… как ты нас напугал…
— Ну все, все, — Славик погладил Вику по голове, — жив, почти здоров. Хватит, Вит.
— Вот натравлю на тебя Сергея, — хмуро пригрозила Вика, — будете вдвоем с маминым завещанием разбираться. Как ты умудрился память потерять? И где твой «харлей?»
— Ехал по ухабистой дороге, наскочил на булыжник, очнулся в канаве. Без «харлея» и без памяти. А кстати… Как вы меня нашли?
— К соседям электрик приходил, ну и Сережка к нам его позвал, что-то там с проводкой делать. А тот увидел на столике в гостиной наше фото и, мол, этот парень у моей соседки живет. Представляешь, что мы тогда испытали? Я уже морги обзванивать начала!
— Электрик? — удивился Славик. — Андрей, что ли? А как он тут оказался? Он же не местный. С дач.
— Сноб ты, Славка, всегда был таким, — проворчала Вика. — Какая разница, где человек живет, если он спец хороший.
— Да я не о том.
— Угу. Пошли лучше завтракать.
Славик кивнул. Да, завтрак ему сейчас не помешает.
Глава 19
Пять недель прошли, как будто ракета пролетела. Приближался сентябрь, а с ним и будущие клиенты. Пока что жилось тяжело. Мать, уволившаяся по причине здоровья три месяца назад с основной работы, перебивалась незначительными подработками. Лера все больше времени проводила в Интернете — бралась за любую работу, включая копеечные переводы, чтобы только не лезть в заначку.
О Славике она запретила себе думать. Был и был. Исчез. Закончилась история. Мать, расспросившая соседей, пристала к Лере с подробностями.
— Ты же так и не узнала, зачем он к тебе приезжал!
— Если нужно будет — вернется, — ответила Лера. — В самом деле, мам. Я, кроме имени, и не знаю о нем ничего. Все, что знала, рассказала полиции.
Полицейские приехали по заявлению через день после отъезда Славика, допросили Леру и соседей и уехали ни с чем. Никаких ниточек не осталось. И Лера была даже рада этому. Слишком они со Славиком разные. А чувства… Что чувства… Мало ли, что она чувствует.
А потом пришла задержка. Лера потратила последние наличные на три теста. Все они показали две полоски.
— Чтоб вас, — потрясенно пробормотала Лера и записалась в женскую консультацию.
Гинеколог, пожилая ворчливая женщина, подтвердила вердикт тестов.
— Вы беременны. Рожать будете?
— Буду, — кивнула Лера.
— В таком возрасте?
Лера промолчала. Плевать на возраст. Она собиралась выносить и родить для себя ребенка.
— Мам, — задумчиво позвала она, вернувшись на дачу и зайдя на кухню, — ты, кажется, внуков хотела.
Мать тихо ахнула и села на табуретку.
— От кого?!
— От жильца, Славика.
— Ты же…
— Один раз, в последнюю ночь. Аборт делать не буду. А вот деньги придется тратить не на крышу.
Мать смотрела молча, и о чем она думала, Лера понятия не имела.
— И долго ты будешь дурью маяться? — Вика, уперев руки в боки, встала перед рабочим столом Славика.
Пришлось отвлечься от документов.
— Ты о чем?
— Все о том же. Я ж не слепая, вижу все прекрасно. Тебя как подменили с тех пор. Славка, если влюблен, какого лешего ты тут до сих пор?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Она меня послала, — отговорка прозвучала по-детски, и Славик это прекрасно понимал.
— Тебя? — насмешливо спросила любимая младшая сестренка. — Великого сердцееда?
— Ты плохо ее знаешь, — Славик поднялся из кресла, подошел к Вике, вздохнул. — Считай, что я трушу. Первый раз за всю свою жизнь. У нее, кстати, день рождения завтра…
