— Не преувеличивайте, — остановил ее дон Хавьер, но тут же склонил голову, демонстрируя покорность, что сбило Полину с толку, так как она увидела в этом действии элемент игры, которую не могла понять.
С одной стороны, она чувствовала, что загнала старика в угол, с другой, понимала — он не был так слаб, каким хотел казаться. В любом случае выход был один: принять предлагаемые условия. Таким образом, она убьет двух зайцев одновременно, а именно подготовится, чтобы вывезти Нину из страны, и заодно узнает имя человека, который ведет с ней и ее семьей непонятную войну. Впервые Полина посмотрела на ситуацию под новым углом и была благодарна Хавьеру за то, что он заставил увидеть все в другом свете, пусть и таким нелепым образом. Она почувствовала себя рыночным торговцем, который набивает цену своему товару. И товаром этим была Нина, ребенок, живой человек, не заслуживающий подобного отношения. Тоби оказался прав, назвав ее безрассудной, так как своими неразумными действиями она запустила ход игры, которую была не способна контролировать. Полина необоснованно рисковала, решившись на встречу с Хавьером. Отчасти все пошло не так, как она предполагала. Уж слишком легко он сдал свои позиции, чересчур быстро нашел выход из ситуации, и это говорило об одном — Полина обманулась, посчитав, что он заглотнул наживку. На самом деле на крючок попалась она, но, окрыленная легкой победой, в которую Хавьер заставил поверить, не заметила того, как ловко ею манипулировали.
Задумчиво Полина присела на ступеньку и посмотрела на Хавьера, который тихо устроился рядом.
— Вам ведь известно, что я лгу, — сказала она, не спрашивая, а утверждая.
— Здесь только один ваш человек, но вы были так убедительны в своих угрозах, что я почти поверил. — Дон Хавьер едва заметно улыбался. — Увы, я обнаружил вашего парня слишком поздно, чтобы вовремя избавиться. Он уже успел предупредить вас, где мы находимся.
— Зачем тогда вы разыграли весь этот фарс?
— Кто еще знает, что вы вылетели в Буэнос-Айрес и по каким причинам? — вопросом на вопрос ответил дон Хавьер.
— Тоня.
— Ваша подруга? — словно вспоминая девушку, мечтательно улыбнулся дон Хавьер, затем поднялся и отряхнул светлые, слегка измявшиеся льняные брюки. — Если вы не вернетесь домой, она наверняка расскажет обо всем вашему брату. Насколько мне известно, мистер Фрейман не так горяч в своих действиях, как вы. Он строг, логичен и весьма рассудителен. К тому же его мачеха, мадам Хейз, имеет большое влияние как в политических, так и бизнес-кругах. Стоит им объединиться, к тому же привлечь на помощь полицию, Интерпол и другие службы, мне не устоять. Поэтому я предпочитаю решить все вопросы непосредственно с вами, чувственной и…
— Тупой, — закончила за него Полина.
— Не будьте столь жестоки к себе. Вы нежная, жертвенная, любящая. Я могу долго продолжать, потому что искренне восхищаюсь вами.
— Не забывайтесь, Хавьер, мы с вами не друзья, и я здесь не для того, чтобы слушать льстивые сказки. — Полина поднялась и взяла стакан с водой.
— Может, желаете вина или чего-нибудь крепче? — радушно предложил дон Хавьер, и Полина горько усмехнулась тому, насколько быстро они поменялись ролями: всего несколько минут назад казалось, будто она является хозяйкой положения, теперь дед стал режиссером пьесы, финал которой все еще оставался непонятным.
— Нет, — отказалась она. — И без алкоголя я не в состоянии трезво оценить обстановку. Если выпью, станет еще хуже. Для чего вы подыграли мне?
— В ваших глазах я, разумеется, убийца, но порой мы делаем страшные вещи, потому что любим. По-другому не получается. Я подтверждаю каждое свое слово и готов обменять девочку на ту информацию, которую имею. Соглашайтесь, ведь это устроит нас обоих.
— Вы ставите меня в дурацкое положение.
— Давайте отбросим сантименты, — всплеснул руками Хавьер, — забудем о ненужных нравственных принципах. Все это мешает жить. Будем реалистами, пусть и лишенными моральных устоев. Я покупаю спокойствие, вы — обретаете истину. Ситуацию не изменишь. Для всего мира Нина погибла вместе с отцом. Теперь она Нина Анабель Меркадос, моя единственная внучка, которая получит от жизни все, чего достойна, и даже больше. Никто не сможет любить ее сильнее, чем я. Рано или поздно, но вы уступите мне, потому что для вас, несмотря ни на что, Нина является лишь разменной монетой. Для меня же она — вся жизнь, воздух, которым я дышу, мое счастье.
Полина молчала, слушая это эмоциональное признание. Его слова были правдивы, оттого и горьки на вкус. Он тонко указал на корыстность и мелочность мадам Матуа, правда, старался быть вежливым, чего Полина явно не заслуживала. Как павлин, она распустила перед ним свой хвост, теперь же поджала, увидев, что начинает проигрывать.
