не ребенок, а, скорее, ирландский волкодав, разглядывавший волка внутри Люпина, что заставило того заскулить. Поттер пугал, поэтому профессор решил Дамблдору ничего не говорить — пацан, знающий его секрет, точно отомстит, да так, что Альбус и не подумает вступиться… В Гарри не было и следа от наивного мальчика, которым себе его представлял Ремус, зато было очень много от папы Джеймса — такой же жесткий взгляд и готовность напасть.
Урок прошел теоретически, выпускать боггарта профессор Люпин не рискнул. Так же как и другие уроки, как потом выяснил волновавшийся за Джинни Невилл, а для рыжей девочки оказалось таким сюрпризом, что Невилл беспокоится о ней… Но Катя провела разъяснительную работу, в результате которой Джинни теперь робко улыбалась Невиллу.
— Он не врал, когда удивлялся насчет боггарта в поезде, — сообщила Вика офицерам.
— То есть у нас неизвестный враг, — констатировал Лис. — Или мои братцы берега потеряли.
— Допросим братцев, — хрустнул костяшками Змей. — Это не проблема, а если нет?
— Будем искать, — с известной интонацией сообщила Вика, товарищи офицеры заулыбались.
— Пока не разберемся — по одному не ходим, — предупредил Змей, своей паранойей гордившийся, хотя психиатр говорил, что это не паранойя, а естественное желание жить.
— О чем трындим? — вежливо поинтересовалась появившаяся будто из-под земли Катенька.
— О том, что не Люпин боггарта наслал, — объяснил ей Лис, сделав шаг, чтобы оказаться поближе, отчего девочка улыбнулась.
— И о том, что нужно ходить кучками, — дополнил Змей. — А то мало ли что, особенно Вики касается.
— Потому что убить пытаются? — напряглась девочка.
— Потому что я за тебя этот замок развалю нахрен, — объяснил Змей.
— Звучит, как признание в любви, — улыбнулась Катя, смутив обоих.
— Мало ли как звучит, — тихо произнес Лис, наклонившись почти к Катиному уху. — Главное же суть…
— Мальчишки, — у Вики это слово получилось как-то очень ласково.
* * *
То, что Ксено Лавгуд не пропустил мимо ушей информацию о том, что Гермиону пытаются убить, Кате было понятно. Непонятно было, что он может по этому поводу сделать, ну кроме выданного им с Викой порт-ключа. Поэтому, когда декан Гриффиндора возжелала поговорить с Викой наедине, товарищ капитан привела в действие свой запасной план. Запасной план заключался во флаконе оборотного.
— Вика, волос давай, — жестко приказала Катя, настраиваясь на работу. Она быстро скидывала свою одежду. — И что-то из своих вещей.
— Ты что хочешь делать? — удивилась Вика, но волос выдала. Через мгновение рядом стояли две Гермионы — одна одетая, вторая — только в трусах.
— Что я хочу делать… Это и хочу, — объяснила Катя, выглядевшая близнецом первой. — Не нравится мне этот вызов.
— Не может же профессор МакГонагалл… — расширила глаза одетая версия.
— Может, не может, потом узнаем, — сварливо сообщила товарищ капитан, одеваясь. — Ты сидишь здесь, сидишь тихо, что бы ни случилось, понятно?
— Так точно, — ответила растерянная Вика, протягивая свою мантию.
— А мы потанцуем, — оскалилась капитан Владимирова.
Она вошла в кабинет декана со спокойным выражением лица. Случившееся сразу вслед за этим Катя помнила урывками. Оскаленная морда старой кошки… Очень сильная боль, раздирающая на части… «Поганая грязнокровка»… Распахнутая дверь, в которой… Папа…
Часть 11
Это был даже не скандал… Это был взрыв, по мощности больше подходящий ядерному. Заполненная до упора аврорами школа, отмененные занятия, проверка всех профессоров… Разумеется, напавшая на Катю не была Минервой МакГонагалл, которая сейчас обреталась в Мунго, пытаясь восстановить двигательную подвижность — уж очень сложным проклятьем ее приложили. Напавшим на Катю оказался Ремус Люпин под оборотным, но… Под чарами подчинения. Кто наложил на оборотня чары подчинения, было пока не ясно, расследование шло.
Ксено вместе с коллегами опустил голову в Омут Памяти, чтобы просмотреть воспоминания дочери, отказавшейся отправляться в Мунго, потому что «сестренка в опасности». А сестренка рыдала, увидев в каком состоянии Катя, просто обняла и плакала, не в силах остановиться. Змею же было понятно, что в школе у них есть враг и самое лучшее, что можно сделать — убрать девочек из школы. Но… По какой-то причине Ксено это сделать не удалось. Зато удалось добиться запрета приватных разговоров с любым профессором, включая директора. Вика затвердила намертво чары вызова авроров.
