Грандиозным предприятием, затеянным Пирром, о котором мы упомянули в предыдущей главе, была война с римлянами в Италии. Поводом к этой войне послужила просьба о помощи, полученная Пирром от жителей Тарента. Им необходима была помощь. Именно таким образом Александр, предшественник Пирра, попал в Италию. Казалось бы, судьба Александра должна была предостеречь Пирра. Однако история человечества говорит о том, что военачальники редко извлекают уроки из ошибок предшественников. Пожалуй, желание Пирра завоевать Италию лишь окрепло от сознания того, что подобная попытка стала причиной трагической гибели его дяди. Он хотел смыть с Эпира пятно позора. Непомерное честолюбие подстегивало его к демонстрации силы и могущества там, где другие оказались бессильны.
К тому времени римляне уже завладели значительной частью Италии. Тарент и принадлежавшие ему территории еще не были ими покорены, однако римляне постепенно подбирались к восточным и южным районам Италии и в конце концов подошли к границам владений Тарента. Армия Тарента, не желая отступать без боя, вступила в приграничный конфликт, который постепенно превратился в большую войну. Под напором римлян тарентинцы отступили, и вскоре непосредственная опасность стала угрожать самому городу.
Трудности, с которыми пришлось столкнуться тарентинцам, усугубляло отсутствие в их правительстве единства и стабильности. Формой правления в Таренте была демократия, но демократия чрезвычайно нестабильная. Вопросы государственной политики дебатировались на народных собраниях, которые практически не регулировались какими бы то ни было законами, а приближение римлян к городу вообще посеяло панику.
Образовались различные партии, каждая из которых предлагала собственные решения выхода из кризиса. Некоторые предлагали покориться римлянам и, следовательно, стать частью Римской республики. Другие настаивали на необходимости сопротивляться до конца. В разгар споров кто-то предположил, что причина военных неудач в отсутствии талантливого полководца, способного объединить и направить мощь армии в необходимое русло, а потому необходимо срочно исправить это упущение и пригласить Пирра, самого опытного, самого славного из ныне живущих военачальников. Этому плану воспротивились более рассудительные и дальновидные, ибо они прекрасно понимали, что, когда в качестве временного друга и союзника призывается чужак, он почти всегда становится постоянным хозяином. Однако подавляющее большинство горожан было столь сильно встревожено нависшей угрозой, что рассуждения о какой-то отдаленной и неопределенной опасности совершенно не действовали. Итак, решили призвать на помощь Пирра.
Как мы уже говорили, собрания тарентинцев были столь неорганизованными и бурными, что, как часто случается в народных собраниях, голос меньшинства не был услышан. Тогда один из государственных деятелей, выступавших против приглашения Пирра, прибег к весьма необычному плану. Звали этого деятеля Метон. Хитрость его состояла в следующем: переодевшись странствующим музыкантом и притворившись пьяным, он явился в собрание с венком на голове и факелом в руке в сопровождении женщины, которая играла на инструменте, похожем на флейту. Естественно, он привлек внимание всего собрания. Кто-то засмеялся, кто-то стал рукоплескать, кто-то попросил его спеть. Метон приготовился к выступлению, а когда в конце концов воцарилось молчание, он вышел на освобожденную для него площадку и, скинув маскарадный костюм, громко выкрикнул:
— Граждане Тарента! Просите песен и развлекайтесь, пока можете, ибо, предупреждаю вас, в Таренте не будет ни радости, ни веселья, когда явится Пирр.
Неожиданное перевоплощение бродяги и его слова поразили публику. Пронесся одобрительный шепот. Казалось, Метон достиг своей цели и здравый смысл восторжествовал, однако это впечатление было недолгим. Снова вспыхнули бурные споры, а Метона и женщину бесцеремонно выгнали.
Собрание постановило пригласить Пирра, и вскоре в Эпир отправились послы. По прибытии на место посланники сообщили, что тарентинцы воюют с римлянами и приглашают Пирра руководить их армией. Войск, провизии и оружия в Таренте достаточно, объяснили послы, не хватает лишь хорошего полководца, и, если Пирр согласится помочь, ему немедленно доверят командование 20-тысячной конницей и пехотой числом в 350 тысяч.
Трудно поверить, что страной, достаточно богатой для снаряжения такой огромной армии, управляли люди, которые в момент неминуемой катастрофы позволяли странствующим шутам и музыкантам отвлекать себя от государственных обязанностей. Однако мы не можем не доверять свидетельству одного из величайших историков древности.
