Господин Залесский и впрямь пребывал в глубокой скорби и печали.
— Я отослал из замка всех… посторонних, — уныло сообщил он, безо всякого аппетита ковыряясь вилкой в тарелке с солянкой (квашеной капустой, тушенной с белыми грибами). Я к этому яству тоже не притронулась, тролль же наворачивал за троих. Его прожорливость с честью выдержала испытание трупами и уж тем более не страдала от воспоминания о брошенном в капусту огрызке. — Но селу уже расползлись слухи, будто это моих рук, то есть зубов, дело. Дескать, мой интерес к прекрасному полу носит еще и гастрономический характер…
Я сочувственно покивала. Сегодня утром я случайно подслушала, что не только летаю, но и плаваю в гробу, а вместо весла у меня — "кобылья лопатка, сама воду гребет, волну гонит…". При мне селяне помалкивали, но косились с таким священным ужасом, что становилось неловко.
— Госпожа ведьма… — Ховел изумленно выудил из солянки жесткий черный волос и, не оценив этот уникальный ингредиент, брезгливо отбросил его в сторону. — Что, если я попрошу вас заняться еще и этим делом? За дополнительную плату, разумеется?
— Не надо…
Господин Залесский окончательно сник и забормотал, что да, он все понимает, это и впрямь очень опасное задание, не всякому мужчине по плечу, и поручать его такой хрупкой и очаровательной женщине просто неприлично, если не сказать убийственно…
— Просить не надо, — перебила я. — Я и так им уже занимаюсь.
Вал вытаращил на меня глаза, и я поспешно добавила:
— Но насчет дополнительной платы я ничего против не имею!
— Угу, — поддакнул наемник, — нам с напарницей любую нежить уделать раз плюнуть!
Я украдкой показала ему кулак, но смутить тролля, учуявшего запах денег, было невозможно. Помнится, лет десять назад северные провинции Белории наводнили степняки — косоглазые орки на мелких лохматых лошадках, с ятаганами и завываниями навещавшие приграничные селения на предмет быстрого обогащения. Дошло до того, что селяне стали требовать у налетчиков расписки для предъявления конкурентам, которые вполне могли заявиться в ту же деревушку спустя какой-то час после отъезда предыдущей ватаги. Расписки орки, хоть и неохотно, давали. По причине неграмотности — в виде трех крестиков и грубо намалеванного кулака, — но селян, тоже не шибко обремененных образованием, они вполне устраивали.
В конце концов нашему тогдашнему королю надоело получать эти писульки вместо податей и он, прихватив регулярную армию, нанес оркам ответный визит вежливости. Такого вероломства с нашей стороны они не ожидали и, не приняв боя, бросились "наступать в противоположном направлении", всем скопом укрывшись в единственной на всю степь крепости. Кстати, очень качественно укрепленной, с высокими неприступными стенами и толстенной дверью. Три недели раздосадованные люди, эльфы и гномы злобно кружили возле крепости, обогащая лексикон противника замысловатыми ругательствами на трех языках и заодно выучивая оркские, но иного прогресса в осаде не наблюдалось. Пока не подоспели тролли-наемники. Прочувствованно-вдохновляющую речь короля они выслушали, зевая и почесываясь, пока тот не объявил, что за взятие крепостной двери им тут же выплатят по сто кладней. Так они ее с разбегу без тарана и снесли…
— Ну? — иронически поинтересовалась я, когда Ховел, устав меня благодарить, вышел из столовой. — И как ты собираешься ее уделывать? Неужели и впрямь одним плевком на месте положишь — чесночку там пожевав или святой водички хлебнув? А что, может сработать. Отвлечешь по крайней мере.
— Может, травануть ее чем? — Вал подозрительно заглянул в кружку, понюхал ее содержимое и, решившись, осушил одним глотком.
— Разве что ты за хвост подержишь, а я клизму с ядом поставлю. Иначе никак — если помнишь, последнюю пару дней она увлекается лечебным голоданием. Нет, лучше засаду устроить.
— А что, эта тварь только человечину жрет? — Тролль ткнул ножом в блюдо с колбасой, наколов три кружка разом.
— Нет, пару месяцев может обходиться другой пищей, даже растительной. Но потом неизбежно ослабеет и погибнет.
— Так, может, просто подождем? — цинично предложил наемник. — Либо она сама лапы откинет, либо проголодается и отраву схарчит!
— Или от старости околеет, — поддакнула я. — Не валяй дурака, напарничек, надо прикончить ее как можно скорее. Этой же ночью и займемся. Главное, хорошенько все продумать — второй попытки, боюсь, у нас не будет.
Ховел распахнул дверь по первому же стуку, встретив меня в синем шелковом халате, с тщательно уложенными волосами и алой розой наперевес, но его обворожительная улыбка тут же угасла — в комнату, бесцеремонно отпихнув его с дороги, шагнул Вал. Удивленно принюхавшись, тролль сморщил нос и раскатисто чихнул:
— Чем это здесь смердит, а?
На столе горела витая ароматическая свеча, стояли два высоких бокала и откупоренная бутылка вина.
— Вал, открой окно, — попросила я, гася свечу и заменяя ее пульсаром. — Господин Залесский, я же предупреждала, что навещу вас исключительно с целью поимки нацыги, а вы что тут устроили? Навоняли какой-то дрянью, у меня виски теперь ломит, как же я колдовать буду?
Ховел смутился и поплотнее запахнул халат.
— У вас уже есть план?
— Да. Мы посидим здесь до полуночи, а потом одинокая беззащитная девушка спустится вниз по лестнице, пересечет двор и неспешным прогулочным шагом пойдет к деревне, любуясь звездами и нюхая цветочки.
— А чем она собирается заниматься до полуночи? — проворковал Ховел, вновь обретая надежду.
— Да уж явно не окучиванием и без того развесистых рогов вашей дражайшей супруги, — фыркнула я. — Удивляюсь, как их еще на портретах не рисуют — для пущего сходства… Впрочем, попробуйте предложить этой отважной девушке пяток-другой кладней, может, она и согласится?
— Цыпа, ты чего?! — неподдельно возмутился тролль. — Совсем сбрендила?
— Почему бы и нет? Ты же сам говорил, что неприличных работенок не бывает. Главное, никому о них не рассказывать, — вкрадчиво напомнила я, предусмотрительно держась подальше от его тяжелой и уже занесенной лапы.
— А вам-то что за дело, любезный? — Судя по алчному блеску Ховеловых глаз, над казной госпожи Залесской в очередной раз нависла угроза растраты.
Тролль широко осклабился и вытащил из кармана парик, без зазрения совести позаимствованный нами из комнаты отсутствующей хозяйки. Энергично встряхнул, подняв облачко приторно пахнущей пудры, критически изучил на вытянутой руке.
— Мне-то как раз и дело, потому что одинокая беззащитная девушка — это я, а цыпа будет красться следом!
Ховел, уже позвякивавший монетками в кармане, поспешно отпрянул назад и, не оценив шутки, обиженно насупился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
