- Я знаю все. Не пытайся говорить; я знаю, твое сердце полно. Я увижу тебя очень скоро, иди! - и она нежно подтолкнула меня к двери.
Как мое сердце благословило ее - на самом деле, кажется святотатством пытаться говорить на обыденные темы после того благословенного общения. Я не пошла по дороге, но пересекла цветочный газон, под низкими деревьями, пока не достигла дома. Я увидела, что мой брат сидел на веранде, и, когда я подошла, встал мне навстречу. Когда он посмотрел на мое лицо, он на мгновение взял меня за руки, и только и сказал, очень мягко:
- А, я вижу. Ты была с Господом! - и благоговейно отступил в сторону, чтобы я вошла в дом.
Я поспешила в свою комнату, и, задернув за собой портьеры на дверях, бросилась на диван и с закрытыми глазами переживала каждое мгновение, которое я провела в этом святом Присутствии. Я вспоминала каждое слово и каждую нотку голоса Спасителя, инструкции, которые Он дал, были нестираемы из моей памяти. Мне казалось, что я была поднята на более высокий уровень, чтобы глубже напиться из фонтана благости, потому что я встретила Того, «Кого любила моя душа». Это было долгое, благословенное переживание, которое я провела, таким образом, с моей душой в тот священный день. Когда я посмотрела на картину с Его лицом, надо мной, я удивилась, что не сразу узнала Христа, сходство было такое полное. Но потом пришла к выводу, что мои глаза были удержаны до тех пор, пока Он не захотел, чтобы я увидела Его таким, какой Он есть.
Когда же я встала, мягкий золотой свет был вокруг меня, и я преклонила колени у моей подушки, чтобы впервые помолиться на небесах. До этого времени моей жизни я только постоянно благодарила и, казалось, что тут нет места для ходатайств. И теперь, когда я склонилась, всё, что я могла произнести вновь и вновь, было:
- Я благодарю Тебя, благословенный Отец; Я благодарю Тебя, я благодарю Тебя!
Когда я, наконец, спустилась по лестнице, я нашла своего брата стоящим у той великой «цветочной комнаты» и, подойдя к нему, я мягко сказала:
- Фрэнк, что вы делаете на небесах, когда хотите помолиться?
- Мы прославляем! - ответил он.
- Так давай же прославим сейчас, - сказала я.
И стоя там, взявшись за руки, мы возвысили наши сердца и голоса в гимне хвалы Богу; голос моего брата был отчетливым и сильным, и он вел, а я следовала за ним. Когда первые ноты зазвучали, я подумала, что крыша отражает их, но вскоре я обнаруживала, что это другие голоса сливались с нашими, и весь дом, казалось, наполнился невидимыми певцами. Такой величественный гимн хвалы земля никогда не слышала. И, когда начался гимн, я узнала много дорогих голосов из прошлого – патетический тенор Уилла Григгса, изысканное сопрано Марии Алис и многие другие голоса, которые пробудили память ушедших лет. Как только я услышала сладкие детские голоса, я посмотрела вверх и увидела над нами такое облако светящихся детских лиц, что мое сердце переполнилось радостью. Комната, казалось, была заполнена ими.
- Ах, какая жизнь, какая божественная жизнь! – прошептала я, после того, как улетел последний звук; брат и я вернулись на веранду и сидели в золотых сумерках.
- Это только первая страница твоего дневника, - сказал он.
Это счастье должно было постепенно развертываться перед нами, т. к. иначе мы не могли, даже здесь, вынести этот ослепительный блеск славы.
Следующий час был освящен общением, когда он повел мою душу еще глубже в тайны славной жизни, в которую я вступила. Он учил меня, я слушала. Иногда я спрашивала, но редко. Я продолжала принимать манну небесную, которую он давал мне, с сердцем, полным благодарности и любви.
ГЛАВА 9.
Мы снова увидим ее уже не дитем:
Ибо, когда с диким восторгом
Снова заключим ее в свои объятия
Она будет не ребенком,
Но красивой девушкой, в отцовском особняке,
Облаченная в божью благодать,
И прекрасная во всей ее раскрывшейся душе,
Которую мы увидим на ее лице.
В. Генри Лонгфелло
На следующий день, когда мой брат находился вдали по важному заданию, я начала в одиночку искать, не смогу ли я найти дорогих юных друзей – тех, кого я увидела быстрым мимолетным взглядом накануне. Я знала, что все вещи были расставлены правильно в этом счастливом мире, и что, рано или поздно, я найду их снова; но надеялась, что это может произойти очень скоро. Я вспомнила свет счастья на их свежих юных лицах, когда они встретили возлюбленного Господа, и я стремилась поговорить с ними об их жизни, день за днем. Потом от мысли о них я опять перешла к воспоминаниям о моем благословенном разговоре с Ним, эти мысли так поглотили меня, что я стала рассеянна к прекрасному миру вокруг меня. Вдруг я услышала, как кто-то сказал:
- Несомненно, это госпожа Спринджер! - и взглянув, я увидела на расстоянии нескольких шагов Марию Бейтс, внимательно разглядывающую меня. Я радостно воскликнула:
- Моя драгоценная Машенька!