— Все же вы способны омрачить мою жизнь, — продолжал дон Хавьер. — Я даже могу проиграть, так как иногда в игру вступают силы, мне неподвластные. Если бы я жил один, ваши угрозы были бы мне не страшны. Но теперь, когда в моей жизни появилась Нина… Куда бы мы ни уехали, страх быть пойманным всегда будет преследовать меня. К тому же я не хочу быть беглецом, не в том возрасте. Хочу спокойной жизни, рядом с внучкой, которую люблю. Больше ничего. Конечно, можно это получить, избавившись от вас и вашего Тоби. Но этим поступком я выпущу джинна из бутылки.
— Майкла?
— О нет, — со странным беспокойством в голосе проговорил дон Хавьер, налил себе в чашку уже остывший кофе и задумчиво пригубил. — Забирайте своего мальчика, Полина, и сегодня же улетайте домой.
— Но вы же…
— Всегда выполняю обещанное.
— Вы уже обманули меня однажды, — напомнила Полина.
— Не в этот раз. Я пришлю к вам курьера с… — Хавьер пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово, — фактами. Называйте как угодно. Но как только получите информацию, вы забудете обо мне и Нине. И никому не скажете, кто вам помог.
Полина кивнула, не в силах произнести ни слова. Хавьеру, оказалось, было достаточно этого сухого подтверждения. Он достал из кармана брюк телефон и дал короткие указания одному из охранников. Вскоре здоровенный красавец с блестящими черными волосами и наглым взглядом спустился к беседке и остановился на почтительном расстоянии, ожидая, когда хозяин простится с гостьей. Дон Хавьер сделал галантный поклон, взял Полину за руку и поцеловал холодные, несмотря на жару, пальцы.
— Вы меня позабавили своей горячностью, — сказал он. — И одновременно удивили. Признаюсь, мне никогда не приходилось встречать на своем пути таких женщин, как вы. Впрочем, я ошибся. Тони, ваша подруга, столь же пылкая и самоотверженная. Вам повезло иметь такого друга.
— Повезло, — эхом повторила Полина и облизала сухие губы.
— Прощайте.
Хавьер еще раз дотронулся губами до холодных пальцев женщины, трогательной, вызывающей жалость и, к его удивлению, страх. Он боялся Полины Матуа, ее непредсказуемости и излишней чувственности, которыми порой невозможно было управлять. Но еще больше он страшился последствий своих действий. Удрученный и растерянный, Хавьер присел на краешек дивана, со странной тяжестью внутри провожая взглядом тоненькую фигуру. Каштановые волосы мадам Матуа красиво блестели в лучах полуденного солнца, кожа стройных ног золотилась. «Черт бы тебя побрал и всех тебе подобных! — выругался он и прилег на мягкие подушки, вспоминая лицо Полины, нежные губы, изящную линию шеи и грудь в вырезе платья. — Хороша! Не зря он тебя так любит».
Сев в машину, Полина ненадолго задумалась, снова прокручивая в голове разговор с Хавьером. Затем беспокойно посмотрела на часы, проверяя, не опоздала ли со звонком Зайцу, который должен был поднять тревогу в случае ее молчания. Время приближалось к условленному. Она отправила Тоне короткое сообщение, в котором сообщила, что возвращается домой, после позвонила Тоби.
— Собирай чемодан и приезжай ко мне в отель, — сказала она. — Мы летим домой. Я постараюсь достать билеты на сегодняшний рейс.
Глава 4
Тринадцать часов полета пролетели незаметно, наверное, оттого, что Заяц болтал без остановки, веселился, как ребенок, которого родители ведут в парк аттракционов. Он даже петь пробовал, чем весьма рассмешил пассажиров, устало ожидающих конца длительного перелета, и бортпроводниц, снисходительно поглядывающих на беззаботного, слегка опьяневшего от двух бокалов шампанского мужчину.
— Уймись, наконец, — попросила его Полина. — А то выдадут парашют и попросят удалиться.
На самом деле она была рада детской веселости Тоби, потому что легкий смех, ничего не значащая, но вместе с тем очень увлекательная болтовня о его мытарствах в Буэнос-Айресе отвлекли от гнетущих мыслей. После разговора с доном Хавьером в душе остался неприятный осадок поражения. Стыд за проявленное малодушие обжигал изнутри, заставляя щеки гореть от вины и возмущения. К счастью, Тоби не заметил подавленного настроения Полины, был слишком увлечен разговорами о месте, куда больше не намеревался возвращаться, и мечтами о доме, который увидит через несколько часов. Впрочем, сама Полина проявила в этой непростой для нее ситуации недюжинный актерский талант, обманув чутье Зайца, умело уведя его внимание от дона Хавьера и Нины. Коротко описав встречу со стариком, заверила, что довольна результатами, но теперь вынуждена вернуться в Лондон, чтобы обдумать дальнейшую стратегию. «Ты действительно свободен», — закончила короткий рассказ Полина, захотела посмеяться над тем, что шпионские качества Тоби оставляют желать лучшего, раз Хавьер обнаружил слежку, но решила не омрачать радостного настроения своего верного и на данный момент единственного помощника.
