Теперь понятно, что пособник Зауровых просто поменял стаканы… Умно, – думал он. – На своём подносе удобнее таблетки подсыпать, чтоб никто внимания не обратил. Кисель если горячий, то растают быстро. Но если поумнее, мог и заранее растолочь в порошок и быстро размешать…
***
Святославль. Дом Шанцевых.
– Наташ, меня в обком завтра вызывают, – с порога сказал Шанцев жене.
– Зачем?
– Не сказали…
– Я так и знала! – начала всхлипывать жена. – Я как чувствовала! Вот, дался тебе Ваганович! А вон Ахмад, умный человек, уехал и живёт себе спокойно.
– Да при чём здесь Ваганович? Я за завод переживаю. Это ж детище моё. Как я его брошу?
– И что теперь? Зачем тебя вызывают? – шмыгая носом, достала Наталья белую рубашку мужа из шкафа. Потом подумала и заменила её на голубую.
– Сам не знаю, – расстроенно ответил Шанцев. – Не береди душу, Наташ, и без того тошно. Приеду, всё узнаю…
– Угу. Опять ночь спать не будешь, – продолжала причитать жена. – И я вместе с тобой. Сейчас валерьянку притащу…
***
Собираясь в среду на учёбу, поцеловал перед уходом своих мальчишек, жену, и вдруг подумал, что я вот на деньгах сижу, не зная, во что их вложить, а где-то дети растут без родителей и никто им лишний раз игрушку не подарит…
Отложил портфель и пошёл к телефону.
– Забыл что-то? – спросила жена.
– Как всегда! Хорошая мысля приходит опосля, – с досадой ответил я, набирая номер Варданяна с ЗИЛа. – Доброе утро, Михаил Аронович. Ивлев. С наступающим. Хотел узнать, вы уже подшефному детскому дому подарки к Новому году купили? Хотели бы с женой принять посильное участие, – подмигнул я Галие, стоявшей рядом и она одобрительно мне улыбнулась.
– Сладкие подарки приготовили, – ответил помощник секретаря комитета ВЛКСМ ЗИЛа. – Еще не отвозили.
– Может, еще игрушек каких купить? – предложил я. – Кинуть клич среди комсомольцев, мол, собираем, кто сколько может в детский дом на игрушки к Новому году.
– Да поздно, наверное, уже заниматься-то этим? – неохотно ответил Варданян. – Где мы сейчас игрушки заказывать будем?
– В Детском мире купим, – ответил я. – Наберём разных, так детям даже интересней будет. Это же благотворительность. Тут не обязательно централизовано закупать.
– Ну, надо посоветоваться. Можешь перезвонить чуть позднее?
– Конечно, – ответил я, попрощался с ним, взял из своей заначки двести рублей детям на подарки и отправился в университет.
***
Святославль. Столовая Механического завода.
Иван Николаев специально зашёл в столовую пораньше, чтобы в спокойной обстановке поговорить с работницами.
– А что, женщины, – улыбаясь, спросил он, – прошлый четверг хорошо помните?
Проживание в небольшом городке имеет свои плюсы. Все знали, что он работает в милиции, но он также был своим, еще пареньком бегавшим по этим улицам, поэтому разговор с ним никого особо не напрягал. Естественно, если у человека не было оснований опасаться милиции.
– Это когда на Шанцева напали? – спросила кассирша и все сотрудницы подошли к Ивану поближе.
– Да, – кивнул Иван. – Герман Либкинд в столовую заходил?
– Что ж вы, товарищ милиционер, хотите сказать, что он у нас отравился? – возмущённо спросила одна из сотрудниц и Иван мысленно отметил, что ни у кого сомнений нет в самом факте отравления директорского водителя.
– Нет. На вас я не думаю. Я хочу, чтобы вы вспомнили, кто за Германом в очереди стоял. Сам он не знает этого человека.
– Ну, ты захотел…
Пожилая работница переглянулась с коллегами. На их лицах особого энтузиазма не было.
– А кто мелочь по полу рассыпал? – спросила неожиданно кассир. – Помните?
– Рыжий. Механик из гаража, – ответили ей. – Его кто-то толкнул…
– Вот, он и встал за Германом.
– И кто это был? – оживился Иван.
– Не Лёнька Акимов? – спросила пожилая раздатчица.
– Точно, Акимов! – вспомнила кассирша. – У него один кисель был, и яйцо. Я ещё удивилась.
Есть! Сошлось! – обрадовался Иван. – Кисель и яйцо!
– Значит, говорите, Акимов Леонид, – уточнил он. – А где он работает?
– Во втором цеху, – ответила пожилая раздатчица.
– Спасибо вам, очень выручили!
Иван попрощался с ними и поспешил во второй цех.
Акимова он быстро нашёл, мастер подсказал, где его рабочее место. Ещё издали увидев милиционера, направляющегося прямо к нему, тот побледнел, но убегать не пытался.
Отметив про себя это обстоятельство, Иван с облегчением выдохнул. Похоже, не всё потеряно с этим Лёнькой, – подумал он, уверенно подошёл к нему и представился.
– Ну, рассказывай, Леонид Акимов, как ты до такой жизни докатился?
Тот и не стал пытаться увиливать. Покаянно опустив голову, пробубнил:
– Я не хотел. Он сказал, что этот парень ему денег должен и не возвращает, мол, пусть в сортире посидит, над своим поведением подумает.
– Кто сказал? – спокойно уточнил Иван.
– Васька Вырин. Он работал у нас когда-то. Вылетел за аморалку.
– Так... Просто, попросил подсыпать пургена?
– Да, и таблетки дал.
– И где они?
– Не помню, куда дел… Может, в раздевалке где, в шкафчике?
– Ну, пошли посмотрим, – пустил он работягу впереди себя. – А что ж молчишь? Никому не говоришь? Человека из-за тебя от работы отстранили.
– Если б что серьёзное с ним сделать хотели, посадить там, я б обязательно сказал, – виновато ответил Акимов. – Испугался я, когда все это с Шанцевым началось. Не захотел быть в это замазанным. Обманули меня, как дурачка, а никогда же не знаешь, поверят тебе или нет.
– Сам бы сразу пришел, веры бы точно было больше, – строго сказал Иван, – а если бы Герман в петлю полез из-за этих обвинений, как бы с этим потом жил бы, не пришло в голову?
Иван использовал сильный аргумент, которым его самого Пашка сподвиг заняться этим делом, и он сработал:
– Дурак я, и это не лечится, – вздохнул Акимов, совсем опустив плечи.
***
Брянск. Кабинет первого секретаря обкома КПСС.