Она подлетела ко мне и заключила меня в свои объятия, ласково притянув мою голову себе на плечо, как в прежние времена, едва не рыдая от великой радости.
- Дорогая, дорогая Ребекка! Как я рада, как рада встретить тебя здесь. Я едва могла дождаться, чтобы увидеть тебя!
- Как ты узнала, что я здесь, Машенька?
- Господь сказал мне, - ответила она тихо, - Майя уже рассказала мне, и мы были на пути, чтобы найти тебя, когда мы встретили Его, и Он сказал, Он только что оставил тебя. Тогда мы поняли, что нам придется немного подождать, - сказала она с благоговением.
Как затрепетало мое сердце! Он думал обо мне, Он говорил обо мне, после того, как мы расстались! Я стремилась расспросить ее, что Он сказал, но не посмела. Как будто, отвечая на мои мысли, она продолжила:
- Он говорил так нежно о тебе, и сказал, что мы должны проводить с тобой много времени. Майя сегодня работает, и так как она уже видела тебя один раз, я пришла одна. Она, может быть, будет здесь чуть позже. Могу ли я остаться с тобой на долгое время? Так много всего, что нужно рассказать, и так много, о чем спросить!
- Конечно, можешь! Я как раз отправилась на поиски тебя, когда ты меня встретила. Пойдем, милое дитя, давай сразу же вернемся домой.
Так, держась друг за друга, мы направились к моему дому.
- Что рассказать тебе в первую очередь? - спросила я.
- Все, о близких – о каждом индивидуально из нашей любимой семьи. Начни с моей драгоценной матери с разбитым сердцем, - здесь ее голос слегка дрогнул, но она вскоре продолжила, - Я с ней часто, но ее большое, и я, боюсь, безутешное, горе, не дает мне успокоить ее тем же утешением, какое я давно имею здесь. Если бы только она могла бы провести один час со мной здесь, могла знать Божью мудрость и любовь, как мы знаем ее, туча ушла бы из ее жизни! Она бы увидела, что две жизни, в конце концов, это всего лишь одна.
- Да, милая, - ответила я, - Я всегда призывала ее думать об этом именно так и доверять безоговорочно Папиной мягкой заботе и никогда не убывающей любви; но нам трудно это увидеть за одинокими каменными плитами и опустевшими креслами. Тем не менее, я верю, она начинает смутно понимать утешение, которое ты так желаешь ей передать.
- Ах, если бы она только знала, что я нуждаюсь сейчас только в том, чтобы мое счастье было полным! Мы не можем скорбеть здесь, как делали это на земле, потому что мы познали, что воля Отца всегда благая и мудрая, но, может, даже небо никогда не будет полным для меня, пока я знаю, что моя драгоценная мама забыла о многих редких своих благословениях, просто потому что я не могу быть с ней, во плоти, чтобы поделиться ими. Существует мой отец, и мальчики, я все еще по-прежнему ее, так же как они! Я часто сижу со всеми ними, держа ее руку в моей, или обняв ее – мою дорогую мамочку! Почему она должна видеть меня, чтобы признать это? Но это ропот, не так ли? Когда-нибудь она будет знать все - мы должны быть терпеливы.
Пока мы медленно ходили, беседуя о земной жизни, все еще во многих аспектах так дорогих для нас, она задавала нетерпеливые вопросы, я отвечала, как могла, мы увидели группу из четырех человек, трех женщин и мужчину, стоящих под деревьями немного в стороне от нас. Мужчина стоял спиной к нам, но мы тотчас узнали в нем Господа. Женщины были все незнакомы, и одна из них, казалось, только что пришла. Спаситель держал ее за руку, в то время, пока разговаривал с ней, все остальные с жаждой слушали Его слова. Мы молча посмотрели на группу и медленно последовали мимо, не надеясь, что Он нас примет в такое время, но, как только мы оказались напротив них, «Господь, обратившись, взглянул на» нас. Он не говорил, - но, о, что за взгляд! Настолько полон благости, поддержки и одобрения. Он возвысил нас, он возродил нас, он ободрил и воодушевил нас; и, когда мы подошли, Господь пожал наши руки, и восторг переполнил наши сердца.
Мы закончили нашу прогулку в молчании, и сели на мраморную ступеньку в тени нависающих деревьев. Милая девочка уютно устроилась напротив меня, и положила свою голову на мое плечо, в то время как я отдыхала, прижавшись к ней щекой. Через некоторое время я шепнула, наполовину сама себе:
