После чего Меншиков с частью посольского персонала переехал на привезший его в Константинополь пароход «Громоносец», что вызвало всеобщее волнение жителей турецкой столицы. Тем временем английский и французский послы регулярно доводили до сведения султана и его министров, что в случае войны с Россией Турция будет поддержана Англией и Францией.
Так и не добившись удовлетворения своих требований, Меншиков вместе с русским посольством 9 мая окончательно покинул турецкую столицу. Вероятность начала новой русско-турецкой войны стала как никогда высокой. При этом были все основания полагать, что Франция и Англия не останутся нейтральными, а выступят на стороне Турции.
Здесь надо отметить, что в историографии Крымской войны преобладает мнение, что якобы Николай I в это время был еще убежден, что Англия в этой войне останется нейтральной и только поэтому и решился на ввод русских войск в Дунайские княжества. Тем не менее, есть основания полагать, что это не соответствует действительности, поскольку при разработке планов будущей военной кампании еще за месяц до разрыва дипломатических отношений с Портой русский император уже вполне допускал возможность выступления как Парижа, так и Лондона на стороне Турции. Вот, например, что пишет Николай I в своей записке от 8-го апреля:
«Дознанная невозможность предполагавшейся, на случай разрыва с Портой, морской экспедиции прямо на Босфор и Царьград невольно приводит к необходимости сообразить иной способ действий. Желательно, однако, сохранить вновь избранному характер первоначально предполагавшийся, т. е. неожиданность…
Но ежели французский или английский флот вошел бы в Черное море явно с враждебным намерением, тогда не только действия морем на Царьград совершенно невозможны, но даже положение нашего десанта в Бургасе будет весьма опасно, лишась свободного сообщения. Остается только возложить на 4-й корпус, оставя дивизию в Валахии, переправляться через Дунай и открыть сообщения с десантом, которому придется уже идти через Праводы, между Варной и Шумлой, на соединение: все это трудно и подвержено местным случайностям.
Поэтому все будет зависеть от того, будут ли французы и англичане зрителями или участниками в войне».
Однако, осознав возможность втягивания России в войну сразу с тремя европейскими державами, Николай I, тем ни менее, допускает крупную ошибку, продолжая курс на запугивание Порты. И вместо того, чтобы временно отступить, довольствуясь уже полученными уступками со стороны султана, Меншиков демонстративно хлопает дверью и 9 мая вместе с русским посольством покидает Константинополь, разрывая дипломатические отношения с Османской империей.
На самом же деле в этот момент у Меншикова был весьма эффектный ход, который, в принципе, мог бы позволить ему обыграть Стрэтфорда. Для этого просто нужно было принять турецкие предложения и ожидать когда Порта под давлением Франции и Англии вновь нарушит их. И только после того как вероломство Константинополя стало бы очевидным фактом вернуться к угрозам и потребовать подписания соответствующего сенеда.
Как раз в этот момент времени, еще не зная об отъезде Меншикова из Турции, Николай I окончательно осознал, что Англия и Франция не останутся нейтральными в русско-турецкой войне и в этой связи он 16–17 мая собственноручно пишет записку, в которой формулирует свою новую стратегию, заявив, что последующие действия России ни в коем случае не должны привести к войне:
«Желая всегда избегать войны с Турцией по гибельным ее последствиям для войск, призываемых к действию в тамошнем крае, от климатических условий и, сверх того, по неопределенности цели действий, ежели избегнуть хотим конечного ниспровержения Турецкой империи, — полагаю разделить военные действия на несколько эпох и разделов.
1-я эпоха
Ежели последняя, ныне исполняющаяся, попытка согласить принять наши условия не будет иметь успеха, я намерен ввести войска в Дунайские княжества для занятия их, без объявления войны, но высказав, что займу княжества в залог, доколе Турция не удовлетворит меня в отвергнутых ею моих требованиях…
Занятием княжеств оканчивается первая эпоха.
В это время флот остается при берегах наших, кроме легких крейсеров, которые наблюдать будут за движением турецкого или иностранного флота, но не вдаваясь с ним в дело.
В этом положении, держа войско в здоровых местах в лагерях, имея по Дунаю только наблюдательные казачьи посты, и в избранном месте резерв или авангард, — будем мы ждать, занятие сие произведет на турок.
