лез: Кутум обладал удивительным талантом расставаться со своими пассиями полюбовно. Пока ни одна из них не приходила с жалобами ни к принцу, ни к отцу «первого любовника владыческого двора», Сулус не считал себя вправе вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека. Друг на участие в этом отборе невест-то согласился исключительно за компанию и потому, что потенциальных женихов предполагалось по меньшей мере в три раза больше, чем невест, как раз чтобы был выбор.
Тем неожиданнее оказалось услышать от Кутума столь высокие речи, произнесённые, кажется, всерьёз. Да, очаровывая новую прелестницу, он мог и стихи читать, и красиво рассуждать о чувствах, и звёздочку с неба достать, но вот так, в подобном тоне, да за бокалом вина? Это было ему несвойственно и очень на него не похоже.
Сулус не мнил себя знатоком человеческих душ, его куда сильнее привлекала наука и магия, поэтому он благодарил богов за то, что является лишь третьим сыном Владыки и может позволить себе заниматься любимым делом. Он допускал, что может недостаточно хорошо знать друга и не знать каких-то скрытых до определённого момента черт характера, вроде вот этой вдруг пробудившейся любовной хандры. Но тем интереснее было понять, что именно так повлияло на Кутума.
Интереснее и, главное, важнее. Одно дело, когда в неподходящую женщину драматически влюбляется абстрактный юноша из благородной семьи, и совсем другое — когда происходит это с доверенным лицом одного из сыновей Владыки, которое вхоже в личные покои и посвящено во многие тайны. Не хочешь, а заподозришь злой умысел и попытку подобраться к правящей семье.
Расспрашивать Кутума сейчас явно было бессмысленно, а вот отправить почтового ворона к Далану Песчаной Змее, Голове Старшего Дракона — стоило.
Старшим Драконом звалась личная гвардии владыки, которая в Илаатане занималась расследованием преступлений государственной важности, а также защитой владыки, его семьи и незыблемости вертикали власти. Далан возглавлял эту службу уже лет двадцать и нареканий по ней не имел. Больше того, именно он придерживался мнения, что лучше перестраховаться заранее, чем разгребать последствия непредусмотрительности, и привил его всем подопечным. Поэтому встретить непонимание Сулусу не грозило.
***
Поначалу казалось, что несколько дней на сборы — это много, а на деле время помчалось вперёд столь стремительно, что дух захватывало, и Идана уже боялась, что абсолютно ничего не успеет. фрау Морнхут взялась подготовить для дочери достойный гардероб, отец — подготовить дочь к реалиям Илаатана, а старший брат — юридическую и экономическую почву для прорастания на новой земле семейного дела. И всё это, разумеется, не могло обойтись без внимания Иданы. Матушка пыталась, но тут уже сама Ида решительно выступила против: если дать фрау Морнхут волю, то со всем багажом её дочери никакой дирижабль не взлетит! А куда ей столько? Тем более одеваются в Илаатане совершенно иначе.
Так что дел было много, помощников — тоже, а Идана — одна. Хотя через пару дней появилось подозрение, что такими темпами её всё-таки разорвут на добрый десяток маленьких Ид. Или недобрый, что вероятнее.
Но всё же, несмотря на вымотанные нервы, несколько небольших семейных скандалов и недостаток сна, сборы окончились успешно, и дирижаблю со стороны семейства Морнхут ничего не грозило. У Иданы получилось два дорожных чемодана с одеждой и главным образом книгами и еще небольшой саквояж с самым ценным — драгоценностями и документами.
Бумаг набралось изрядно. Её собственные самые важные записи, все нужные разрешения и полномочия от отца, короткие досье на тех, кто мог быть полезен в будущем деле. И, конечно, вся документация на Пола. Девушкам разрешили взять кого-то из особо доверенных слуг, но Ида предпочла слугам его.
Полом, или, если целиком, «Полноценной действующей моделью человека экспериментальной», назывался личный автоматон Иданы, на котором та отрабатывала многие свои задумки. Хозяйка, конечно, знала своё любимое детище наизусть до последней шестерёнки и безо всяких схем, но предпочитала перестраховаться.
Выполнять функции горничной техномагический болван, конечно, не мог: мелкая моторика у него оставляла желать лучшего и сводилась к нескольким базовым упражнениям, не столько полезным в работе самого Пола, сколько важным для оценки возможностей конечностей, которые на этом автоматоне отрабатывались. Но зато он очень солидно выглядел, особенно для демонстрации достижений техномагии далёким от неё илаатам.
Ида не старалась придать Полу побольше сходства с человеком, из антропоморфного в нём были только конечности — те части, для отработки и отладки которых он и служил. Непропорциональное, слишком квадратное тело закрывали кожухи из дублёной кожи на тонком каркасе с деревянными и металлическими вставками. Управляющий кристалл, магической мозг конструкта, располагался в виброгасящем подвесе в самой защищённой части корпуса — чуть ниже плеч, примерно там, где у людей размещались лёгкие. Но сильнее всего посторонних впечатляло отсутствие у Пола головы, из его плеч торчал небольшой звукоуловитель на стойке и окуляр на длинном гибком световоде, и только.
Чтобы он не громыхал и мог брать предметы, ступни и ладони были подбиты искусственным каучуком, так что двигался Пол сравнительно тихо. Правда, боялся сырости и грязи, и Идана раньше не вытаскивала его на улицу. Но сейчас выбора не осталось, и она надеялась, что один переезд её детище как-нибудь выдержит, тем более погода стояла хорошая.
Пользу Пол мог принести не только как демонстрационный образец. Надёжный конструкт преспокойно таскал тяжёлые чемоданы, которые сама Ида оказалась не в состоянии поднять. А ещё он знал несколько танцев, и это был заслуженный повод для гордости и радости хозяйки, которая любила танцевать и нередко на светских приёмах жалела о собственной репутации и том образе, который сложился в глазах окружающих. И вёл в танцах Пол очень неплохо. Конечно, не как хороший живой партнёр, но явно лучше плохого партнёра, и достаточно ловко, чтобы получить от процесса удовольствие.
Провожать Идану в воздушный порт отправилась вся семья. Мысленно присутствовал даже Волдо: отец сообщил ему о принятом решении и получил ответную телеграмму со словами поддержки, пожеланиями и напутствиями. В тексте брат удержался от шуток и подначек, но Ида достаточно хорошо его знала, чтобы представлять реакцию без купюр. Да и Ρабан компенсировал отсутствие старшего, стараясь за двоих.
За рулём мобиля сидел брат. Фрау Морнхут, с одной стороны, гордилась умением дочери управиться с железным монстром, но, с другой, опасалась этих детищ прогресса и гораздо больше доверяла сыну. Она бы вообще предпочла общество своего водителя, очень неторопливого и флегматичного мужчины, но супруг привычно отмахнулся от этого страха, над которым всегда посмеивался.
Пола в салон не взяли, он занял бы
