ты уже все знаешь, пришел ты, устроил то, что устроил и сжег наш столб. Нам пришлось уйти, а ближайшие месяцы нам придется держаться тише. Вопросы остались?
– Зачем вы взяли рельсы?– спросил Василе.
– О, ты и про это знаешь? Тут ничего особенного, мы просто хотели их переплавить для жертвенного столба.– ответил глава культа.
– Ч- ч- ч- что теперь со мной будет? Что вам нужно от меня? Меня ваша концепция абсолютно не прильщает. А если бы вам приснился гигантский огурец?
– Юморист значит. Ну смотри, тебя и твоего «сокамерника» мы отпустить не можем, нам свидетели не нужны. Мы хотим продолжить мирно жить. Убивать мы тоже не хотим. Остается только обратить вас. Обряд пройдет сегодня вечером. Придется еще чуть- чуть побыть связанным, но скоро все закончится и начнется новый этап твоей жизни. Учти, удумаешь что- то сделать, за всю мою жизнь у меня сложилась крепкая система связей. Я найду тебя. Везде. Родителям, если они есть, отправишь какое- нибудь письмо, у тебя будет возможность иногда видеться с ними. А теперь, уведите его, у меня еще много дел. Все вопросы можешь задать уже после обряда.
На голову Василе снова надели мешок. На его лице все это время была гримаса, говорившая- «Что я тут делаю?» .Принимать в свою жизнь тотемизм московский студент не хотел, как и подобный образ жизни. Василе тоже часто снились животные. Быть может, он тайно связан с каким- то древним духом? Тогда будет ли предательством этого духа принятие нового покровителя? И вообще, Василе был крещеным. Получается, вечером его ожидало мероприятие тотальной несправедливости. Выращивает себе древний дух черепахи или великое религиозное учение послушника, а тут его в лет эдак двадцать перехватывает вероломный дух гигантского змея вместе со своими послушниками. Да еще и не по своей воле, а угрожающе так. Если говорить коротко, возможность принадлежать к этому месту была очень сомнительной во всех аспектах. Не только духовном, вдруг они тут не моются и грязь должна спадать сама, подобно змеиной чешуе? Нет, такого точно не нужно. Когда Василе привели обратно в жестяной барак, его сокамерник будто бы спал. Он не стучал ногой, не посвистывал и не кряхтел, как обычно. Оказалось, что он выжидал, пока они останутся наедине.
– Ну че, рассказал тебе?– начал разговор сокамерник.
– Да- ответил Василе.
– И про сон рассказал? И про молнию в грушу тоже?
– Да, про это тоже.
– Паря, я тебе серьезно сейчас скажу, без хихонек и хаханек. Ты обо мне судить можешь, я- суеверный пропойца, но даже мне эта лабуда показалось херней полной. Какие- то сны, благоухание. Да все это бредятина, а даже если нет, то свои убеждения я предавать не будут. Навыращивали тут яблонь и папоротников каких и думают своими уродскими головешками, что природу в бараний рог благодаря какому- то змею скрутили? Ага, как бы ни так. Эта куча тупых тварей даже книжек в руки не брала. Сидят тут и думают, что вера- это просто какой- то обмен ресурсами. Я тебе вот веру, а ты мне вот дыню давай, да? Детский сад какой- то, вырядились, как кончуги какие- то. У нас был вот смурнойтипок в части, чет ходил пытался какую- то свою истину проповедовать. Говорил, что он так может наколдовать, что в ночную ставить вообще не будут. Ага, уже на следующий день дежурил в ночную. Короче, я тебе что говорю, если вот так подходить к этому всему важному, да? То это просто обмен какой- то, как на базаре, а это не дело, я тебе говорю. Смотри, я тут уже побольше твоего буду, я успел рассмотреть, что тут и как. Сбежим мы с тобой, Васек, сбежим из этого дерьмограда, я тебе зуб даю свой, понял, да? Только вечер дождемся, как смеркнется, у меня уже схвачено все. Этих уродов, наверное, узлы вязать учил кто- то типа меня, гыгы, понял? Покумекаем уже потом, будем так вот шуршаться, они точно внимание обратят. Я тебе план пока просто обрисую. Как смеркается, я тебя пну. Ты заори протяжно так и громко, как будто у тебя аппендицит выскочил, понял, да? Ну вот ори, а там дело дальше за мной будет.
Василе безмолвно кивнул головой. Появилась хоть какая- то смутная надежда, а предложение посидеть молча подчеркивало серьезность планированной операции. Время до сумерек тянулось невероятно долго. В такие моменты, наверное, хочется просто завыть. Ведь обдумать что- то серьезное в такой ситуации совсем не выйдет. Не думаю, что, будучи привязанным в каком- то металлическом бараке можно действительно осознанно подумать про природу тотемизма, про окружающий наш мир, про природу возникновения всех этих безумных людей. Василе, ты же ведь сам сказал мне, что думалось только- «Как там мама? Надеюсь, что она не волнуется», про другое мыслить не хотелось совсем. Сумерки начали спускаться на землю, подобно огромной волне, идущей на прибрежный город. Небо заволокли тучи. В окне барака виднелось, как где- то зажигаются светлые желтые огоньки. Жизнь к вечеру в старом детском лагере начала кипеть. Будто все пришли с полей и начали организовать вечернюю культурную деятельность. Сокамерник Василе после их разговора принялся дремать, поэтому для него время до наступления сумерек прошло довольно скоротечно. В комнате стемнело очень сильно, когда Василе почувствовал увесистый пинок. Он готовился к этому моменты уже несколько часов и завопил, что есть мочи. Он кричал и причитал о том, что его живот вот- вот взорвется. На его крики тут же прибежал кто- то. Это было ясно по огоньку за дверью. Дверь отварилась, фигура в саване подошла к Василю. Над фигурой возвысилась длинная тень. Далее на голову человека в саване обрушилось сразу два кулака. Для верности, сразу после этого в ту же анатомическую точку прилетел удар ноги
– Меня, кстати, Леха зовут- сказал сокамерник Василе, развязывая его.
На полу жестяной камеры лежал старый фонарик и бездыханное тело неизвестного культиста.
– Так, смотри дальше, Васек, они все шныряют вот там. Похоже готовят чет, а мы с тобой побежим вон туда, я видел там тропинку, а там уж недалеко может и до твоей деревни, понял? Готов? – проговорил тихо Леха
– Конечно, готов. Пойдем уже- тихо прошипел Василе.
– Ну тогда двинули. А, фонарик- то не забудь, пригодится еще.
Старый лагерь окутала легкая ночная мгла. Силуэты и огни отчетливо различались, но более мелкие детали растворялись в дымке и сумерках. Двое беглецов вышли из своей кибитки и ненадолго остановились, оглядывая место
