Я беру во дворе школы свободный биолёт, задвигаю дверцу, подключаю клеммы к вискам и молча приказываю киберу: «К Звёздному озеру. По шоссе. К пляжу».
Кибермозг биолёта записывает сигнал моих биотоков, и вспыхнувшая зелёная лампочка говорит, что можно отключить клеммы.
Теперь – хоть спи. Биолёт привезёт, куда надо. Его кибер знает все дороги в радиусе пятидесяти километров от центра города. Он выберет кратчайшую и установит допустимую скорость, и избежит столкновения с другими машинами. И если только понадобится ехать дальше пятидесятого километра, тогда нужно подключать клеммы и давать команды.
А Звёздное озеро близко, на тридцать восьмом километре.
Мой биолёт медленно, лениво выкатывается на пухлых шинах со школьного двора, сворачивает за угол и ныряет в полутоннель ближайшей улицы. Здесь, под широкими балконами движущихся тротуаров, под ажурными мостиками, перекинутыми над проезжей частью с одного тротуара на другой, биолёт прибавляет скорость, и шины его приподнимаются и становятся высокими и узкими.
Машина идёт вдоль глухих стен подвальных этажей, мимо площадок, по которым можно съехать к стоянкам возле лифтов различных зданий.
Но вот кибер выруливает машину на середину трассы, затем к другому краю – и я слышу, как свистит ветер позади, и чувствую, что колёса биолёта оторвались от гладкого пластобетона и исчезли в «брюхе» машины.
Теперь она пойдёт на воздушной подушке до самого поворота к Звёздному озеру.
Когда-то там не было озера. Была зелёная долина между тремя горами. И ручеёк в долине. Я видел этот ручеёк в стереофильме, на уроке краеведения. А потом геологи нашли в глубине, под ручейком, большую реку. Горячую реку.
Её вскоре отвели к городу. Городам всегда не хватает горячей воды. А в долине поставили плотину, и образовалось озеро. Оно не замерзает даже зимой, в крутые уральские морозы. И зимой здесь купаются.
А летом озеро приходится охлаждать. Потому что иначе купаться в нём летом нельзя.
Сегодня я буду плавать в Звёздном озере. До полной усталости, до изнеможения. Буду плавать до тех пор, пока не придёт время ехать на вечернее собрание в школу, на последнее собрание нашего выпускного класса.
7. Лина
На пляже, конечно, полно народу. Жарко. Июнь на исходе. Один за другим подходят биолёты, и из них выбираются парни, девушки, какие-то галдящие мальчишки. Народ постарше, посолиднее – здесь с утра. Солидные люди в пекло не едут. Сейчас уже приезжают только такие, как я, случайно завернувшие. И, конечно, у них, как и у меня, нет с собой плавок, и приходится идти к раздаточным автоматам, и, по всегдашнему моему везению, у автоматов оказывается немало парней.
Я растерянно останавливаюсь, ищу глазами конец очереди и вдруг слышу своё имя:
– Сандро! Тарасов! Тебе взять?
Я даже не сразу понимаю, чей это голос. Знакомый голос. Но чей?
Потом вижу возле самого автомата чернобровое лицо Марата Амирова. Знакомый парень! Из четыреста восьмидесятой школы. Правда, я его полгода не видел…
– Возьми, Марат! – кричу я.
– Одни?
– Да.
Через минуту Марат подходит с гладенькими зелёными плавками, которые все мы выкинем в переработку, уходя с пляжа. Плавки выпускаются специально для тех, кто забывает свои привычные и, конечно, более удобные.
– Надоели эти тихоходы-автоматы, – ворчит Марат. – Толкайся возле них!.. Вываливали бы прямо на полку!
– Тогда человека надо ставить! – строго замечает сбоку какой-то парень. – Ты пойдёшь сортировать плавки?
– Ещё чего! – Марат усмехается.
– То-то! – бросает парень и уходит к воде.
– Ты с ребятами? – спрашивает Марат.
– Один.
– Тогда пошли к нашим. У нас тут целый кагал.
Мы идём к кабинкам, в которых можно переодеться, и я интересуюсь:
– Как у тебя проверочные беседы?
– Вроде нормально, – отвечает Марат. – Сегодня вечером узнаем. А у тебя?
– Вроде тоже.
– На Риту записывался? – спрашивает Марат.
– Да. А ты?
– И я – да. Только ничего не выйдет, старина! Пойдём в институты. Говорят, мест пятнадцать нашему городу, не больше. Где тут попасть? Так что я морально готовлюсь в институт.
– На историка?
– Да. Твёрдо!
Когда-то Марат занимался в нашей киберлаборатории. Ещё в седьмом классе. Тогда у нас была одна лаборатория на три школы. Потом в четыреста восьмидесятой создали свою. Но Марат уже не работал у них, ушёл к историкам. Почему-то его увлекли первобытные люди, и он летал с археологами в Мексику и в пустыню Калахари, раскапывал там какие-то могилы, собирал кости людей и черепки посуды.
Может, он тогда уже решил лететь на Риту, населённую дикими первобытными племенами? Потому и ушёл к историкам?..
Вообще-то я тоже ещё в седьмом классе решил для себя этот вопрос. Решил твёрдо: надо лететь. Потому-то и изучал целый год материалы об этой планете и делал потом о ней большущий доклад на трёх уроках по истории космонавтики.
Но из киберлаборатории я не ушёл. Понял, что без электроники не обойтись и там, на Рите. Ни нам, ни ритянам не обойтись без неё. И ритян ведь надо чему-то учить. И ритянам надо дать умные машины.
Да и немыслимо для меня: уйти из киберлаборатории! Тогда и жизнь не в жизнь!..
Зимой нам говорили на уроках истории об успехах Марата Амирова. Кажется, он нашёл во время экспедиций какие-то необычные кости и какие-то оригинальные черепки, и сделал из этого смелые необычные выводы. Меня никогда не тянуло к древним костям и черепкам, и потому я пропустил эти смелые выводы мимо ушей. Но запомнил, что наша учительница истории говорила о Марате с уважением. Даже с почтением. Видимо, ей самой отыскать такие черепки не посчастливилось.
А компания у Марата большая: трое парней, пять девушек. И все незнакомые. То есть лица-то мне знакомы. Всё-таки соседние школы! Десятки раз видел этих ребят и на улицах, и в магазинах. Но имён не знал.
Впрочем, мне и сейчас их не запомнить. Слишком много имён сыплется сразу. Но одно задерживается: Лина. И потому, что имя – не частое, и потому, что девушка смотрит на меня как-то особенно. Будто давно знает.
Она маленькая и пухленькая, Лина. Как колобок. И ручки пухленькие, и щёчки пухленькие, и ямочки на щёчках. Но колобок – симпатичный. И красиво улыбается. Просто глаз не отведёшь, так улыбается эта девчонка. Какая-то сказочная улыбка. И очень добрая. И очень бойкая.
Она вообще не из робких, эта Лина. Она не отстаёт от меня в воде, и, когда мы, наплававшись, ложимся на спину отдыхать, говорит:
– А я давно хотела с тобой познакомиться, Сандро.
– Разве ты меня знала?
– Тебя многие девчонки знают. Даже в нашей школе.
– Я просто потрясён такой известностью! И чем заслужил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