2-я эпоха
Ежели и это не подействует на турок, тогда наступит время к усилению понудительных мер. Желательно, чтобы австрийцы приняли в них участие, заняв Герцеговину и Сербию; переходить же Дунай я и тогда не намерен. Полагаю только в то время объявить блокаду Босфора. Может быть, и велю крейсерам брать турецкие суда в Черном море. В это время я полагаю объявить туркам, что, ежели не согласятся на наши предложения, я объявлю независимость княжеств и Сербии.
3-я эпоха
Ежели и угроза не подействует, тогда наступит время угрозу исполнить и признанием независимости княжеств положить начало разрушению Оттоманской империи. Один Всемогущий Бог определить может, что за сим последует. Но приступать к дальнейшим действиям я и тогда не намерен».
Таким образом, Николай I, уже явно понимая угрозу быть втянутым в войну сразу с тремя крупными европейскими державами, сформулировал основные принципы дальнейших действий России по отношению к Константинополю. Смысл их сводилась к тому, чтобы ни при каких условиях не объявлять Турции войну, но с помощью временной оккупации Дунайских княжеств и угрозы развала Османской империи принудить султана пойти на уступки России.
В принципе, план царя мог бы стать достойным выходом из создавшегося положения, но для его реализации было необходимо, чтобы Австрия активно выступила бы на стороне России. В этой связи Николай I через русского посла в Вене П. К. Мейендорфа предложил Францу-Иосифу идею раздела Османской империи. Суть своих предложений царь сформулировал в собственноручно написанной записке:
«С 8 до 10 июня вероятное вторжение в княжества, будет окончено к 1 июля. Если турки не уступят к 15 июля, — то вторжение Австрии в Герцеговину и Сербию может быть закончено к 1 августа. Если к 1 сентября турки не уступят — то провозглашение независимости четырех княжеств».
Таким образом, Николай I предлагал Францу-Иосифу вариант, согласно которому Молдавия и Валахия должны были отойти под опеку к России, а Герцеговина и Сербия — Австрии. Однако согласиться на это весьма заманчивое предложение Австрия не могла, поскольку Вена страшилась гнева Наполеона III, который в ответ на солидарность Австрии с Россией в турецком вопросе грозился способствовать захвату и аннексии Пьемонтом итальянских провинций Австрии, где в то время было весьма неспокойно.
Несмотря на отказ Вены принять участие в антитурецких акциях России, 14 июня последовал Высочайший манифест о предстоящем занятии русскими войсками Дунайских княжеств. В записке по поводу вторжения наших войск в княжества официально были сформулированы цели предстоящей оккупации:
«По получении окончательного отказа Порты в принятии наших условий, переправить через Прут войска, на молдавской границе собираемые, и занять Дунайские Княжества, не объявляя войны, но объяснив, что войска наши займут эти области в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливых требований России».
В циркуляре российского министерства иностранных дел ко всем европейским дворам было объявлено: во-первых, что занятие Дунайских Княжеств нашими войсками будет прекращено, как только Порта удовлетворит наши требования; во-вторых, что наш Государь не желает ни разрушения Турецкой империи, ни каких-либо территориальных приобретений; в-третьих, что он не откроет военных действий, пока его к тому не принудят; и, в-четвертых, что, будучи далек от мысли возбуждать к восстанию христианских жителей Турции, он будет содержать их в повиновении султану В результате 21 июня русские войска вступили в Молдавию и Валахию, и уже очень скоро заняли Бухарест и Яссы. В ответ на это часть англо-французского флота, стоявшего близи входа в Дарданеллы, вошла в Босфор. В этой связи фельдмаршал Паскевич 24 сентября представил Государю записку, где уже прямо говорит о том, что России, вероятно, придется сражаться не только с Турцией, но и с Англией и Францией:
«Несколько кораблей французских и английских прошли Дарданеллы, под предлогом защиты Султана. Мы протестовали против нарушения трактатов 1841 г., но Франция и Англия, вероятно, будут отвечать, что занятие нами Княжеств было первым их нарушением…
Время за нас, и мы, оставаясь в Княжествах имеем еще другие, сильнейшие способы и без военных действий угрожать Турецкой Империи. Посему не раз имел я счастие слышать, что Ваше Императорское Величество не желаете начать войну.