Разумеется, полученное приглашение привело Пирра в восторг и всколыхнуло весь народ Эпира. Огромное количество добровольцев изъявило желание отправиться в поход. Пирр сразу же с размахом стал готовиться к войне. Несмотря на уверения тарентинцев в том, что они уже собрали огромную армию, Пирр явно решил взять с собой своих лучших воинов.
Первый большой отряд возглавил Киней — выдающийся полководец и государственный деятель. Фессалиец по происхождению, он занимал высокое положение при дворе Пирра. Он был учеником знаменитого оратора Демосфена и, по мнению современников, не уступал своему учителю в ораторском искусстве. Время от времени Пирр посылал его вести переговоры и никогда не жалел о своем выборе. Киней прекрасно выполнял дипломатические поручения. Пирр, традиционно признававший заслуги своих подданных, высоко ценил его и не уставал повторять, что Киней красноречием покорил для него больше городов, чем он сам силой своего оружия.
Поговаривали, что с самого начала Киней не был сторонником итальянского похода и свое мнение выразил в беседе с Пирром еще во время подготовки к нему, воспользовавшись кратким отдыхом царя:
— Римляне славятся прекрасной армией. Среди их союзников много воинственных народов. Даже если предположить, что мы добьемся успеха и покорим их, какую пользу принесет нам эта победа?
— Ответ кроется в самом твоем вопросе, — ответил царь. — Римляне — господствующая сила Италии. Если мы покорим их, никто не сможет противостоять нам, и вся Италия окажется в нашей власти.
После короткого раздумья Киней спросил:
— И что же мы будем делать после того, как завоюем Италию?
— Ну, по соседству с Италией лежит Сицилия, плодородный и густо населенный остров. Там не прекращаются волнения и беспорядки, его нетрудно будет захватить.
— Это правда. А когда мы станем хозяевами Сицилии, что будет потом?
— А потом мы пересечем Средиземное море и достигнем Ливии и Карфагена. Расстояние не очень велико. Мы высадимся на африканском побережье с большой армией и легко покорим всю страну. Мы станем столь могущественны, что никто не посмеет бросить нам вызов.
— И это правда, — согласился Киней. — А еще ты сможешь легко подчинить своих старых врагов в Фессалии, Македонии и Греции. Ты станешь властелином всех этих народов. А когда выполнишь все эти планы, что тогда?
— А тогда, — сказал Пирр, — мы заживем мирно и спокойно, будем пировать и веселиться.
— У тебя уже есть все для того, чтобы жить в мире и спокойствии, пировать и веселиться. Так зачем пускаться в опасные походы, подвергать себя бечисленным рискам, проливать море крови и в конце концов не получить ничего, кроме того, что ты уже имеешь?
Не знаем, действительно ли Киней столь серьезно возражал йротив похода в Италию или всего лишь по-дружески высмеивал честолюбие, дабы развлечь своего властелина, отдыхающего от тяжких трудов, но, каковы бы ни были его намерения, он не убедил Пирра изменить планы. Вскоре несколько отрядов под командованием Кинея были готовы к отправке, их погрузили на корабли, которые затем пересекли Адриатическое море. Тем временем Пирр завершал комплектование основных сил, состоявших из 20 слонов, 3 тысяч всадников и 20 тысяч пеших воинов, 2 тысяч лучников и 20 тысяч воинов, вооруженных пращами. Затем он погрузил армию на корабли, присланные Кинеем из Тарента, и отплыл из Эпира. Дома управлять страной он оставил своего старшего сына Птолемея, которому было тогда пятнадцать лет, а двух младших сыновей, Александра и Гелена, взял с собой. С самого начала, казалось, экспедиция была обречена. Лишь только флот отошел от берега, разыгрался сильнейший шторм. Корабли разметало волнами, и многие затонули. Галере Пирра, которая была больше и надежнее остальных, вскоре после полуночи удалось достичь Италии, но ветер и волнение были столь сильны, что долго не удавалось подойти к суше. В конце концов ветер изменил направление и задул со стороны берега, так что возникла опасность быть вынесенными в открытое море. Опасность была столь очевидна, что Пирр даже решил броситься в море и попытаться добраться до берега вплавь. Он действительно прыгнул в бушующие волны, следом за ним в воде оказались несколько его приближенных, чтобы помочь царю добраться до суши. Ситуация была опаснейшей: темная ночь, ревущий ветер, высокие волны, сильный прибой. Тем не менее, ближе к рассвету пловцы добрались до земли.