— Мисс Грейнджер, вы взяли недостаточно предметов, вы должны взять больше, — невыразимцы обращают внимание на позу, жестикуляцию, специфические движения. — Я не буду успевать ходить на все предметы, — отвечает девочка, явно что-то заметившая.— Ах ты, грязнокровная тварь! — кричит профессор. — Круцио! Круцио! — увернувшаяся от первого луча девочка попадает под второй, отчаянно кричит, падая на пол. Конец воспоминаний.
— Да, не Дамблдор, — соглашается с коллегой мистер Лавгуд. — Опять неизвестный враг, но почему Гермиону? Надо выяснить ее действительный статус крови.
— Выясним, — кивает коллега. — Теперь мы абсолютно точно все выясним. Дамблдора отстранили, оборотень в школе и два непростительных — это перебор даже для него.
— Понять бы, кто этот неведомый враг, — задумался Ксено. — Что насчет крестражей?
— Ваша дочь не ошиблась, — вздохнул сотрудник Отдела Тайн. — Нашли два предмета… Да.
— Вашу же Моргану… — ругнулся мистер Лавгуд.
Неведомый враг. Покушавшийся на Пандору, да так, что ее пришлось спрятать даже от Ксено и Луны. Ксено не смог это пережить, но его друг и начальник не мог сказать правды. Пандора находилась в стазисе — очень уж тяжелые повреждения у нее были, хотя вылечить ее смогли бы, но при условии наличия этого неведомого врага — было слишком опасно. Они так и не смогли выяснить, чем была опасна Пандора… И вот теперь вроде бы магглокровка, и снова — покушение за покушением. Что это? Почему?
На эти вопросы не было ответов. Очень серьезный артефакт у родителей, оказавшихся чужими по крови. Поначалу казалось, что это Дамблдор, но у того, как оказалось, была своя игра, до конца непонятная, но своя. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор не был садистом, не использовал темные артефакты, не стремился уничтожить магглорожденных, скорее наоборот. Охотно сотрудничал с Отделом Тайн, хоть это было секретом ото всех. Кто же этот неведомый враг, кто?
Начальник Отдела Тайн мучительно думал, пытаясь найти врага, который потенциально угрожал самому существованию Магической Британии.
* * *
Змей еще в той жизни был человеком жестким, хотя и любившим побалагурить. Но вот свое он защищал насмерть. Рано умершая мать, потерявший без нее смысл жизни отец и сестры, оставшиеся, фактически, на нем. Змей многому научился в своем детстве, защищая своих девочек так, что ни у кого и мысли не возникало их не то, чтобы ударить, но и просто обидеть. И вот теперь кто-то покусился на ту, что уже идентифицировалась как «моя». Лис, кстати, особенность друга знал, поэтому начали они с близнецов. Прижав обоих к стенке и сделав больно одинаковым синхронным жестом, Змей и Лис принялись допрашивать Фреда и Джорджа.
— Кто запустил боггарта в вагон? — спокойно поинтересовался Лис, и уже открывший рот Фред согнулся от боли. — Сначала думаешь, что хочешь сказать, потом говоришь правду.
— Да ты чего⁈ Мы с тобой знаешь, что сделаем? — не понял сути момента Джордж, правда, спустя несколько мгновений, узнав, что можно сделать, держа руку двумя пальчиками, очень хотел бы ответить на вопрос, но просто не знал ответа.
— Думайте, кто бы это мог быть, — так же спокойно спросил Лис даже с несколько скучающими интонациями в голосе, простимулировав брата.
— Разве что Хопкинс, — сдавлено проговорил Фред. — Он как-то кричал, что Гарри не настоящий герой и он выведет его на чистую воду.
— Давно кричал? — поинтересовался Змей, слегка стимулируя рыжика, чтобы не расслаблялся.
— В поезде еще, когда обратно ехали, — Джордж мелко дышал, такой боли он еще не испытывал.
— Ну вот видите, говорить правду легко и приятно, — улыбнулся Змей, отпуская Фреда. — Будете болтать — яиц лишу, верите мне?
— Тебе и Грюм сейчас поверит, — прошипел Джордж, баюкая руку.
Отпустив близнецов, которым потребовалась смена белья, в частности потому, что Лис от пакости в своем духе не удержался, товарищи офицеры пошли разыскивать Хопкинса. К счастью, они не знали, что Уэйн Хопкинс в книжке, которую читала Вика, учился у барсуков, а вот здесь — у львов,
